Железо, ржавое железо - Энтони Бёрджес

Энтони Бёрджесс

Железо, ржавое железо

Памяти Ричарда Элпмана (1918–1987)

Eisen, Lumpen, Papier![2]

Безумие ниспослано нам за грехи

Прохожий: Мистер Джонс, если не ошибаюсь?

Герцог Веллингтон: Если вы и тут ошибаетесь, то в чем же вы тогда можете быть уверены?

Un[3]

Сталь, как вам, должно быть, известно, сплав на основе железа. Он содержит от 0,1 до 1,7 % углерода, а также примеси серы, фосфора, марганца, никеля и хрома. Сплав твердый и достаточно ковкий, так что из него можно делать мечи. Воистину сплав Марса. Единственный его недостаток – подверженность коррозии. Кое-кто считает, что коррозию вызывают кислоты. На самом деле коррозия – электролитический процесс, причем электролитом может быть не только кислота. Растворы поваренной соли и нашатыря также способны разъедать и разрушать сталь. Я не металлург, а всего-навсего удалившийся от дел террорист и учитель философии, но мне понятно, почему металлурги опровергают как заведомый вздор утверждения о том, что меч Экскалибур[4] мог сохраниться до наших дней. Соли, содержащиеся в воде, почве и атмосфере, постепенно разъели бы стальную плоть того, которого давным-давно окрестили обжорой. Латинскому названию Экскалибур предшествует валлийское Каледвелч, родственное ирландскому Каладболг, что значит Луженое Брюхо или Всепожирающий.

Невежды в Кардиффе и подобных местечках требуют проведения радиоуглеродного анализа, стремясь доказать, что изрядно проржавевший меч, который они почитают как святыню, принадлежит эпохе короля Артура. Но радиоуглеродный метод непригоден для датирования неорганических веществ, к каковым принадлежит сталь. Однако он позволяет определить возраст куска древесины, поскольку радиоактивный изотоп углерода С14 попадает в живое дерево из атмосферы, а в мертвой древесине постепенно распадается (с периодом полураспада в 5730 лет), превращаясь в изотоп азота N14. Деревянные ножны, по слухам найденные вместе с мечом в подвалах монастыря Монте-Кассино, датированы с помощью этого метода VI веком нашей эры.

Я никогда не видел этого меча, но догадываюсь, что у него широкое обоюдоострое лезвие. Простое оружие без символических украшений. Эфес утрачен, острие и края затупились, но кое-где еще сохранился гордый блеск и гравировка – латинское А или греческая альфа. Гравировка неглубокая, скорее всего, нанесена с помощью гвоздя и молотка. Очевидно, инициал владельца. Я подозреваю, что это А украшали стилизованные листья бука – их полустертые следы еще различимы сверху и слева. Но буква А вовсе не указывает на принадлежность меча королю Артуру, чье существование вызывает сомнения. Скорее всего, мечом владела более грозная историческая личность – предводитель гуннов Аттила. Легенда о том, что один из приближенных Аттилы по имени Скотта нашел этот меч на полях Венгрии, я думаю, хорошо известна. Скотга поранил щиколотку об острие меча, торчавшее из земли, после чего выкопал обидчика, решив, что это легендарный меч Марса, дарующий победу всякому, кто им владеет. Он вручил его Аттиле, тот приказал выгравировать свой инициал (язычник владел латынью и греческим). Меч Марса не помог Аттиле покорить Северную Италию, и, перед тем как отступить с потерями за Дунай, Аттила передал его римскому полководцу Аэцию, своему врагу и другу в одном лице. После убийства Аэция по приказу императора, отсиживавшегося в Равенне, меч перешел к Амвросию Аврелиану, королю Британии.

Эта история есть у Гиральдия Камбрийского, который позаимствовал ее у Христиана Пиджера, а тот, в свою очередь, – из документа под названием «Notitia Dignitatum».[5] Хотя Moiy и ошибаться, я ведь не охотник до развлекательного чтива. А то, что у всех владельцев был общий инициал, можно принять за простое совпадение. Я не приемлю идеи Божьего промысла, согласно которой Меч Карающий был вложен в руки защитника британских христиан тем, кто называл себя Альфой (впрочем, и Омегой тоже), разрушителем и спасителем одновременно, как водится и в индуистской традиции. Все это кажется маловероятным и отдает суеверием.

