Кунсткамера аномалий - Игорь Винокуров

Со стороны полиции было сделано конфиденциальное «Распоряжение»: «Особый наряд на вокзале от полиции и жандармов. Часть этого наряда сопровождает шествие, и, кроме того, по пути следования усиленный наряд полиции. Волкове кладбище с утра будет очищено от публики, и затем усиленные наряды полиции займут посты около двух входных ворот и у Новой церкви, близ которой подготовлена могила. Кроме того, в шествии будут находиться 100 человек наблюдательной охраны, а на кладбище 130 человек наблюдательных агентов. Чтобы сберечь забор кладбища, который может повалиться от напора публики, кругом неё будут поставлены казаки. Воспрещено вывешивание траурных флагов и убранство домов трауром. На кладбище остаётся усиленный наряд полиции до тех пор, пока не разойдётся вся публика, и кроме того последующие два дня будут назначаться наряд полиции и наблюдательные агенты».

Во вторник, 27 сентября, поезд Берлин – Петербург подошёл к платформе. Столица России встречала прах покойного писателя. Встречала более чем скромно… Вся левая часть платформы была очищена от публики, на правой стояло духовенство да небольшая группа неизвестных лиц, так что и эта, правая, сторона казалась почти пустой.

Около 2-х часов утра гроб был установлен на катафалк, и печальная процессия тронулась в путь – по плану департамента полиции.

Так хоронили Ивана Сергеевича Тургенева – великого русского художника, писателя-реалиста, оказавшего огромное влияние на развитие отечественной и мировой литературы. Хоронили не как Соловья, но как Соловья-Разбойника…

Портрет горбуна.

Может показаться, что все здесь нижеизложенное – не более чем легенда или сказка. Но тем не менее все это – реальные события, происшедшие в 90-е годы прошлого века. Их в своих мемуарах, вышедших в 1929 году в Париже, описывает бывший глава московской сыскной полиции, а позже заведующий всем уголовным розыском Российской империи Аркадий Францевич Кошко.

Случай этот произошёл сто лет назад в Санкт-Петербурге. На чердаке одного из домов по Среднему проспекту, что на Васильевском острове, был обнаружен труп 14-летней девочки. Ребёнок был задушен, и не оставалось сомнений – перед смертью жертва была изнасилована. Весь город бурлил: газеты пестрели статьями, волновалась общественность, полиция сбилась с ног. Но шло время, а убийца так и не был найден.

Потрясение от этого преступления было так велико, что питерский художник Б. решил изобразить на холсте своё видение убийства. Полотно привлекало людей своей экспрессией: на картине в мельчайших подробностях был изображён чердак, воспроизведён портрет убитого ребёнка. Лишь в одном художник отошёл от истины: руководствуясь своим воображением, он на заднем плане нарисовал убийцу убегающим с места своего преступления. Ладонью правой руки он открывал чердачную дверь, полуобернувшись на свою жертву. Это был отвратительный горбун: безобразное лицо, огромный рот, маленькие злые глаза, оттопыренные уши, рыжая борода… Картина получилась великолепная и даже удостоилась премии. Естественно, что все ещё взбудораженный неутихшими слухами об убийстве обыватель валом валил, чтобы посмотреть на полотно. И вот однажды среди толпы, глазеющей на холст, раздался дикий крик, и какой-то мужчина, упав на землю, забился в судорогах. Подбежавшие к нему на помощь были потрясены: это был… горбун с картины художника Б.! Его перенесли в ближайшую аптеку, где он, придя в себя, потребовал доставить его в полицию и там сознался в совершении убийства и рассказал о его причинах.

«С того самого дня, – говорил он, – образ задушенной девочки меня неотступно преследовал, я день и ночь слышал её душераздирающие крики… Как могло это случиться – кто мог зарисовать меня в эту страшную минуту? Ума не приложу! Это какое-то наваждение, какая-то чертовщина».

Начальник петербургской сыскной полиции Чулицкий в чудеса не верил, а потому решил… арестовать художника Б. по обвинению либо в соучастии, либо в сокрытии преступления. Ведь как ещё можно было объяснить его «ясновидение»? По возвращении из Италии художник был взят под стражу, но увы – оказалось, что у него не только стопроцентное алиби, но он даже не был знаком с горбуном-убийцей. А предположить, что сам горбун предложил себя в качестве «натурщика», – абсурд.

