Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

— Император благослови, — прошептал Грэй, троекратно коснувшись своего ошейника.

Шпиль его хозяина Мура всегда внушал в него благоговейный страх, независимо от того сколько раз он приходил сюда. Он отличался от остальных частей корабля. Даже воздух здесь был пропитан ненавистным колдовством. Грэй словно переживал кошмар из прошлого или испытывал чувство прикосновения к одежде убитой жертвы. Подобные вещи происходили и раньше в стенах этого помещения, ужасные богохульные события, оставившие после себя психический отпечаток.

Подкравшись к дверям, он обнаружил, что они приоткрыты. Он колебался, выбирая зайти внутрь или нет, но, подумав, понял, что для него этот день станет кошмаром, если он не принесет то, что просил господин Мур. Отворив дверь, он аккуратно прокрался внутрь.

— Господин Мур? — позвал Грэй.

Ответа не последовало. Ступая по полу босыми ногами, он не по своей воле активировал светящиеся ленты, которые залили прихожую зеленым светом.

Стены были испещрены отверстиями, в которых располагались образцы, застывшие в амниотическом состоянии. Грэй попытался побыстрее пройти это место, стараясь не смотреть на банки и контейнеры с творениями Мура.

Это место было похоже аттракцион ужасов, который он посещал на сельских ярмарках равнинных районах Орлена, будучи ребенком. Он постарался быстро проскочить экран у входа в западный коридор. Издали казалось, что на экране показана застывшая сцена из театральной постановки. При ближайшем рассмотрении можно было увидеть набитые чучела рабов, изображавшие сцену из театра Рансом леди Алмас. К счастью, их стеклянные глаза не смотрели на него, и чучела продолжали стоять в своей неизменной позе.

Грэй начал с проверки всех кают на нижних уровнях, проходя через лаборатории, расположенные в галереях трофеев. Здесь, под стеклом, располагались артефакты его хозяина, собранные во время кампаний. Орочьи зубы, ржавые лезвия, эльдарские украшения, древковое оружие, одежда и керамика ксеносов — все они были пронумерованы, украшены бирками и покрыты пылью. Но господина Мура там не оказалось.

Из этих галерей спиралевидные лестницы вели на верхние уровни, но Грэй никогда не бывал там. Он подумал о том, что хорошо было бы оставить свой груз на лестнице, а потом господин Мур сам нашел бы его, но решил, что это будет расцениваться как знак неуважения.

В действительности те рабы, кто осмеливался проявлять неуважение к господину Муру, заканчивали свою жизнь в качестве подопытных образцов в его экспериментах. Подумав еще немного, он все же решил подняться наверх по лестнице.

Когда Грэй впервые поднялся по этой лестнице, его охватил страх. Он стоял на круглой смотровой площадке. Тяжелые шторы были одернуты, и за стеклом под углом триста шестьдесят градусов можно было наблюдать весь глубокий космос.

Он представлял собой темной пространство с огромным количеством звезд, мерцавших по всей его поверхности. На расстоянии в тысячи километров поднимался высокий столб дыма, а его шлейф напоминал собой голову лошади. Грэй понимал, что это огромное расстояние, однако этот столб казался таким близким, почти закрывая задний вид. Казалось, словно бог с лошадиной головой застыл на уровне стекла обсерватории.

— Пустотная рама требует чистки и нанесения нового покрытия, — пробормотал Грэй, поднимаясь дальше по лестнице. Тряхнув головой, раб продолжил двигаться к верхним уровням.

И тогда светящиеся полоски померкли.

Грэй чуть не уронил свой ранец. Напуганный, он попытался зажечь лампу, но светильник потух. Это было странным, с учетом того, что он лично проверял светильник на работоспособность. Тряхнув головой, Грэй стал на ощупь двигаться наверх, аккуратно прощупывая пол рудным посохом.

Было сыро и холодно, и Грэй почувствовал дрожь. Набедренная повязка и ремень не защищали от холода, а это единственное, что на нем было в этот момент, так как его хозяева тщательно следили, чтобы рабы не проносили оружие. Проведя рукой по стенной панели, он оставил борозду на инее.

— Колдовство, — пробормотал Грэй. Он почувствовал тошноту.

Грэй был секретарем губернатора до того, как Кровавые Горгоны напали на его мир. В его обязанности входило сопровождение воздушных грузов и посылка сообщений в Торговую Палату. Это была скучная работа, но однажды Грэй увидел, как представитель Астра Телепатика отправляет срочное межгалактическое сообщение из офиса губернатора.

Безглазый человек говорил с ним, и в разговоре с ним Грэй вел себя робко и нерешительно. К тому времени как телепат закончил свою работу, Грэй хорошо помнил, что комната покрылась инеем, и он потратил немало времени, вычищая его.

