Кая. Полукровка (СИ) - Бегун Анна

– Он уродлив. Кто будет любить девушку с таким шрамом?

– Ты хоть знаешь, как он выглядит?

Гард пальцем водил по линиям шрама, словно рисуя простенький рисунок.

– Там много линий, направленных во все стороны. Как кривое солнце. Думаешь, я его не прощупывала никогда?

Вздохнув, он повернулся ко мне спиной, перекинул волосы вперёд и опустил голову, открывая моему взору свою шею.

Я ахнула.

В основании головы Гарда отчётливо виднелся большой шрам.

ЧАСТЬ III. ГЛАС НАРОДА

Глава 1

Его Величество положил ноги на одну из ручек трона и расслабился. Хотя личность к нему вернулась, в голове всё ещё шумело, и подолгу сосредотачиваться на чём-то было трудно. День выдался длинным: со всех уголков королевства возвращались дипломаты с докладами, всех нужно было выслушать, соотнести между собой их рассказы и принять какое-то решение.

Решение в такую тяжёлую голову не приходило. Отправив всех на заслуженный отдых, король заперся в тронном зале и в гулкой тишине пытался собраться с мыслями.

Дверь главного входа скрипнула.

– Я же просил меня не беспокоить! – крикнул Рюрик, вымученно прикрывая глаза рукой. – Мне нужно сосредоточиться!

– Ваше Величество, – у входа вытянулся в струнку один из Стражей. – Разрешите доложить!

– Совсем слов не понимают, – проворчал король себе под нос, но затем великодушно кивнул: – Докладывай, Келл.

— Вашей аудиенции просит господин Нэрд рода Клюв. Вопрос межгосударственной важности.

С тяжёлым вздохом Его Величество опустил ноги на пол:

– Что ж, пусть заходит.

– Чаю? – предложил Рюрик улыбчивому мужчине, когда тот подошёл к трону. – Не стесняйтесь, господин Нэрд, поднимайтесь к столу. У меня с самого утра во рту не было ни крошки. Стоило выйти из колеи буквально на несколько дней – и в государстве полный бардак!

Посетитель с неизменной лёгкой улыбкой взошёл по ступеням и, даже не спрашивая разрешения, сел за стол.

– Спасибо, Ваше Величество, не откажусь.

Рюрик поморщился:

– Ну, хоть ты так ко мне не обращайся.

– А ты ко мне – на «вы».

– По рукам, – усмехнулся король, присаживаясь напротив. – О чём ты хотел со мной поговорить?

– Если честно, – Нэрд налил себе ароматного чая из тонкого изящного чайника, который даже в руки брать было страшно. – Если честно, поговорить я хотел с тобой ещё в тот день, когда твоими усилиями мне довелось не оказаться перед великим и справедливым судом сам понимаешь кого. Но в тот день всё не заладилось.

– Это точно. И зачем только я снял тогда экран!

– Не вини себя, всё уже в прошлом. Есть более насущные темы для разговора – те, которые связаны с настоящим.

– Я тебя внимательно слушаю.

Откинувшись на спинку стула, Нэрд задумчиво отхлебнул из своей чашки, после чего поставил её на стол.

– Как вы, наверное, помните, всего ищейки захватили восемь гладиров. Мы здесь не спрашиваем друг у друга род, это считается неприличным. Те, кто отказался называться гладиром, отказался и от рода. Однако, мне повезло случайно заметить клеймо одного из пленных.

– Это всё очень познавательно, – сказал Рюрик, дожёвывая свой бутерброд, – но какой мне толк от ваших имён и фамилий?

– А что, если я скажу, что это было клеймо Веда?

Король поперхнулся новым куском и долго бил себя в грудь, пытаясь прокашляться.

– Кто? – прохрипел он, с трудом переводя дыхание. – Срочно веди его сюда! Это же решит... всё!

– Не его, – поправил Нэрд и отправил в рот горсть орехов. – Её. Молоденькая совсем девчушка, и совершенно не умеет пользоваться своим даром. Что уж там, она даже не знает о нём.

– Девушка... Это несколько осложняет ситуацию. Как у вас относятся к женщинам-правителям?

– Не с восторгом, но прецеденты случались. Учитывая текущую ситуацию, думаю, народ согласится и на женщину, если она – настоящая Голова.

