Военные мемуары. Призыв, 1940–1942 - Шарль Голль

Уже к июню 1942 700 моряков «Свободной Франции» погибли за родину. Наши военно-морские силы насчитывают 3600 человек плавсостава. К ним же нужно отнести батальон стрелков под командованием Амио д’Энвиля, который заменил Детруайа, погибшего на поле брани. Сюда же нужно добавить несколько военно-морских летчиков, которые, не имел возможности образовать отдельную часть, служат в авиации. Наконец, сюда же относятся десантно-дицеремонные подразделения, которые обучаются в Великобритании под командованием капитан-лейтенанта Киффера. В мае месяце я пришел к соглашению с английским адмиралом лордом Маунтбэттеном[183], ответственным за проведение «комбинированных операций», об условиях использования этих рвущихся в бой войск. Вскоре они приняли участие в смелых налетах на французское побережье.

Наш личный состав комплектовался наполовину из моряков, находившихся в 1940 году в Англии. В Габоне, на Ближнем Востоке некоторые присоединились к нам после того, как сражались против нас. Так было с экипажами подводной лодки «Аякс», затонувшей у Дакара, подводной лодки «Понселе», затопленной своим командиром у Порт-Жантиля, посыльного судна «Бугэнвиль», которое мы вынуждены были вывести из строя на рейде Либревиля. Время от времени к нам присоединяются отдельные кадровые моряки, прибывающие из Франции, Северной Африки, Александрии, с Антильских островов, с Дальнего Востока. В военно-морской флот набирается максимальное количество молодых французов из числа находящихся в Англии, Америке, Леванте, Египте, на острове Сен-Пьер. Наконец, торговые корабли предоставляют военно-морским силам большую часть своего персонала. Самой тяжелой задачей для военно-морского комиссариата является пополнение кораблей командным составом. Его приходится комплектовать из самых различных, зачастую неподготовленных людей, не считаясь с их специальностью. У нас мало кадровых офицеров. Мы восполняем их недостачу за счет обучения молодежи. Под руководством капитанов 2-го ранга Витзеля и Гейраля, последовательно командовавших «школьным отделом», морская школа «Свободной Франции» развертывает активную работу на борту «Президан Теодор Тисье» и шхун «Этуаль» и «Бель Пуль». За четыре выпуска она дала 80 кандидатов на офицерский чин. Все свои способности отдали французскому военно-морскому флоту эти люди, закаленные с самого начала горестью, битвами и надеждами. С другой стороны, мы широко используем в наших военно-морских силах кадры офицеров запаса, которых берем с торговых кораблей и из среды персонала Суэцкого канала. Двести кандидатов, набранных таким образом, простоят на вахте на борту фрегатов, корветов, катеров и тральщиков в общей сложности более миллиона часов.

Несмотря на эти сокращения в личном составе, часть французского торгового флота, находящаяся в лагере союзников, оказывает им значительную помощь. Из 660 пассажирских и торговых судов водоизмещением в 2700 тысяч тонн, которые принадлежали Франции в начале войны, 170 кораблей водоизмещением в 700 тысяч тонн будут по-прежнему участвовать в военных действиях после заключения «перемирия». Наша служба торгового флота под руководством Малглэва и Бенжана, а позднее Смейерса и Андюс-Фариза комплектует французскими экипажами большое число судов. Кроме того, эта служба участвует в управлении нашими судами, находящимися у англичан; в этом случае рядом с английским государственным флагом на корме или на мачте кораблей-изгнанников развевается трехцветный флаг. За этот период нами были оснащено 67 торговых судов водоизмещением в 200 тысяч тонн. Двадцать из них мы потеряли. К весне 1942 из общего числа 580 офицеров и 4300 матросов торгового флота более четверти погибло на море.

