Взломанная вертикаль - Владимир Коркин (Миронюк)

Владимир Коркин (Миронюк)

Взломанная вертикаль. Современная сага

© Владимир Коркин (Миронюк) 2015

© Skleněný můstek s.r.o. 2015

© Все права автора охраняются законом об авторском праве. Копирование, публикация и другое использование произведений и их частей без согласия автора преследуется по закону.

Об авторе

Коркин Владимир, выпускник Московского полиграфического института (редакционно-издательский факультет) 1972 г. Много лет работал на Севере – корреспондентом окружной газеты «Красный Север» Ямало-Ненецкого округа; городской газеты «Ухта», а также редактором районной газеты и собкором республиканской газеты «Красное знамя» Республики Коми. Шесть лет возглавлял пресс-центр Коми республиканского комитета профсоюза работников нефтяной, газовой и строительной отраслей промышленности. В рескоме профсоюза редактировал также ведомственную газету «За единство». На Северном Кавказе, на Кубани живет с января 1997 года. До июля 2002 года работал в газетах Краснодарского края. Владимир Никорин и Владимир Брусника – литературные псевдонимы. Публиковался в газетах Тюменской области, Республики Коми, Кубани, Ростова-на-Дону, а также в свое время в некоторых центральных изданиях, в т. ч. в газете «Социалистическая индустрия». Награды – бронзовая медаль ВДНХ – Выставка достижений народного хозяйства (за активную работу с рабкоровскими постами, разработку современных рубрик и их реальное воплощение в жанрах на газетных площадях); знак «Отличник печати» и некоторые др. ведомственные. Член Союза журналистов Российской Федерации. В последние годы пишет фантастику и стихи, увлекся исторической тематикой. В Краснодарском крае в 2009 г. издал две книги прозы, защитив свои работы ISBN. В 2011 г. в Германии вышли в электронном формате две книги, одну из них «Похождения, катавасии переумка» продублировали на бумажном носителе. В начале 2012 г. русская редакция английского издательства «Альбион» выпустила в электронном формате книгу «Три рассказа», а в ноябре 2012 г. это же издательство выпустило в электронном формате и на бумажном носителе книгу «Откровения гаснущей звезды», в 2013 г. «Альбион» издал книгу «Пространство нелюбви», в которую вошли повесть, рассказы и стихи. В 2015 г. в Чехии на русском языке изданы под фамилией Владимир Коркин (Миронюк) – Миронюк – это один из псевдонимов, по девичьей фамилии матери (родом с Украины (Волынь)) три сборника: «Юго-Западный фронт и другие горизонты событий», «Сеть судьбы офицера Игоря Ергашова» и фантастическая дилогия «В рюкзаке у Времени».

Бунтарская осень.Бунтарская осень. Отбросив намёки,К ногам сероглазой с восторгом припала.Вобрала в себя аромат нежной кожи и утонулаВ волне обаянья и трепете ночи.Аврора уж встала, над горизонтом восстала.Проснись, волшебство, твоё время настало.

Но падает оземь предвестье прощанья.Знать, уж зимы белокрылой вращенье.И бесполезно просить тут прощенье.Всему свои сроки, всему свои сроки.Нам скажут поэты и ясновидцы пророки.

Бунтарская осень. Бунтарская осень.Не хочет она, чтобы всё перекрасило в проседь.Ещё вон листок рвётся к стынущей розе.Ну как же не хочется ему в руки упастьк беспощадной холодной прозе.

Бунтарская осень. Бунтарская осень.Ещё она гладит нам волосы у вечно зелёных сосен.Ещё она ласково нас закружит,Срывая с полей негу беспечных дней и ночей.И наполнит, конечно, ладони струями холодных дождей.

Бунтарская осень. Бунтарская осень.Ты моя одиссея и небесная просинь.

Глава первая

Преодоление: почему Эол не сбросил со скалы

1. В краю Полярной звезды

Ничем неприметная станция Хорей приняла на свой перрон пассажирский поезд. Стоянка короткая. В горной котловине разметались несколько десятков сборно-щитовых домов и сложенных из бруса-шпальника. Стражин, едва ступив на эту давно охваченную холодом землю, отчего-то решил, что уедет в полевую партию нынче же. Хотя, если поглядеть реально, то перспектива сомнительная. Прибыл сюда, не уведомив начальство экспедиции. Так что оказия могла и не подвернуться. Надвигались скорые полярные сумерки. Память, хранившая опыт прежних поездок к геологам, подсказывала: вездеходчики, водители тягачей – вездеходов, предпочитают штурмовать тундровые и предгорные зимники ближе к ночи. Снежная белизна не слепит глаз, ничто не отвлекает от дороги, разве что набегающие порой раздумья о родном доме, о семье, или просто о близких людях. Для многих полевиков их отчий край сродни миражу, до которого только мыслью и можно дотянуться. Предчувствие не обмануло Стражина. Начальник Хорейской экспедиции высокого роста черноволосый и чернобровый украинец Борис Маньчук, с жаром принявшийся рассказывать журналисту главной областной газеты о перспективах новых исследуемых площадей, подтвердил догадку Виссариона, что вечером в Северо-Хорейскую поисковую партию обязательно будет оказия.