Грэй был шокирован своими мыслями, когда что-то пронеслось рядом с ним. Грэй развернулся, но ничего не увидел, или точнее сказать, ничего не смог увидеть. Это нечто было слишком быстрым.

— Господин Мур?

Он прополз еще несколько уровней, призывая своего хозяина. Воздух стал холоднее. Он почти перестал чувствовать кожу на своей левой ладони, опиравшейся на перила.

— Хозяин?

На верхнем атриуме Грэй застыл. Он услышал голоса. Господин Мур с кем-то разговаривал.

Не сея прерывать беседу, Грэй затаился за гофрами штор, зафиксировав взгляд на двери и радуясь, что его скрывает тень. Грэй мог видеть, как атриум залил зеленый свет. Шторы, высокие как деревья в лесу, свисали с потолков, загораживая остальной вид.

— Дело сделано. Засада была хорошо организована, и темные эльдар прекрасно справились со своей ролью. Гаммадин мертв.

— Это хорошее начало, Мур, но нам нужно больше гарантий, — произнес голос, который Грэю был незнаком.

— Только начало, — резко отозвался Мур. — «Ворон» уже начал засеивать Гаутс Бассик.

— Чума и голод, Мур — ты обещал чуму и голод.

Грэй пытался не слушать, он даже закрыл уши. Эти вещи не дозволено было слышать обычному рабу, в этом он был абсолютно уверен.

— «Ворон» выполнит свою часть сделки, — ответил Мур. — Ему нужна наша поддержка также, как нам — его.

— А что с Сабтахом? — спросил голос.

— Я сам убью его, — ответил Мур.

Грэй закрыл глаза и задержал дыхание. Большую часть того, что он слышал, он не понимал, но Грэй знал одно: некоторые обрывки фраз ему не следовало слышать.

— Кто еще знает об этом, — спросил все тот же голос.

Мур сглотнул.

— Только ты, несколько отделений четвертой и шестой рот… и раб по имени Мозель Грэй.

Ответ Мура словно гром пронзил Грэя, он открыл глаза и понял, что Мур смотрит на него. Глаза колдуна искали Грэя в его укромном месте, проникая ему в душу.

— Неужели ты думал, что сможешь спрятаться там, маленький мышонок? — спросил Мур, напрямую обращаясь к рабу.

Нервы Грэя не выдержали. Ему конец. Он развернулся и побежал, волоча свою ношу за собой. В его действиях не было никакой логики, но страх, который он ощущал, активировал его первобытные инстинкты. Ему хотелось улететь отсюда и больше не слышать этот ужасный голос.

Он добежал до лестницы, но успел сделать лишь три шага.

+ Замри+ скомандовал Мур.

Ноги Грэя подкосились, а его разум был под властью Мура.

+ Повернись+

Грэй повиновался, чувствуя себя марионеткой в сетях колдуна. Он увидел, как Мур поднялся с земли, полностью раздетый, и лишь маска была его единственным атрибутом одежды. Уродливые шрамы покрывали мускулы на его животе, длинные и тонкие, похожие на те, что оставляет бритва. Грэй захотел закричать, но он больше не контролировал свое тело.

Мур навис над рабом словно каменная статуя, изучающее буравя его взглядом. Он коснулся бритой головы Грэя и проверил мускулы на его руках, словно фермер, проверяющий товар.

Десантник-предатель кивнул, удовлетворенный проверкой.

— Ты сильный раб. Мы, Кровавые Горгоны, не тратим жизни наших рабов впустую, — отметил Мур. — Ты будешь жить.

Грэй успокоился настолько, что его левый глаз начал подергиваться. Это была единственная часть тела, не затронутая парализующей магией Мура.

— Но мы должны сделать тебе лоботомию. Я не хочу, чтобы мои планы рухнули из-за разносящего сплетни раба, — глубокомысленно произнес Мур.

Левый глаз Грэя расширился. В его зрачках возник страх. Вены на шеи раба начали пульсировать, когда он попытался сдвинуться с места. Но Мур не дал ему такой возможности.

— На Бассике нам нужны такие работники как ты. Не такие живые, как сейчас, но слепо подчиняющиеся приказам, — пробормотал Мур, задергивая шторы. Он прошагал по атриуму, моргнув несколько раз, чтобы адаптироваться к темноте.

Удовлетворенно выдохнув воздух, Мур взял с хирургического стола серебряную иглу.

— Это действительно больно. Я вставлю это в твою глазницу и пробью тонкую стенку кости, чтобы добраться до твоей лобной доли. Несколько медиальных и боковых уколов разделят твой таламус, — пояснил Мур. — После этого ты больше ничего не будешь чувствовать.