Пассажирские суда занимаются перевозкой войск. Так, «Иль де Франс», «Феликс Руссель», «Президан Поль Думер» доставляют на Восток британские подкрепления из Австралии и Индии. Транспортные суда, перевозящие сырье, оружие, боеприпасы, плавают обычно в составе караванов. Иногда некоторым из них приходится пересекать океан в одиночку. Эти суда никогда не задерживаются долго в порту, где часто подвергаются бомбардировкам. В открытом море служба утомительна и опасна. Приходится быть начеку днем и ночью, строго соблюдать инструкции, постоянно занимать свои посты по боевой тревоге. Часто приходится участвовать в боях, стрелять из орудий, молниеносно маневрировать, чтобы избежать торпеды или бомбы. Случается, что судно погружается в воду и ты оказываешься в холодной, покрытой масляными пятнами воде, а рядом тонут товарищи. Случается также, что ты испытываешь огромную радость, присутствуя при падении вражеского бомбардировщика или наблюдая пятно мазута — признак тонущей подводной лодки врага. Иногда ты сам бываешь этому причиной, как это было с простым грузовым судном «Форт-Бенже», которое в мае 1942 в открытом море у Ньюфаундленда потопило немецкую подводную лодку.

Однажды в Ливерпуле адмирал сэр Перси Нобль, командующий передвижениями и боевыми действиями кораблей на всем атлантическом театре военных действий, пригласил меня на свой командный пункт, расположенный в бетонированном подземном убежище. На больших морских картах, развешенных по стенам, обозначалось постоянно меняющееся расположение всех караванов союзников, всех военных кораблей, всех самолетов, выполняющих боевые задачи, а также установленные или предполагаемые позиции германских подводных лодок, самолетов, рейдеров. Центральная телефонная станция, связанная с внешними линиями, с радиостанциями, шифровальными бюро и обслуживаемая невозмутимым женским персоналом — телефонистками, стенографистками, рассыльными, — почти бесшумно передает приказы, поручения, сообщения командования далеким морским адресатам и по мере получения — ответы последних. Все фиксируется на светящихся таблицах. Таким образом, величайшая битва на коммуникациях предстает во всех своих перипетиях.

Рассмотрев все в целом, я перевожу взгляд на карты, где обозначены наши силы. Я вижу их в подобающих местах, то есть там, где они наиболее всего достойны награды. Им по эфиру передается приветствие главы «Свободной Франции». Но затем, осознавая, как численно невелики они по сравнению с иностранными силами, в которые они входят, вспоминая, что там, в Тулоне, Касабланке, Александрии, Фор-де-Франсе, Дакаре, бездействуют французские корабли, понимая, какую историческую возможность предоставляет эта война морскому призванию Франции, я чувствую, как меня охватывает грусть, и я покидаю подземное убежище с тяжелым сердцем.

Аналогичное чувство примешивается к моей гордости, когда я встречаюсь с нашими летчиками на той или иной английской базе. Видя все их достоинства и, с другой стороны, думая о всем том, что могла бы сделать французская авиация с баз в нашей Северной Африке, на Ближнем Востоке или в Англии, если бы ей дали возможность сражаться, я чувствую, что великое национальное богатство расходуется по-пустому. Но это заставляет меня еще больше трудиться над тем, чтобы усилия тех, кто смог присоединиться ко мне, были занесены на счет Франции. Если я по вполне понятным причинам отдал распоряжение, чтобы наши летчики, летающие с английских баз на английских самолетах, входили в систему английской авиации, то я все-таки стремился также к тому, чтобы наши летчики представляли собой единое национальное целое. Это было нелегко сделать. Сначала наши союзники совершенно не заботились об авиации «Свободной Франции». Исходя из практических соображений и недостатка времени, они принимали в свои части некоторых наших пилотов. Но единственно, что они могли нам предложить, — это включить наших добровольцев в Королевские воздушные силы. Я не мог с этим согласиться. Таким образом, положение наших летчиков оставалось почти в течение года неопределенным. Некоторые из них, объединенные во французские эскадрильи, могли участвовать в воздушных боях в Эритрее и Ливии. Другие, временно принятые в английские эскадрильи, участвовали в битве за Англию. Но большинство из-за недостатка материальной части, тренировки изнывали от бездействия за пределами авиационных баз в Англии и Египте.