Надежда Израилева - Джон Томас

Томас Джон

Надежда Израилева

Джон Томас

Надежда Израилева

Часть Первая

ОСНОВЫ МИРА

______

ГЛАВА I

Необходимость Откровения

Необходимость Откровения для представления о происхождении, причине и назначении вещей в их связи с человеком и окружающим его миром. - Объяснимая тайна и единственный источник истинной мудрости, практически отвергнутый современными людьми. - Необходимость изучения Библии; помощь в этом предмет настоящей книги.

_____

Планета Солнечной системы, вращающаяся вокруг своей оси и описывающая широкий круг в беспредельном космическом пространстве, несет на своей поверхности более миллиарда людей - объектов греха, болезней и смерти (книга написана в 1847 г.; сейчас население нашей планеты превышает 5 млрд. человек - Примечание переводчика). Эта небесная орбита светится подобно другим родственным ей сферам. Если посмотреть на нее со стороны, она выглядит сверкающей, "как алмаз в небе" (1), и вместе с небесами провозглашает славу Божью и демонстрирует Его творение.

Это небесное светило, само по себе являющееся миром или системой, зовется землей. Оно является жилищем для животных, пасущихся на его полях, прячущихся в его лесах, парящих в его атмосфере и пересекающих его морские пути. Во главе всего этого мира стоит создание, подобное им самим: животное, чувственное и смертное. Имя ему - человек. Он наполнил землю, стал обладать ею и прославил ее собой (2). Однако его превосходство над другими созданиями оказалось горьким и проявилось скорее в преступлениях, чем в добродетелях. В его сердце таилось зло (3), и, предоставленный своим неконтролируемым порывам, он стал распущенным, безжалостным и более жестоким, чем самый лютый хищный зверь.

Вот какое существо претендует на независимое господство над земным шаром. Человек установил владычество и власть; он построил большие города и возгордился делами рук своих, говоря: "Не построено ли это силой моего могущества и во славу моего величия?" (4) Он не признает никакого господства над собой и заявляет о неотъемлемом и данном ему от рождения праве на самостоятельное правление и установление любых гражданских или духовных институтов, наиболее соответствующих его чувственной и непостоянной натуре. Вследствие этого земля превращается в арену неистовой борьбы, ее поверхность залита кровью, а смешавшиеся между собой крики насильников и их жертв возносятся к трону Всевышнего.

Искусный в мудрости земной, пришедшей "снизу", человек по натуре не сведущ в мудрости, которая "чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна" (5). Это тот нрав, к которому "перстный" человек, руководимый плотским разумом, склонности не имеет. Он расположен подчиняться своим природным страстям и совершать дурные поступки: "прелюбодеяния, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, (соблазны), ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное" (6). Все это составляет характер мира: "похоть плоти, похоть очей и гордость житейская" (7), - на котором поставлена печать вечного Божественного осуждения. "Поступающие так Царствия Божьего не наследуют", они умрут.

Таков мир рода человеческого - великого и нечестивого врага Бога на земле! Его разум не покоряется закону Божиему, да и не может этого сделать (8). Что следует сказать об этом? Является ли мир, который мы видим, сформированным окончательно? Завладели ли поколения людей, бунтующих против Бога, этим миром на бесконечные времена? Должны ли люди вечно повторять историю прошлого? Должна ли земля быть проклята всегда, а грех и смерть праздновать победу? Кто может ответить на эти вопросы? Если мы посмотрим на звездный купол, оттуда не донесется ни голоса, ни знака, выражающего истину. Звезды свидетельствуют о вечной власти и божественности их Создателя, но не говорят о судьбе Земли и человека на ней. Если мы спросим горы и холмы, долины и равнины, реки, моря и океаны об их происхождении и цели, с которой они были созданы, то ни их скалы, ни пласты пород, ни окаменелости не удостоят нас ответом. Повернемся к человеку и спросим его: "Откуда ты пришел, и какова твоя судьба? Откуда взялось в природе зло, почему ты смертен, кто создал тебя, кто вовлек в распространившиеся повсюду гибель и беды?"

Спросите любого младенца об истории прошлых дней, и он, так же мало, как и взрослый, сможет ответить на эти вопросы без откровения Того, Кто был до всего и Кому с начала известно все, что будет происходить в будущем. Таким образом, истинно, что без помощи небесного света люди "от века не слыхали, не внимали ухом, и никакой глаз не видел другого Бога, кроме Тебя, Который столько сделал бы для надеющихся на Него" (9). Добавим комментарий апостола к этим словам пророка: "А нам Бог открыл это Духом Своим... Что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным" (10).

