Тайны северной земли - Александр Соловей

Тайны северной земли

Александр Соловей

© Александр Соловей, 2016

© Александр Соловей, дизайн обложки, 2016

© Александр Соловей, иллюстрации, 2016

Корректор Алла Бойко

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мы разбили лагерь на берегу большого озера, которое лежало неподвижной чёрной гладью, напоминая огромное масляное пятно, застывшее в каменном блюде. Прикасаться к такой воде было жутко. Казалось, что в пугающих глубинах, надев материальную оболочку, кишели чужие тайны… Конечно, там ничего не было видно. Даже приблизительно не просматривалось очертание дна, а то, что неприметно двигалось, воспринималось лишь внутренним чутьём.

Со всех сторон нас окружали громадные древние валуны. Природные истуканы отчасти вызывали чувство защищённости, но и в них было что-то не так… Ещё тёплые от дневного солнца с наступлением ночи камни холодели и обязательно должны были высасывать из всего живого энергию. Было очень тихо: ни ветра, ни птичьих песен, ни звериной возни, только иногда в кронах могучих сосен поскрипывали сухие ветки, словно готовились к странному, непонятному ритуалу.

Из отживших свой век сучьев мы разожгли костёр. За время нашего путешествия итак небогатая снедь заметно поубавилась. Но ещё оставалась вяленая рыба, ржаные лепёшки с тмином и жёсткое от избытка соли лосиное мясо. В чаще леса можно было найти грибы, поймать мелкую дичь и для ароматного отвара собрать пряных трав.

Медный котёл был начищен до блеска и для удобства имел по бокам два больших кольца. В этой посудине мы не только готовили вкусную мясную похлёбку, она также служила нам хранилищем для продуктов и мелкой утвари. Всё уже было готово к трапезе. Общими усилиями на раскалённых камнях доходило варево, а на мягкой траве распростёрлись тёплые пушистые шкуры.

Окончательно справившись с внутренней тревогой, по обычаю предков мы запели радостную песнь, благодарственную пучине:

Ой, ты неба отраженье,Ой, могучая волна!Вся наполнена кипеньем,Твоё ложе – берега.Неусыпно, неустанноПлещешь в водах облака.Ты красою ладной славна,Ой, ты матушка вода!Камень точишь, кремень лижешь.Бьёшь ты скалы грудью в пыль.Белоснежной пеной пышешь.Хлеб ты поишь и ковыль.Ой, ты неба отраженье,Ой, могучая волна!Бьём поклоны уваженья:Слава, слава на века!

Солнце померкло в прохладном августовском небе… Редкие облака, подсвеченные последними лучами, лежали на горизонте горящими холмами и казались тающими красными призраками. Ночь будет холодной и недружелюбной, но все уже стали приспосабливаться к этому, конечно, если к подобному можно привыкнуть.

Мы долго шли, но до ближайшей деревни был ещё целый день пути. Только бы пережить эту густую пугающую ночь. Успокаивало одно: три дня назад мы добрались до старой колдуньи, в способностях которой искали спасение, пусть даже не такое надёжное, какое можно было ожидать от ведьмы, но нам удалось уговорить её следовать за нами. Мысленно я возвращался к недавним событиям, когда мы впервые встретили её, Хельду…

Хельда

У неё было много прозвищ. Так она спасалась от беды: если скрыть своё истинное имя, тогда никто не будет знать, где тебя искать.

Мне почему – то захотелось назвать её Хельдой. Может, потому, что именно так кликали мою прабабку, которая тоже была колдуньей? Настоящего имени моей прародительницы также никто не слышал.

У старой Хельды было маленькое и сухое лицо. Тёмное, обветренное северными ветрами, пересечённое глубокими морщинами оно напоминало старый утёс. Руки ворчуньи походили на вороньи лапки. Её тонкие, длинные пальцы с торчащими костяшками были похожи на деревянные сучки, лежащие годами в реке и обточенные бегущей водой. Волосы старухи были седыми и безжизненными, как выветренная, промытая холодными дождями и выжженная на солнце солома. Неуклюжая, согбенная осанка роднила Хельду с засохшей корявой сосной, растущей на болоте. Одежда, которую она носила, видимо в лучшие времена называлась платьем, но теперь это были ветхие лохмотья, прикрывающие куцее дряхлое тельце. Если бы колдунью не поддерживала такая же кривая, как сама она, клюка, вряд ли ей удалось бы осилить и четверть нашего пути. Но что, действительно, могло скрасить печальный вид старухи, так это её глубокие до бесконечности, тёмные до непроглядности и поддёрнутые каким-то нечеловеческим безумием глаза. Казалось, что она жила другой реальностью и знала ответы на загадки самой Вселенной. Но нам не нужны были эти тайные знания, мы искали у неё обыкновенную помощь, простую защиту от угрозы жизни.

