Чужой среди своих. Чужой среди своих - Al1618

«А если честно — ничего я там не думала… но наверно это и спасло. Когда глаза подняла, а рядом со входом в палатку… справа кажется… второй стоит. Тут никаких сомнений не было — форма точно не наша. Так вот, стоит и на меня смотрит — как я пульс найти пытаюсь. Наверно он просто не понял что это я первого…», — небольшая пауза, в ходе которой девушка пыталась вернуться к потерянной мысли, и продолжение, — «зато он понял, что я могу поднять тревогу и пошел прямо на меня. Странно так пошел, красиво, будто танцует, и в руке у него нож еще такой необычный был… А я опять бежать не пробовала, как представила, что догонит и этим ножом по горлу… так лопатку выдернула и с писком на него бросилась. Он понятно легко от меня уклонился, просто шаг назад и в сторону сделал, и повернулся… ну действительно, будто танцевал. А вот потом просто упал назад, и руками так…», — девушка передернула плечами то ли от воспоминаний, то ли показывая, как дергался противник.

«А я стою напротив выхода палатки, там внутри полно этих… я их уже толком не видела, странно все — пятна вместо лиц, такие… серо-белые, размытые, хоть внутри и светло, а вот форма — видна в малейших деталях… Тут я поняла, что «это всё», они же прямо на выход бегут, и деваться некуда. И как-то так мне спокойно стало… и наконец, про оружие вспомнила. Ты ведь мне говорил, чтобы носила не снимая… Вот я и носила, а как понадобилось — напрочь все забыла. Извини, пожалуйста, а?», — преклонившись через стол, накрываю ее ладонь своей. Небольшая прохладная ладошка вцепляется с неожиданной силой.

«Хорошо, что на мне мой халатик был, на нем пуговицы слева, так что я просто полу рванула, и кобура под рукой оказалась… А потом было очень странно — они ведь быстро бежали, но людьми они для меня уже небыли… так просто, силуэт, который надо поймать в прицел, нажать спуск и увидеть как он подпрыгнет или упадет вбок… И знаешь… я была быстрее. Они быстро бежали, но я была все равно быстрее».

Глубокий вдох, тонкие пальцы теперь трут уже мое запястье. «Я сменила обойму и догадалась обернуться. С другой стороны, между палатками ко мне тоже бежали люди, и форма у них была та же самая… Вторую обойму я отстреляла спокойней, а потом… потом мне стало страшно, но как-то странно, в голове одна мысль — «третья запасная обойма в сумочке осталась!», я так и не поняла сама, как у себя в палатке оказалась. Вытряхиваю все из сумочки, а соседка на меня с соседней кровати таращится — хороший же у меня вероятно был видок, в халате с драными с мясом пуговицами…», — коготок нарисовал у меня на ладони заковыристый вензель, — «а пока я там что-то нашла, все и закончилось».

Леночка выпила неизвестно когда налитое из стакана и, решительно тряхнув головой, переместилась ко мне на колени.

— Ты меня теперь бросишь? — горячо выдохнули губы прямо в ухо, — я ведь людей убивала. И знаешь, ничего по этому поводу не чувствую. Я чудовище? — вот теперь в голосе тревога и сожаление прозвучали явственно.

Оставалось только прижать ее покрепче и, зарывшись лицом в волосы, дурея от знакомого запаха, так же выдохнуть: «Ничего страшного, я убивал их тысячами».

Мое Солнце слегка отклонилось, внимательно и серьезно посмотрев мне в глаза, и важно кивнув, уткнулось мне носиком в шею, моментально засопев — все же для ее массы доза спирта была слишком большая.

Так я и сидел, держа на руках свое тихо сопящее сокровище и размышляя как мы будем жить дальше, — хотя что там думать, сначала надо до этого «дальше» дожить, а там уж вдвоем разберемся с любой проблемой — пока на пороге не появился один из давешних санитаров и не помахал в воздухе «сбруей». С намеком, так сказать, что очередь на эвакуацию дошла и до младшего медицинского персонала.

Я встал и держал Леночку на руках, пока санитар сноровисто затягивал ремни носилок.

— А где второй?

— А зачем? — прогудело в ответ. — Тут же, — он «взвесил» мое счастье, как котенка вместе с лукошком, демонстративно приподняв за ручки сбруи одной рукой, — три пуда с небольшим. Сам до самолета донесу, не потревожив — не сумневайтесь. Я с пониманием.

И уже проходя наружу, добавил: «Не волнуйтеся, проспится и все будет нормально, это мужику память на всю жизнь, а девчонки они по-крепше будут…»

В одиночестве (или в теплой компании с пузырьком «яда»), я пробыл недолго, соблазн решить проблемы исконно русским методом не успел не только победить, но и даже толком оформиться. Вернулся мой «эксперт».