– Пойдут четыре машины. Ты буквально разминулся с начальником партии Андреем Разинцевым.

– А что он за человек?

– Как тебе сказать. Если коротко, то родом из Питера. Геолог от бога. Имеет труды, замахивается на кандидатскую степень. И станет ученым! Его родители – буровики. Как писали о них твои собратья газетчики, подбирают ключи к нефтяным месторождениям. – Борис весело рассмеялся. – Действительно, батя его орудует на буровой глубокого бурения ключами, да ещё какими, от них руки и поясница отваливаются. Ну, а мать – коллектор. Да, Лена, жена Андрея, техник-геофизик. Виссарион, ты ж бывал у нас на Саудейкинском рудном месторождении, он там работами командовал.

– Не припомню. Всё с тобой общался, готовил к празднику очерк. Ты в ту пору ходил начальником партии. Не так ли?

– Точно. Мы тогда на Саудее вели детальную разведку. Помнишь, как на перевале бедовали? А Раиса Мингатулина? Как он куролесил! И нынче он у меня на тягаче солярку жжёт, только отсюда не близко, в Юго-Западной партии.

Надо ли Виссариону особо напрягаться, чтобы восстановить связь времен?

Вездеходы геолого-поисковой разведочной партии шли на Саудейкинскую площадь, богатую полиметаллами. Это двести километров вглубь гор Большого Камня. Или больше. Кто считал здесь вёрсты? Какой математик возьмётся измерить здешние овраги, малые и большие каньоны, лощины, подъемы на перевалы, распадки, переправы по грохочущим летом речушкам, а то и рекам! Так вот, перевал, по которому карабкались машины, накрыли хмурые тучи. Подпрыгни – и твоя ладонь сорвёт сырые ватные клочья. Вскоре засочилась мутная, мелкая, как дорожная пыль, морось. Унылое однообразие горных кряжей, зажатых тучами, скрадывали редкие здесь островки до отчаянности жёлтых цветов. Вершина перевала, голая и плоская, словно грубо оструганная столешница, являла собой адскую смесь гравия, глины, щебня, песка, камней. Ненастье. Хлебнули ребята лиха на перевале. Вездеход, где коротали время Маньчук и Стражин, «разулся». Машина наскочила на ребристый валун, порядком скрытый наслоениями всё той же адской смеси, и один из стальных пальцев, связывающих звенья гусеницы, лопнул. Трак остался позади рвавшегося вперед вездехода, метров, этак, в двадцати с гаком. Решив преодолеть расстояние за счет скорости, водитель запустил двигатель на все обороты и дал задний ход. Надсадный рёв, сизые клубы выхлопных газов окутали раскисшую землю. Ни назад, ни вперёд. Сплошная няша. Какая тут раскачка! Накрепко увяз разутый тягач. Выход один: всем впрячься в трак и подволочь его по вязкой грязи к машине. Под дружное:

– Ээ-эй уу-уухннем! – сантиметр за сантиметром подтягивали геологи чудовищно тяжёлую гусеницу к вездеходу. Рядом с Виссарионом чертыхался Борис Маньчук. Утробно чавкала хлябь, соскальзывали с металла насквозь сырые брезентовые рукавицы-верхонки. Саднило поясницы, трещали мускулы, и мнилось парням, что ещё одно мгновение – и лопнут жилы, изойдут они кровянкой, и не подняться с корточек тем, кто вздумал присесть. Занудный небесный душ смешивался с ядреным солёным потом, слезами, незаметно смахиваемыми рукавами фуфаек с измученных и грязных лиц. Трудная мужская работа. Люди «колдовали» до поздней серенькой полярной ночи, пока не «обули» вездеход. Потом, не чуя под собой ног, разбрелись по своим машинам и свалились на спальные мешки, забылись свинцовым сном. А под утро со студеного моря ворвался на перевал ледяной ветер, вымел остатки тепла из крытых грубым брезентом кузовов тягачей. Жестокий холод поднял на ноги геологов. Первым, путая спросонья татарские и русские ругательства, высказал таким манером своё неудовольствие суровым рассветом водитель соседнего тягача Раис Мингатулин. Он повернул замок зажигания, бешено заколотилось могучее сердце машины. Сон разлетелся вдребезги. Пробуждение возвращало ребят в реальный мир, на макушку перевала горы Черной.