Божественные кошмары, или живая легенда (СИ) - Юлия Фирсанова

— Ты можешь сказать, где они? — вопросил мужчина, почти уверенный, что пропавшие давно мертвы, возможно, даже замучены до смерти, в тщетной попытке узнать тайну жезла, известную лишь самой верхушке Клана. Также принц извлек из рассказа еще одну любопытную деталь: кем бы ни был заваривший эту кашу субъект, он, при всей наглости и небывалом могуществе (только обладающий этими двумя качествами в совокупности мог осмелиться перейти дорогу Колебателям Земли), предпочитал не афишировать своих злодеяний и хорошо заметал следы. То ли опасался преследований, то ли не желал огласки, способной помешать неким, скорее всего преступным, планам. Казалось маловероятным, что похититель стремился заполучить Жезл Бурь ради того, чтобы выставить его на почетном месте в собственном замке и иметь возможность вызывать дождичек по четвергам или сгладить слишком крутой холм, портящий вид с террасы.

— Мои владения — Мэссленд, все, что вне его, — вне отмеренной сферы знаний, — сухо резюмировал 'Говорящий'. Невероятно, но, кажется, Оракула задело упоминание о границах личного всеведения. — Могу лишь ответить, что в пределах наших земель их нет.

— А похититель? Известно ли хоть что-то о нем? — настойчиво уточнил принц.

— Он — чужак, прежде я не сталкивался ни с чем подобным, вероятно, очень сильный маг, — помолчав, на удивление кратко высказался Оракул.

— Вероятно? — Эйран был неприятно удивлен скупостью высказывания обыкновенно словоохотливого оратора.

— Я видел лишь фигуру в сером плаще с капюшоном, руки в черных перчатках, и совершенно не чувствовал его, словно смотрел не на живое создание или Силу, а на мираж или вовсе в пустоту, по прихоти своей принявшую облик мужчины, — промолвил 'Говорящий' и погрузился в молчание столь полное, что принц понял: аудиенция окончена. Свет в комнате стал тусклее, лампа на столе еще горела, но шар в руках статуи померк окончательно.

— Благодарю, 'Говорящий', - Эйран встал, поклонился пустоте и вышел из комнаты на красную равнину. Те, кто считал свои дела в Храме Забытых Сил завершенными, часто сами не понимая как, оказывались за его пределами, без длительных церемоний прощания.

Принц постоял в вихре мелкой пыли, собираясь с мыслями, не обращая ни малейшего внимания на тщетные попытки крепнущего ветра растормошить его. Эйран сосредоточился, задавая мысленные координаты телепортации — Лоуленд, личные покои. Он выяснил достаточно, чтобы предстать пред родственниками и сообща решить, как поступить. Да, его просили лишь выяснить родословную ребенка, но слишком серьезной и странной была на взгляд принца ситуация, чтобы самоустраняться от участия в деле. Его советы и знание Мэссленда могли сыграть решающую роль. А пока следовало вычистить костюм от вездесущей, словно сплетник Клайд, мелкой красной пыли, умудрившейся забраться в такие интимные места, куда принц и не каждой шлюхе бы позволил запустить язычок.

Глава 24. Планы и мнения

Сверившись с внутренним чувством времени, ныне успешно извещавшим бога о длительности его отсутствия, как в Лоуленде, так и в Мэссленде, маг отметил: пока он 'развлекался' на приеме в королевском замке и 'по-дружески' болтал с Оракулом, минуло около двух с половиной суток. Вряд ли родичи до сих пор ждали его в гостиной Лейма, но, прежде чем оглашать замок заклятьем связи, стоило начать поиски оттуда. Слабый ветерок силы, казавшийся для обостренного чутья бога пестрым вихрем энергий ароматов и звуков, подсказал принцу, что по крайней мере Элия и Лейм сейчас там.

Кузен и сестра вели неспешную беседу. Из прихожей Эйран успел уловить последние слова богини: '…нет, полагаю, опасения Итварта напрасны. Отмеренный срок жизни у них не короче присущего любому божеству. Способность к плетению есть пусть редкое, но всего лишь частное проявление божественного дарования, а не проклятье, следовательно, он не должен сжигать сил, во всяком случае, не более иного другого таланта…'

А потом принц увидел родичей и замер на пороге, пораженный гармонией открывшегося зрелища. Он почти успел привыкнуть к тому, насколько прекрасна его сестра, впрочем, всего лишь почти. Элия в сияющем, словно снег на солнце, белом верхнем платье, расшитом узором инея по вырезу и распашным рукавам, в которых проглядывало ярко-синее нижнее, сидела на диване рядом с кузеном. Тот, облаченный в белую котту и темную зелень узких брюк, казался необычно юным и столь же прекрасным, но вовсе не кротким, скорее уж бог походил на молодого тигра, убравшего когти и нежащегося у огня. Рука богини, отягощенная браслетом белого серебра с сапфирами, с ласковой небрежностью опиралась на колено Лейма. Медовые волосы Элии смешивались с черными локонами Бога Романтики.

'Они любовники', - с невольной завистью в уязвленном сердце уверился Эйран и тут же сам понял, насколько не полна эта мысль. Не только любовники, единомышленники, пара, дополняющая один другого как две части одного браслета. Быть может, Элия и могла бы столь же гармонично смотреться в обществе других, но Лейм… Маг решил, что настолько правильно и хорошо тот не смог бы чувствовать себя с иной. Эйран видел, как сияет все существо принца внутренней безмятежной радостью, даже когда тот спокойно слушает кузину. Таким счастливым бог из Мэссленда еще никогда не видел зеленоглазого родича. Осознание этой истины почти притушило огонь ревнивой зависти. Принц философски рассудил, что привилегии, дарованные Лейму, не отнимут его собственных, Элия слишком умная женщина, чтобы настолько уязвлять мужчин.

— Прекрасный день, дорогой! Мы уже заждались! — улыбка и теплота в голосе принцессы подтвердили вывод Эйрана, а приветственный поцелуй окончательно развеял все сомнения.

— Я вызываю остальных? — предложил Лейм и после двух кивков сплел заклинания связи.

Джей вихрем примчался на зов сразу, Элегор и Ральд явились вместе, с опозданием в пару минут. Их, как не преминул с негодованием сообщить подружке герцог, Разрушитель потратил, выбирая костюм из гардероба, устроенного в их общих апартаментах коварной принцессой. Элия действительно позаботилась о нарядах Ральда, сотворив для него с помощью звездного набора массу одеяний, подчеркивающих красоту и силу бога, резко выделяющих его среди остальных. Что удивительно, проклятущая стерва опять угадала. Преодолев первую неловкость, Ральд кан Раган неожиданно открыл для себя прежде неведомое удовольствие одеваться красиво и изысканно. Он, как дитя, наслаждался новыми переживаниями и производимым эффектом. Сейчас, к примеру, на нем снова были тесно облегающие брюки и нечто, состоящее главным образом из набора ремешков и темных металлических вставок.