Наконец, благодаря рассказу самого художника, тайна разъяснилась. Б. рассказал, что, как и многие другие, он был потрясён случившимся. Несколько раз он ездил на место преступления и сделал подробные зарисовки обстановки на чердаке, в покойницкой писал лицо убитой девочки, со слов полиции он знал, в какой позе лежало тело…

«Мне недоставало главного действующего лица – скрывающегося убийцы, – рассказывал Б. – Воображение моё рисовало его почему-то физически отвратительным, чем-то вроде Квазимодо. Лелея мысль подыскать Квазимодо, я зашёл в трактир. И вдруг, на моё счастье, входит человек, удивительно отвечающий образу, наметившемуся в моём воображении.»

Б. вынул блокнот и принялся осторожно зарисовывать горбуна, но тот торопился и, допив заказанный чай, быстро вышел. Но у трактирщика художник узнал, что этот посетитель постоянно заходит в трактир и примерно в одно и то же время. Так за пять вечеров художник, рисуя убийцу мнимого, сделал портрет настоящего преступника. Горбун был приговорён к 20 годам каторги: казнили в то время чрезвычайно редко. Так «великая сила искусства» помогла раскрыть одно из самых кошмарных преступлений конца XIX века.

Волшебная жемчужина Мапуи.

Фольклор, религиозные и культурные обычаи народов, населяющих острова юга Тихого океана, очень самобытны, в особенности это можно сказать об островах Полинезии. Россыпь островов от Гавайев до Индонезии даёт нам поразительные примеры чудес, которые уже практически исчезли в западном мире.

Эта история – о «волшебной» жемчужине, которая оказалась впоследствии в диадеме английской королевы, – реальное событие, хотя и похожа она на легенду.

Его звали Мапуи, и он был ловцом жемчуга с Туамоту. Невероятно сильный и храбрый, ещё будучи юношей, он установил рекорд по продолжительности пребывания под водой на большой глубине среди ныряльщиков всего архипелага низких коралловых островов Туамоту.

Архипелаг Туамоту, иногда называемый Паумоту (Облако островов), простирающийся на север, северо-восток, восток и юго-восток от Таити, центрального острова Французской Полинезии на юге Тихого океана, до недавнего времени мало привлекал посетителей, только скупщики копры и жемчужных раковин да редкие торговцы с товарами заезжали сюда. Если бы не испытания ядерного оружия, начатые Францией в 1966 году на атоллах Муруро а'иФангатайфа, что в 700 милях на юго-восток от Таити, этот полузатопленный архипелаг остался бы таким же непознанным и таинственным, каким был сотни лет.

Туамоту был родиной Мапуи. Его предки жили здесь; некоторые обитали здесь ещё в языческую эпоху, во времена завоеваний Таити. Его родственники были искателями жемчуга, и неудивительно, что с рождения Мапуи была уготована судьба ныряльщика с каноэ.

Когда он был маленьким мальчиком, его дедушка Оро рассказал ему, что их род происходит от акульего бога Ту. Это языческое божество, по преданиям, дало Таити самого первого короля – Ту-Мао.

«Так что запомни, ты будешь самым уважаемым человеком, когда займёшь своё место среди наших ловцов жемчуга и столкнёшься с акулами под водой, – мрачно сказал дед. – Мако – посланники нашего акульего бога Ту, и они никогда не причинят тебе вреда. Они всегда будут охранять тебя».

Духовный Мир жителей Туамоту населяет огромное число потусторонних существ. Они самозабвенно верят в тупаулау (призраков), пифао (избавителей от смерти), в неминуемое наказание за грехи и в откровение свыше. У них есть легенда о рождении их архипелага. Эти рифовые островки и полукруглые моту (атоллы) образовались из спрессовавшихся скелетов коралловых зоофитов, но туземцы с Туамоту, на протяжении многих поколений видевшие, как появляются новые рифы, на которых вырастают пальмы и другие деревья, оставались верны древней легенде, согласно которой атолл был сотворён богом войны Тефайем и его слугами. Коралловые атоллы и рифы – живые существа, как гласят мифы островитян, и злые морские божества постоянно пытались снова погрузить их на дно. Но Тефай поддевал их волшебными крюками из раковин, с помощью гигантских акул вытаскивал на освещённую солнцем поверхность моря и разрывал щупальца огромного демона-осьминога, стремившегося разрушить острова.

Настал день, когда старшие сочли, что Мапуи уже вырос и может присоединиться к ловцам, которые на рассвете отправляются в лагуну на поиски прекрасных жемчужин. Уже после первого своего погружения он убедился, что, как и говорил дед, существует странная связь между ним и акулами. Даже когда он сталкивался нос к носу с огромными акулами-людоедами, они не пытались напасть на него. Снова и снова отправляясь вслед за тигровой акулой, которая, казалось, звала его за собой, он заплывал к подводным рифам, сплошь покрытым превосходными раковинами.