Острова объяты тьмой (СИ) - Лангрейн Тори

В сюрпризы

За четыре года работы Аня к этому так и не привыкла. Сначала такое поведение казалось забавным: ну, стоит за дверью директор — дядька-здоровенный лоб, пятьдесят плюс — ну, заглядывает в щёлочку, прежде чем войти в собственную приёмную, что тут такого? Прикалывается, наверное.

Или, может, ждёт, что она поднимет голову от груды бумажной работы, заметит его, улыбнётся широко и счастливо, поздоровается. Не тут-то было. Ни в тот, первый свой рабочий день, ни уж тем более теперь, Анна не собиралась вестись на странную провокацию собственного начальника. Да и дел, действительно, было невпроворот.

С утра уже забегали экономист Марго с нескончаемыми колонками цифр и вездесущая Марина Петровна, заместитель по вопросам, в которых вообще ничего не понимала. Да и много кто ещё хотел видеть непосредственного руководителя Театра русской культуры. Но не видел, потому как тот предпочитал приезжать после обеда, отоспавшийся, довольный жизнью и в шаловливом настроении. Последним фактом Аня объясняла его патологическую тягу время от времени простаивать под дверью и наблюдать за ней. В подобные моменты она чувствовала себя ужасно неловко, словно бы обезьянка в клетке питерского зоопарка.

— М-м-м, Анютка, ты сегодня прекрасно выглядишь! — произнёс вместо приветствия директор, широко распахивая дверь и впуская громкие звуки проходящей в соседнем зале репетиции.

— Здравствуйте, Максим Сергеевич, — дежурно улыбнулась девушка в ответ. — Подпишите документы?

— На-ка, разбери. — На стол ей тут же плюхнулась кипа каких-то журналов в ярких, зазывающих обложках. — И кофе мне сделай, будь добра.

— А документы? Там срочно!

— Ну, раз срочно, — усмехнулся начальник, проходя в кабинет.

Пространные его ответы Анна уже давно привыкла расценивать в свою пользу, поэтому, оторвавшись от составления очередного регламента и подхватив стопку бумаг, она направилась следом за Максимом Сергеевичем. Тот уже успел скинуть лёгкую олимпийку на спинку кожаного кресла и скрыться в дверях небольшой, совмещенной с гардеробом кухни, что располагалась в дальнем конце его кабинета.

— Вам со сливками или без? — уточнила Аня, кладя документы на директорский стол.

Ответа не последовало, и девушка недоуменно обернулась. Точно знала, что начальник мгновение назад стоял в дверном проёме и не мог не слышать вопроса.

И он действительно там стоял. Оценивающим взглядом проходился по её фигуре и широко ухмылялся:

— Очень сексуальное платье, между прочим.

Платье было обычным: строгим, белым, чуть выше колен, как раз самое то для приёмной руководителя, когда за окнами плюс двадцать пять, а летние сарафаны носить запрещено, ведь они не вписываются в офисный стиль.

— Максим Сергеевич, вам кофе со сливками или без? — с нажимом повторила Аня.

— Ну, допустим, без.

— Тогда позвольте мне пройти на кухню.

— Иди, кто тебе мешает? — Мужчина, сложив руки на широкой груди, облокотился о дверной косяк. Проход он собою загородил полностью и стал пристально, с затаенным в уголках глаз издевательским интересом наблюдать за чужой реакцией. Девушка подошла чуть ближе, но Максим даже не подумал пропустить её.

— Максим Сергеевич! — воскликнула Аня, чувствуя себя полной дурой.

— Ты идёшь делать кофе или нет?

— Отойдите!

Начальник пожал плечами и нарочито медленно развернулся, оставляя мизерное пространство, чтобы девушка могла пройти. Габаритное тело его она ожидаемо задела бедром, но на кухню протиснулась, даже сделала пару торопливых шагов, когда в спину ей донеслось:

— Да ты истеричка, Ань.

Анне захотелось разбить любимую директорскую чашку об уже давно нелюбимую директорскую голову. Но она лишь глубоко вздохнула и щелкнула кнопкой небольшой кофемашинки. Та затарахтела, выпуская из себя переработанную воду вперемешку с горячим паром. Светлая кухня наполнилась тягучим, чуть кисловатым ароматом перемолотых зёрен, что привнесло хоть какую-то приятную ноту в этот невыносимо долгий и, видимо, только начинающий набирать обороты рабочий день.