– С женщинами сложнее договориться. Особенно с породистыми.

– Она ж тебе не лошадь, – укоризненно покачал головой Нэрд. – Готов спорить, она и не ведает о своей, как ты выразился, «породистости».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– С одной стороны, это хорошо – значит, она не сознательно отказалась от попыток занять трон Торуса. Насколько я помню, Веда всегда воротили нос от политики? С другой, её может шокировать предложение стать Головой, так что в любом случае у нас есть определённые проблемы. Так кто, говоришь, у нас такой интересный завёлся?

– Она зовёт себя Кая. Кая Прекрасная.

Король побледнел и медленно отложил недоеденный кусок обратно на тарелку.

– Прости, я, кажется, задумался. Повтори?

– Кая Прекрасная. Прекрасная – это фамилия, а не моя личная оценка.

Медленно, глоток за глотком, Рюрик выпил бокал воды, после чего встал и молча скрылся за дверью в боковой стене. Несколько минут Нэрд смотрел ему вслед. Не дождавшись, он покачал головой и подцепил с большого блюда самый аппетитный пирожок.

***

несколькими днями ранее

Я – ведьма, и меня не так просто удивить. По крайней мере, тем, что касается нас, людей. Простите, человеков. Мне довелось видеть сотни болезней – если не в жизни, то хотя бы в книгах, – помогать в родах, выкармливать чуть не погибшего от голода человека. Большая часть историй, конечно, произошла, когда рядом была бабушка, но повидать пришлось многое. Среди прочего, были и шрамы. Порой ужасные. Однажды, мне тогда было года четыре всего, мы ездили на ярмарку, и остановились отдохнуть на берегу реки. Я пошла в ближайший перелесок, собрать немного ягод, пока коней поили и очищали от липучек, на которые слетались крупные мухи, но вместо сладких кустов нашла прибитый к берегу реки плот. Из людей рядом не было никого, кроме лежащего на покачивающемся плоту бессознательного мужчины. Его тело было так изуродовано рваными ранами, что я завизжала и бросилась к бабуле, даже не приблизившись к нему. До ярмарки мы в тот месяц так и не добрались. Вместо этого вернулись домой вместе с мужчиной и долго ухаживали за ним. Им оказался дядя Айк, с которым мы ещё много лет водили дружбу.

Но один шрам мне не давал покоя – мой собственный. Неестественной формы, который никак не удавалось толком рассмотреть, а мама на его счёт всегда отмалчивалась. Она говорила, что девочкам неприлично показывать свои шрамы, поэтому я всегда носила длинные волосы и часто повязывала на шею шарф, боясь, что при неосторожном движении кто-нибудь его заметит.

А сейчас Гард сидел ко мне спиной, открыв шею, на которой в том же самом месте отчётливо виднелся шрам странной формы. Он был другой, но природа наших шрамов была определённо одной. Я протянула руку к рисунку на коже гладира, и, едва коснувшись, одёрнула её, словно боясь обжечься. Он не пошевелился, и уже чуть смелее я провела кончиком пальца по линии, изображающей ладонь, из каждого пальца которой выходил луч.

– Что это? – спросила я надломленным голосом.

– Клеймо, – ответил он. – Клеймо моего рода. Если бы меня нашли мёртвым, то не пришлось бы гадать, кто я, просто отнесли бы в родовое гнездо и передали родственникам.

Гард потянулся к столу, взял с него карандаш и тетрадь, на последней странице которой аккуратно начертил странный рисунок. Нижняя половина – словно закрытое верхнее веко с направленными вниз ресницами, верхняя – словно солнце, встающее на горизонте.

– Так выглядит мой шрам? – уточнила я, хотя уже знала ответ.

– Да.

– Это клеймо?

– Да.

– Бред.

– Я видел такое клеймо раньше. Точно такое же, один-в-один.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Но как это может быть? – воскликнула я и поморщилась от пронзившей виски головной боли. – Я же не гладир!

Он снова взял меня за руки, призывая успокоиться.

– У меня самого не всё сходится. Клеймо ставит отец, значит, твой отец должен принадлежать роду Веда. Если это так, то ты должна быть как минимум полукровкой – по линии отца. Но тогда ты должна и выглядеть... как мы.