Тайны северной земли - Александр Соловей

Хельда достала небольшое серебряное блюдо, которое я сам положил в мешок, когда собирал её вещи в подполье лачуги. Дно у блюда было ровное и блестящее, в нём можно было увидеть, как в зеркале, своё отражение. Края посудины были невысокие, чуть темнее, и на них были отчеканены магические руны.

– И что же ты, Хельда, увидишь в этом блюде, кроме самой себя?

– Хельда? Так меня ещё никто не называл, но мне нравится. Ты очень глуп, раз так думаешь про старую колдунью, я могу увидеть многое… Вода из колодца у меня с собой. Доставай своё кольцо, водица, пролитая через него, всё расскажет.

Я подумал, что старуха старается обмануть меня и заполучить кольцо хитростью, но она опередила мои мысли:

– Я даже не притронусь к кольцу, ты сам будешь держать его. Заодно я проверю, не провёл ли ты меня с этой медяшкой, затопчи тебя табун, если обманываешь!

Кольцо было положено в небольшой мешочек из ткани и убрано в потайной карман на внутренней стороне пояса. Достав его, я зажал сокровище в ладони.

Хельда уже приготовила глиняную бутыль с деревянной пробкой:

– Подними кольцо над блюдом, нужно пролить сквозь него воду.

Я сделал, как сказала старуха. Она откупорила бутыль и тонкой струйкой начала лить воду приговаривая:

Истина течёт водицей,Всех врагов покажет лица.Кто идёт за мною вслед?Дай правдивый мне ответ.Расскажи, кто зубы точит,Кто беду мою пророчит?Кто шагает по пятам?Всё сполна тому воздам.

Кристалл горного хрусталя на кольце стал кроваво-красным, а само кольцо вдруг почернело. Вода в блюде вращалась водоворотом, набирая скорость, а потом… резко остановилась! Стали заметны какие-то силуэты, которые проплывали бледными утопленниками в толще воды. Один силуэт остановился и начал подниматься лицом к нам. Жуткое зрелище, оживающий мертвец!

Его волосы распластались, как водоросли по течению, рот был приоткрыт, а глаза резко распахнулись. Это был седовласый мужчина с чёрными глазами, брови внешними уголками были вздёрнуты вверх, и от этого взгляд казался злым и тяжёлым. У него были широкие усы, уходящие в длинную окладистую бороду.

Всё это шевелилось в воде. Потом изображение скривило рот в улыбке, которая больше напоминала звериный оскал.

Хельда вскрикнула! Резко отбросив блюдо, разлила воду. Её очень испугало увиденное:

– Не может быть, разрази меня гром! Роквун! Старый проклятый Роквун!

Я посмотрел на кольцо. Оно стало прежним. Потом обратил внимание на колдунью, которая тряслась от злости. Её глаза снова превратились в чёрную бездну. Ворона с дерева спорхнула к Хельде и, громко хлопая крыльями, кружила над её головой. Старуха топала ногами и трясла руками высоко над собой! Камень поблизости треснул и развалился на две половины. Мне становилось страшно… От этого шума проснулись все. Альфия подбежала ко мне:

– Вейко, что случилось, что происходит?!

– Мне кажется, она знает нашего врага, она назвала его по имени.

Альфия схватила меня за руку и потянула за собой:

– Может, нам спрятаться? Бежим за камни!

Мы двинулись к Хордису, схватили его под руки и поспешили к ближним, большим валунам. Небо быстро наполнилось мрачными тучами, разразился гром, и яркие молнии стали ударять в воду. Порывы сильного ветра ломали ветки сосен, а на тёмном озере образовались белые барашки волн. Сквозь весь этот шум прорывались крики старухи:

– Проклятый Роквун, сто зим ты стоишь на моём пути! Я приду за тобой, будь ты проклят!

Мы не сразу обратили внимание, что Града следом за нами примчалась к убежищу. Внешне грозная и страшная собака сейчас казалась беззащитной. Она прижала уши и поджала хвост, буквально втиснулась в землю и нервно вздрагивала с каждым раскатом грома. Видимо, такие картины ей не раз уже приходилось наблюдать.

Ливень обрушился с невероятной силой, вода сплошным потоком хлестала пару минут, но после вдруг всё успокоилось.

Мы насквозь промокли. Снова светило солнце, и только сырая земля да сломанные ветки напоминали о недавней буре. Хельда сидела на земле, словно потрёпанная кошка: волосы всклокоченны, лохмотья одежды сырые, пустой взгляд упёрся в землю. Вид её был жалок, а вокруг на земле виднелись чёрные подпалины от молний.

Старуха не сразу пришла в себя. Мы успели развести костёр и подсушить одежду. Альфия смазала раны Хордиса мазью, которую приготовила ночью колдунья. Хорду было нехорошо, лицо осунулось, глаза выдавали страдание. Друзья тихонько разговаривали, пока Альфия накладывала какие-то большие листья и заматывала рану куском ткани, служившей раньше нам скатертью. Я подкладывал сучья в огонь и жевал солёную вяленую рыбу. Кости и голову от этой рыбы лихо проглатывала верзила Града. От неожиданного голоса все вздрогнули:

– Это был Роквун! Старый колдун из западных земель. Даже среди колдунов у него дурная слава. Я не знаю, чем вы досадили этому злодею, но даже не представляете, какую кашу заварили. Роквун никогда ничего не прощает, он не оставит вас в покое. И у меня с ним давние счёты, поэтому я пойду с вами, хочу рассчитаться за старые обиды.