Кратко прогудел мобильник в кармашке платья, словно напоминая Анне о вот-вот грозившем переполнить края чашки кофе.

«Последнее твоё про бога, которому бы родиться девочкой», — высветилось на экране сообщение из мессенджера.

Тимур, её персональная энциклопедия, личная подушка для жалоб и лучший друг в одном лице, отвечал на предыдущий вопрос о том, какое из стихотворений ему больше всего понравилось. На днях Аня решилась подаваться на конкурс, но всё никак не могла выбрать наиболее подходящее из своих произведений.

Другу в чат она отписалась кратким «спасибо», и вновь поймала себя на мысли, что хорошо бы им когда-нибудь встретиться, хотя бы разок. Интересно же увидеть человека вживую после стольких лет общения в сети.

— Анна, ты там скоро? Что подписывать-то? — раздался нетерпеливый возглас из-за стены, и Аня поспешила вернуться в рабочую рутину.

Обычно документы директор просматривал быстро, благо столько лет работы довели это действие до автоматизма, но едва Анна успела выдохнуть, заметив, что стопка подошла к концу, как Максим Сергеевич замер с занесенной над очередным приказом рукой и уставился куда-то вбок. Там, на темной поверхности столешницы он заметил небольшую резную шкатулку, тут же схватил её и победоносно воскликнул:

— Наконец-то!

Про себя девушка тихонько заскулила.

Мало того, что срочные задачи горели в приёмной уже синим пламенем, так теперь явственно стал слышен трезвон одного из трёх служебных телефонов. И если какой-либо из пропущенных звонков окажется важным, можно даже не гадать, кто именно первым делом начнёт возмущаться по поводу хреновой работы секретаря.

— Максим Сергеевич, давайте с бумагами закончим, нам отчетность закрыть надо, крайний срок, — почти жалобно попросила Анна.

— Нет, ты только погляди! — возмущенно заявил он. — Фиолетовый!

— Максим Сергеевич, подпишите…

— Это ж цвет женской неудовлетворенности!

Девушка перевела вопрошающий взор на усеянный мелкими лампочками потолок, но никакого адекватного ответа на происходящее не получила. Пришлось заглянуть в нутро шкатулки, куда так настойчиво указывал пальцем директор.

Когда Максим притащил эту рухлядь на работу впервые, она походила на форменное безобразие, которое вывернули наизнанку и вывали в грязи, на что Анна посоветовала выкинуть её в мусорку. Но директор отнёс шкатулку в бутафорский цех, и девочки, мастерицы на все руки, и без того заваленные подготовкой к гастролям, умудрились за каких-то пару дней сотворить ему чудо. Теперь дно шкатулочки ровно устилал нежно-пурпурный атлас, а некогда отсутствующая крышка сияла тонкими вензелями и искусственной позолотой.

— Очень красиво, — улыбнулась Аня.

— Да хрень какая-то, — недовольно буркнул директор, убирая шкатулку. — Ладно, где там ещё черкануть?

— Сейчас. — В желании забрать часть уже подписанных документов, она потянулась вперёд. Тут же ощутила, как по обратной стороне коленей что-то ползёт, и, едва не вскрикивая, резко отшатнулась в сторону. Подальше от директорского стола, а заодно и от директорской руки.

Встретившись гневным взглядом своих карих глаз с его смеющимися, Анна в который раз почувствовала себя полной дурой. Раздраженным клубком в голове пронеслась мысль, что Максим вновь взялся за старое. И угрозы уйти с работы ему по боку, и собственные же клятвенные заверения никогда так больше не делать, видимо, тоже.

— У-у-у, а взгляд-то какой, — усмехнулся начальник. — Я же просто шучу, Анютыч!

— Это не смешно! И не называйте меня так!

— Да ладно, чё ты как…

— Максим Сергеевич! — донесся звонкий возглас от входной двери. — А я к вам с отличными новостями!

В кабинет впорхнула Марго — главный экономист их театра, как всегда громкая и вся в лучах жизнерадостного энтузиазма. В руках своих она несла желтую пластиковую папку, на ходу уже начиная пояснять, что в ней содержится: