По обе стороны горизонта - Генрих Аванесов

– Накройтесь брезентом! – прокричал нам рулевой.

Мы воспользовались его запоздалым советом, но лучше от этого не стало. Одежда уже впитала в себя воду, которая, кажется, была повсюду. Стало очень холодно и мерзко. Наши головы были ниже бортов лодки, и мы ничего не видели вокруг. Рулевой сидел выше, но вряд ли и он видел что-нибудь в кромешной тьме.

– Идем по компасу, – снова прокричал он. – Через час начнет светать. Рассвет не принес облегчения. Я слышал в эфире какие-то голоса, которые заглушались ревом волн. Обрывки слов слились в фразу: "Прямо по курсу вижу лодку. Идет на скорости около двадцати узлов. Нам ее не догнать". Я понял, что нас засек по радару какой-то сторожевой корабль пограничников. Стоит ли говорить об этом рулевому. Я посмотрел на него снизу вверх. Его лицо было сосредоточенным. От шлема на голове шли провода. Скорее всего, он контролирует ситуацию. В это время рулевой прибавил обороты двигателя. Удары волн слились в непрерывный рев, а скорость почти удвоилась. Время потеряло смысл. Оно замерло, а может, и пошло вспять, во всяком случае, для меня.

Когда время вернулось, лодка почти не двигалась. Ее довольно мягко качали волны. Было почти светло, но свет был какой-то мутный, идущий со всех сторон. Туман – пронеслось в голове. Этого еще не хватало. Но рулевой не разделял моего мнения. Увидев, что я открыл глаза, он сказал: "Все в порядке, идем по пеленгу. Ваш корабль уже где-то рядом".

Действительно, вскоре, чуть не задев нас бортом, мимо прошел корабль, который мы тут же начали догонять. Я понял, что пересаживаться на него нам придется на ходу. Но делать нам ничего не пришлось. Видимо, процедура причаливания у них была отработана до мелочей. С борта корабля нам сбросили трос. Рулевой с акробатической ловкостью поймал его и за что-то зацепил на носу лодки. Потом с корабля сбросили второй трос. Его рулевой закрепил на корме. После этого нас буквально выдернули из воды, и мы вместе с лодкой закачались в воздухе. Нас подняли высоко вверх и опустили на палубу. Мы с трудом выбрались из лодки. Корабль, это оказалась небольшая посудина, а совсем не гигантское судно, каким оно показалось нам с воды, немилосердно качало. Держась за протянутые вдоль палубы веревки, я вспомнил, что на морском языке они называются леерами, мы последовали за матросом, который провел нас в каюты. Они были крохотные, но чистенькие. Там мы нашли сухую одежду, в которую с удовольствием переоделись и стали выглядеть как все матросы на этом корабле.

После полудня море успокоилось, выглянуло солнце, которое стало иногда заглядывать в наши иллюминаторы. Расположенные под самым потолком и зарешеченные, они напоминали окна наших камер, которые мы так успешно покинули пару месяцев назад. Когда мы вышли из кают, то сходство с тюрьмой дополнилось тем, что дверь из небольшого холла, где они располагались, оказалась запертой. Рядом с запертой дверью, отделявшей наш закуток от остальных помещений судна, был вертикальный трап. Он вел к открытому наверху люку. Поднявшись наверх, мы оказались на кормовой палубе, также наглухо отделенной от всего остального высокой стенкой. Она защищала нас от ветра, и мы с удовольствием растянулись на сложенных в бухты канатах, лежащих на палубе. Судно двигалось на юг с довольно большой скоростью, и можно было ожидать, что при таком темпе мы уже через сутки войдем в Босфор.

В люке, из которого мы поднялись на палубу, появилась голова матроса. Он знаками пригласил нас спуститься вниз. На столе в холле был накрыт обед отнюдь не тюремного содержания. Пока мы обедали, судно сменило курс. Теперь оно двигалось в сторону Румынии. К вечеру стало ясно, что судно совсем не стремится по- скорее достичь цели нашего путешествия. Оно двигалось зигзагами то в восточном, то в западном направлении, практически не сдвигаясь на юг. Ночью мы дважды слышали звук приближающихся и удаляющихся судов, которые подходили к нам вплотную, и ощущали толчки, когда они касались нас бортами. Очевидно, с борта на борт что-то перегружали. Иначе, зачем судам было подходить вплотную друг к другу. Вероятнее всего, наше судно занималось контрабандой, старым как мир видом деятельности, воспетом во множестве отечественных и зарубежных романов. Мы, очевидно, тоже были контрабандой. С этим приходилось мириться.

Проболтавшись несколько дней в открытом море и вымотав штормами нам все кишки, судно, наконец, устремилось на юг. Тихим, ясным и по-весеннему теплым утром оно вошло в Босфор. На мачте подняли турецкий флаг. Следуя за другими кораблями, которые шли здесь непрерывной вереницей, мы вошли в бухту Золотой Рог и встали на рейде в виду Стамбула. Мы с интересом рассматривали город с его многочисленными мечетями и доносившимися даже сюда гортанными криками муэдзинов. Трудно было представить себе, что шесть веков назад здесь был центр православия – столица Византии – Константинополь.

С палубы на воду спустили катер, и он бодро побежал к берегу. Потом кто-то пришвартовался к нам. Днем движение в бухте было очень активным, но нас оно практически не касалось. Ночью же мы то и дело слышали, как к нам одна за другой подходят лодки. К утру следующего дня эта деятельность сникла, и мы снялись с якоря. Через несколько часов мы уже были в Средиземном море. Здесь судно двигалось, не слишком отдаляясь от берега, приставая к нему чуть ли не в каждом маленьком порту. Так можно было плыть до Греции и месяц, и два.

Третьего марта мы, наконец, подошли к Афинам. В наш отсек зашел капитан корабля. В этом интеллигентного вида человеке в очках, которого мы видели впервые за месяц плавания, трудно было распознать морского волка, способного вести корабль сквозь штормы и удирать от погони. Он вручил нам паспорта, в которых стояли отметки о прибытии в Турцию в октябре 1991 года и убытии оттуда в марте 1992 года. Получалось, что в Советском Союзе мы не были вовсе. Он сказал, что мы можем сойти на берег в Афинах и попробовать отсюда отправиться в Лондон, или продолжить плавание до Израиля. В порту города Хайфа мы будем 15 марта. Капитан посоветовал нам не спешить. Здесь, в Афинах, он по каким-то причинам не может сам обеспечить нас билетами на самолет в Лондон. А в Израиле билеты для нас уже куплены и находятся в надежных руках. Скрепя сердце, мы решили последовать его совету. На неделю мы съехали с корабля на берег и, расположившись в отеле недалеко от набережной, принялись осматривать досто- примечательности города. Капитан снабдил нас изрядной суммой денег, что позволяло нам не стесняться в расходах. Собственно, кутить мы и не собирались, но одеться нормально было необходимо. Скоро мы выглядели, как путешествующие джентльмены средней руки, находящиеся в туристической поездке.