Солнце поднялось высоко над горизонтом. Все наши вещи окончательно высохли, но мы не торопились в дорогу. До нужной деревни нам было полдня ходу спокойным шагом, поэтому пообедать мы решили здесь же. К тому же Хордису нужны были силы для выздоровления. Хельда с помощью двух камней растёрла для него какие-то лечебные травы, периодически подмешивая в них порошки из пузырьков. Передала эту кашицу Альфии, чтоб та снова обработала пораненную руку друга. Потом колдунья подозвала Граду и что-то прошептала ей в ухо.

Собака унеслась в чащу леса, но очень скоро появилась. В пасти она несла двух больших зайцев. Мне всё больше нравилось это животное! Похоже, голодная смерть нам не грозила. Хельда занялась приготовлением обеда. Скоро воздух наполнился запахом жареного мяса – зайчатина на вертеле зарумянилась и манила вкусным ароматом. Мы же запели новую песню:

Ветер буйный, дышишь жадно,Поднимаешь паруса.Лодочку качаешь плавно.От тебя кипит волна.Ты свистишь в косматых кронах,Колыбельные поёшь.Ты гуляешь на просторах,В небе облако несёшь.Ты неси, неси далече,Чтобы не было дождя.Дуй – подуй на крылья-плечиМолодого журавля.

Погода была хорошей. Ласковый лёгкий ветерок трепал волосы, как это делала в детстве мама. Редкие облака, как лодочки, проплывали в высоком небе и исчезали за далёким горизонтом. Солнце уже перекатилось за самую высокую точку небосклона, и нам пора было собираться в дорогу. Мы взяли все вещи и отправились вдоль берега в сторону деревни. Града с поклажей шла впереди, Хордис и Альфия вдвоём завершали наш неровный строй. Казалось, они сблизились: всё чаще переглядывались и улыбались друг другу улыбались. Мне нравилось, что Хордис начинал забывать свои душевные раны, ведь человек не может быть до конца счастливым, пока в океане сердечных переживаний штормит. Только штиль в отношениях с близкими даёт ощущение истинной гармонии и радости. Альфия отвечала Хорду взаимностью, а это значило, что никто из них не собирался разбить другому сердце. Они о чем-то тихо переговаривались, и казалось, что окружающий мир их не волнует. Было интересно наблюдать за рождением нового чувства. Альфия – очень красивая девушка, и мне она тоже нравилась, но таким отношением к ней, как у Хордиса, я похвастаться не мог. Очень хотелось, чтобы все новые события, ожидающие нас впереди, не омрачили этого светлого и нежного чувства.

Возраст Хельды давал о себе знать, и нам иногда приходилось останавливаться для отдыха. Под вечер у неё и вовсе не осталось сил, поэтому мы помогли ей забраться на спину неустанной Грады. Старуха сидела, сгорбившись, и всё время ворчала, поругивая животное. Её трясло, но нужно было терпеть. Ворона временами опускалась к ведьме на плечо, но чаще просто улетала вперёд и ждала там.

Солнце коснулось горизонта, когда вдалеке показались деревянные избы. Над крышами не было никакого дыма. Казалось, деревня вовсе не подавала обычных признаков жизни: коровы не мычали, собаки не лаяли, не кричали детишки. Когда мы вошли в селение, сразу же поняли, что здесь никого нет. Странно… Совсем недавно в деревне всё-таки была жизнь… Почти возле каждого дома было что-нибудь посажено, а на деревянных перекладинах сушилось выстиранное бельё.

Мы бродили между домами в надежде найти хоть одну живую душу, пока не стемнело. Двигаться дальше было опасно, поэтому пришлось зайти в один из домов, чтоб заночевать, защитившись толстыми бревенчатыми стенами. Наступила ночь.

Млители

Дверь облюбованного нами дома была открыта нараспашку. Внутри, как и предполагалось, никого не оказалось. Я зажёг толстую сальную свечу и осмотрелся. Здесь, должно быть, жила большая семья. Это можно было определить по количеству неубранной посуды. Создалось впечатление, что из дома вышли только что, а не покидали жилище второпях и тем более не готовились к уходу. Недопитые глиняные кружки с напитком, небольшой открытый бочонок с вареньем. Разломанный, но уже высохший хлеб лежал неровными кусками в деревянном корытце. Его ещё не успели растаскать мыши, значит, люди были здесь совсем недавно. Вдоль одной стены располагались бревенчатые полати в два яруса, на них были накинуты тёплые шкуры. По ширине полатей можно было предположить, что здесь размещалось на ночлег человек десять, не меньше. В доме было чисто, пол не так давно вымыт и выскоблен, на окне висела аккуратная льняная занавеска, на полу лежали несколько коровьих шкур. Этот дом явно любили, все здесь было пропитано уютом, и просто так бросать такое место не захотелось бы.