Хельда жила в дремучем еловом лесу, где даже днём были сумерки. Её избушка с покосившейся крышей только отдалённо напоминала жилой дом. Мы вышли к её убежищу по едва заметной тропинке. Дорожка часто петляла и извивалась между могучих стволов, казалось, даже деревья прячут колдунью от непрошеных гостей.

Града

Едва мы вышли к заветной избушке, как нечто огромное и пугающее отделилось от общей мрачности обители, и, словно густое чернильное пятно, двинулось к нам. Сердце на секунду замерло… Ещё бы! Таких животных мне ещё не приходилось встречать. Грациозно, подобно пантере, пригнув голову и приоткрыв пасть, казалось, что оно готовилось разорвать всё живое на своём пути. Хоть чудовище было ростом с десятилетнего ребёнка, но его шагов совсем не было слышно – складывалось впечатление, что тварь парит в воздухе. Когда зверюга подобралась поближе, нам удалось разглядеть в этом чудовище большущую свирепую собаку. Её появление и непредсказуемость ничего хорошего нам не сулили. В моей руке была толстая берёзовая палка, а ладонь невольно сжималась в кулак. Бесполезная защита! Мысль о злобной звериной враждебности перехватила дыхание. Что делать?! Как быть?! Оставалось только надеяться на чудо…

Облегчение пришло неожиданно. Сразу за визгливым скрипом двери послышался каркающий голос Хельды:

– Чук, Града, чук! Неврита булдом!

Что за странный язык? Но судя по реакции собаки, означать эти слова могли только одно – отбой.

Града разлеглась на земле прямо там, где её остановила хозяйка. «Крошка» не сводила с нас глаз. Два раскалённых угля умели буквально насквозь прожигать всё своим адским вниманием. Звериный оскал оголил белые в кровавых подтёках клыки – видимо, животное только что разрывало сырое мясо. Очень не хотелось, оказаться для этой твари добавкой к обеду. Мы замерли на месте…

Хельда не появилась снаружи, а только приоткрыла скрипучую створку и всё тем же каркающим голосом крикнула:

– Что вам нужно? Убирайтесь туда, откуда явились или пожалеете, что родились в самый несчастный день для ваших предков.

Шутить с северной колдуньей было просто немыслимо. Уж коль она решит, что ей что-то угрожает… может произойти всё самое плохое, даже если не брать в расчёт псину, готовую в любой момент наброситься. Понимая это, мы стояли, как вкопанные, не находя, что ответить.

– Будьте прокляты те дороги, что привели вас сюда! Пусть отсохнет язык у того, кто указал вам путь к моему жилищу! Кто вы и что вам здесь понадобилось?!

Конечно, молчать дольше было нельзя, ведь старуха начинала уже свирепствовать. Набрав всей грудью воздух, я выдохнул:

– Нам нужна твоя помощь, мудрая женщина.

– А с чего ты решил, что я буду вам помогать? Загрызи тебя блоха… Да кто ты такой, чтобы помогать тебе?! – старуха не собиралась менять гнев на милость.

Но мне было чем её удивить:

– Сказали, тебе очень нужна одна вещь, которой ты сможешь избавить от чар безумия свою дочь. Я бы мог дать тебе кое-что в обмен на поддержку.

Хельда молчала… В нависшей тишине стало понятно, что она взвешивает все за и против. Колдунья сразу поняла, про какую вещь я говорил, но не знала, какая плата потребуются за это:

– Ты, грязный пройдоха, пытаешься купить меня? Раздери тебя медведь! Никто в целом мире не может знать, есть ли у меня дети.

– Но я-то знаю про твою дочь и про беду, которая случилась с ней.

– Замолчи немедленно, ничтожная мышь со сломанным хвостом! Если ещё хоть слово выскочит из твоего поганого рта, я уничтожу весь твой будущий род, погубив тебя!

– Мне нужна только помощь, а взамен ты получишь то, что ищешь. Думаю, в этом лесу есть уши даже у камней. Лучше пригласи нас в дом, мудрая женщина, чтобы твои тайны не разлетелись, как птицы по всем сторонам света.

Дверь, взвизгнув, захлопнулась, и с таким же скрипом лопнула надежда привлечь внимание старухи. Собака, лежащая до этого неподвижно, ожила. Она поднялась на свои могучие когтистые лапы и издала угрожающий рык. Тем временем мы продолжали смотреть на запертую дверь, пока не заметили в угрюмом слюдяном окошке непонятное фиолетовое свечение. Наверное, Хельда колдует в своих застенках. Старуха просто не могла оставить визит незнакомцев без внимания и, чтоб себя обезопасить, видимо, решила смешать нас с хлябистой от дождей землёй. В малолюдных суровых землях Брифконии колдуны ещё могли чувствовать себя в безопасности, но со всех сторон им грозила расправа. На них всегда охотились. Это загоняло ведунов в глухие и непроходимые леса, где они, как затворники, могли заниматься своими тайными делами, не опасаясь, что их кто-то обнаружит.