Петрович неодобрительно потянул носом, как кот пузырек валерьянки обнюхал (в этот раз одобрительно), не слишком потерявшую в содержимом емкость, крякнул от удовольствия и… спрятал «яблоко раздора» в рюкзак. А потом, пользуясь моим онемением от такой наглости, перешел к делу.

— Значится так, Кругляш, начну с твоих личных дел, а то без этого ты ни о чем другом думать несмогешь.

Оставалось скрипнуть зубами и сжать кулаки, как-то подзабыл я, что все разговоры записываются и транслируются — «работа прежде всего», но… М-да, Петрович, оказывается — человек редкой деликатности…

— И что скажешь про эту фантастику?

— Кхе, ну фразу — «никто так не врет как очевидцы» — ты знать должон точно. — Дождавшись ответного кивка, мой эксперт подмигнул: — Так вот, девочка, почитай, и не врет…

Этому паразиту в театре бы играть — вон как паузу держит, но получив в ответ неодобрительный прищур, Петрович отодвинул в сторону вдруг возникшее желание повеселиться, и продолжил по-деловому:

— Периметр они прошли играючи. Не с профессионалами технике тягаться, умный человек завсегда найдет как ее надурить, а тут разведка была — их ухватки. Не меньше взвода, правда половина похоже была не разведка, а обычный десант, такого и поставили перед входом — часового изображать. Два барака вырезали умело и без шума — спали уже все. Часовых у входов тоже сняли без вопросов. А вот дождевик он напялил, чтобы форму скрыть, да вот только никакого дождя то и не было, девочка именно на это внимание обратила, хоть и сама не поняла.

Я подумал и кивнул — пока все сходилось.

— Когда парнишка просек, что его выпасли, начал действовать как учили — «быстро, смело и не задумываясь». Разведчик бы заговорил, отвлек, а этот… просто попер вперед.

— И?

— Штыковому бою почитай уже лет семьдесят-восемьдесят не учать, да и рукопашному — только чтоб от пьяных бомжов отбиться смог, ну и для поддержу уверенности в собственных силах. Тьфу! — от избытка чувств Петрович даже плюнул на пол, но быстро взял себя в руки.

— Понятно, но к чему это?

— А к тому, что от нашего часового ему карабин остался, со штыком. Вот он и решил им поработать, оно и сподручнее, да и за ножом ему лезть — сначала плащь снимать надоть. Вот тока штыковой бой — эт тоже фехтование, а оно, как любое искусство, тонкостей имеет выше крыши и дилетантов не терпит…

Петрович огляделся вокруг, но не найдя ничего подходящего, нырнул на вторую половину палатки, чтобы появиться назад со шваброй.

— Этот молокосос не знал, что когда в штыковую ходют, приклад положено к бедру прижимать, а не к бочине. Вот гляди, что будет, если по стволу в этом случае стукнуть — умные люди это рычагом называют. Собственный приклад впечатывается под ребра, а там…

— Капсула печени…

— Ишь, какие слова… Но и я тож такое знаю — «нокаут» называется. Каким бы крутым не был — сознание враз гаснет. Да и убить так можно запросто, даже просто рукой по стволу ударив — рычаг. Вот он и рухнул, девчонка-то лопаткой двинула, да со всех силенок.

— А второй?

— А вот второй был первому не чета. Матерый. Хваткий, все видящий и способный рассчитывать до миллиметров. Это его и сгубило. От ума глупостей не меньше делают, чем по дурости. Этот вот в ближний бой полез.

— А зачем? Мог ведь нож метнуть, или выстрелить, у него-то бесшумка точно быть должна.

— За бесшумкой ему лезть далеко было, он же перед тем ножом работал… А метнуть, — Петрович отошел метров на семь и, присев на корточки, вытянул руку над землей, будто пытаясь найти пульс на шее лежащего человека. — Что скажешь?

— Желудок закрыт. Но шея и сердце — нет.

— В сердце бросать и мужик не всякий решится — ну как по ребрам скользнет. А с женщиной это глухой номер изначально. Почему, понимаешь?

— С этого ракурса — не понимаю.

— Кхе, молодежь… Сбруя, которую барышни на себе красоты ради таскают, не то что нож, не всякая пуля возьмет. Эти материалы помимо лифчиков, на подкладки под прессы холодной вырубки идут. Я ж говорю — опытный был. Не чета тебе.

— А в горло что помешало?

— А ничего, он и метнул. Да тока… любой человек горло защищает инстинктивно. Девочка лезвие штыком лопаты отбила, сама того не заметив, а я подобрал. Вот.

На стол ложится пластина метательного ножа — расширяющееся и утолщающееся к острию лезвие, длинный черенок лезвия с обязательным отверстием.