К Библии, поэтому, должны были бы прийти все, кто мудр в духовных вещах. Это великая истина, важность которой лишь немногие из сынов человеческих научились понимать по достоинству. Человек может быть основательно подготовлен во всех вопросах "богословия", хорошо осведомлен в области языческой мифологии, уметь говорить на языках всех народов, вычислять расстояния между небесными светилами и точно рассчитывать их вес, он может знать все науки и объяснить все загадки, - но если при всем этом он невежественен в "вопросах духа", если он не знает истинного смысла Библии, он, казалось бы такой мудрый, в действительности оказывается глупцом. Поэтому апостол сказал: "Никто не обольщай самого себя: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтоб быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом, как написано: "уловляет мудрых в лукавстве их". И еще: "Господь знает умствования мудрецов, что они суетны". "Итак, никто не хвались человеками" (1-е Коринфянам 3:18-21). Если бы наши современники могли усвоить только эту великую заповедь, "никто не хвались человеками", они перепрыгнули бы барьер, который, как роковое препятствие, мешает миллионам людей понять истину и повиноваться ей.

Бог, давая ясную оценку тому, что среди людей считается мудростью, говорит, что существует другая мудрость, которую Он и призывает понять. Это "премудрость Божия, тайная" (11), о которой говорится также, что она "сокровенная, которую предназначил Бог прежде веков ... которой никто из властей века сего не познал". Сказано, что она должна была быть сохранена в тайне, потому что до апостольских времен не была возвещена. "Мне (Павлу) через откровение возвещена тайна ... которая не была возвещена прежним поколениям (времена закона Моисеева) сынов человеческих, как ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом (Святым), чтоб и язычникам быть сонаследниками, составляющими одно тело, и сопричастниками обетования Его во Христе Иисусе посредством благовествования" (Ефесянам 3:3,5,6).

Это "познание Бога" (12), вмещающее "великие и драгоценные обетования", понимание которых способно сделать человека мудрым и "причастником Божеского естества". Сейчас, когда эти потаенные вещи ясно возвещены, они все еще продолжают считаться тайной не из-за их непонятности, а потому что они когда-то были скрыты от людей. Поэтому то, что было проповедано язычникам и во что они поверили, Павел именует "таинством веры" и "благочестия тайной", называя часть из этого: "Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя Ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознесся во славе" (1-е Тимофею 3:9,16). Таким образом, объяснимая тайна - это когда-то сокрытая Божья мудрость, ставшая сущностью просвещенной веры. Это, однако, не имеет отношения к религиозным системам, рожденным не от истины. Необъяснимая тайна является ultima ratio (последним доводом / решительным аргументом) для всех трудностей, неразрешимых в общинах верующих. Он звучит так: "Сокрытое принадлежит Господу, Богу нашему, а открытое нам и сынам нашим" (13). Это верно, но то, что было сокрыто во времена Моисея, открылось Богом апостолам и пророкам для нашего сведения.

Никто не имеет права ограничивать то, что открыл нам Бог, рамками собственного невежества. Такому человеку может быть что-то неизвестно, но из этого не следует, что это абсолютно необъяснимо или сокрыто от нас. Он может этого не знать или, если объяснить ему, его интеллекта может оказаться недостаточно, чтобы это постигнуть, или его предубеждения или сектантская узость могут затемнить понимание, - все это не означает, что эти вещи необъяснимы или загадочны для других людей. Такие люди имеют право сказать: "Я ничего об этом не знаю". Они могут сознаться в собственном невежестве и решить для себя, исследовать этот вопрос или нет, но они дерзко переходят границы приличий, чтобы осмелиться сделать большее. Те, кто не имеет побочных интересов, уводящих от истины, хотят узнать ее с тем, чтобы верить и сообразно с этим поступать. Однако там, где возрастает знание, начинают подвергаться опасности "законные интересы" секты, человек требует от ее лидеров и членов признания их ошибок и того, что они не знали истины; такие вещи обескураживают, осуждаются и запрещаются как чересчур рискованные и загадочные для понимания, или, если они понятны, как не имеющие практического применения. Так человечество окутывается, как в покров, в ощущение собственной безошибочности. Люди подавляют всякий прогресс и, хвалясь своим неведением, принижают те сферы, в которые они опасаются заглядывать из-за страха оказаться за пределами своего понимания.