Вернемся к проблеме сохранности меча. Один из ранних биографов Аттилы, Актофор Константинопольский, утверждает, что великий завоеватель желал укрепить восточные рубежи своих владений в Евразии, для чего вознамерился нанести визит китайскому императору и заключить с ним пакт о ненападении. Путешествуя через степи, он увидел то, что Марко Поло описал столетия спустя, – нефтяные скважины. Китайские мудрецы, ведавшие о глубинной добыче нефти с 330 года до нашей эры, объяснили Аттиле, что это вещество надежно предохраняет металл от ржавчины. Возможно, во время перемирия и в знак возобновления юношеской дружбы Аттила открыл секрет хранения оружия Аэцию. Меч Марса, или Экскалибур, должно быть, держали в сосуде с нефтью, добытой на территории, ныне называемой Россией. Вряд ли Амвросий Аврелиан прихватил с собой немного нефти из Рима или Равенны, но я допускаю, что в Британии меч хранили в оливковом или ореховом масле, ведь любое масло защищает от коррозии. И все-таки маловероятно, что меч, которым позднее размахивали самозваные «сыны Артура», – на самом деле Экскалибур. Скорее всего, это ирландский claidheamh mor[6] позднего средневековья и не столь благородного происхождения. А впрочем, к черту все это. Лично я терроризмом сыт по горло.

История жизни человека, который с большим риском для себя вывез Экскалибур из Советской России, столь же неправдоподобна, как и его рассказы о мече. Звали этого человека Реджинальд Морроу Джонс – имя для валлийца невероятное, равно как и история его отца. Я знал Реджа Джонса очень близко, видел и его отца, и русскую мать. О них стоит рассказать поподробнее.

Дэвид, точнее Дафидд Джонс, был крещен по методистскому обряду в часовне города Тредигар в тогдашнем графстве Монмутшир. Отец его Элис Уин Джонс был не слишком религиозен, и все же в его социалистических взглядах, которых он нахватался во время перекуров, чувствовалось сильное влияние кальвинистского детерминизма. Многие годы он проработал шахтером, два взрыва в шахте потрясли его, после третьего он сломался. Его жена Флоренс Мэри, урожденная Эванс, страдала сердечной болезнью, осложнившейся во время единственной беременности. Родом она была из Карнарвона в Северном Уэльсе и на юге считалась чужой. Сплетни злопыхателей о том, что ее мужу вышибло мозги рухнувшей опорой во время третьего взрыва в шахте, доконали женщину. Сердце не выдержало. Элис Уин Джонс горько плакал и проклинал несправедливого Бога.

Он стал ежевечерне предаваться обильным возлияниям. Однажды, накачавшись пивом, он жестоко избил юного Дэвида, застав его онанирующим перед гравюрой, изображавшей пир Валтасара, в семейной Библии. После этого мальчишка сбежал из дому и нанялся матросом на каботажное судно в Кардиффе. Там его определили на камбуз чистить картошку и заваривать чай. А когда корабельного кока, вечно надрывавшего глотку, демонстрируя свое ораторское искусство, свалил в Ньюкасле приступ белой горячки, пятнадцатилетний Дэвид сменил его, да так удачно, что команда и не заметила. Бог наградил Дэвида крепким желудком – его не тошнило, даже если приходилось жарить рыбу с луком во время шторма.

Вскоре после бегства сына отцу приснился сон, в котором его собственный папаша прыгал, как кенгуру, пытаясь зажечь свечу в золотом подсвечнике. От старика уже давно не было вестей, Элису Уину Джонсу казалось, что дела его отца в Австралии идут неплохо, но сон предвещал неладное. Элиса Уина Джонса ничто не удерживало в Старом Южном Уэльсе, поэтому он отправился в Кардифф и купил на скромные сбережения билет в Новый Уэльс. Он не удивился, когда, прибыв в Сидней, нашел старика при смерти. Старый Гайдн Моцарт Джонс (напрочь лишенный музыкального слуха, даром что сын хормейстера, зачавшего его с одной из своих контральто) бросил жену в Бангоре и отправился на поиски золота в Балларат, штат Виктория. Говорят, на старости лет он стал точной копией Карла Маркса, что, впрочем, можно сказать о многих жителях Виктории. Он жил полнокровной жизнью колониста и умер в достатке. Получив наследство, Элис Уин Джонс вернулся в Монмутшир и с той поры жил в грехе с девицей из Эббу-Вэйл в доме на Саннибэнк-роуд в Блэквуде. По названиям видно, что мы имеем дело с английской топонимикой, поскольку графство не считалось собственно Южным Уэльсом до тех пор, пока ему не вернули старое валлийское название – Гвент.

В рассказах Дэвида о морских приключениях, хотя и не всегда правдоподобных, романтика прекрасно сочеталась с валлийским духом. Он клялся, что служил коком на сухогрузе «Колокольчик», где старпомом был поляк по фамилии Коженёвский. Иностранца выдавал сильный акцент. Непримиримый морской волк, он говорил, что родился на восемьдесят пятом году порабощения его родины москалями. Этот самый Коженёвский, подписавшись Конрадом, напечатал дурацкий очерк о гибели корабля «Титаник»: