Шарнирные куклы. Мир под стеклом. Исторический детектив - Иоланта Ламарр

– Она всё расскажет матери. А ты знаешь, как сильно я не люблю её расстраивать.

Девочка досадливо хмыкнула и, подняв банку и сачок, направилась ловить бабочек в другой конец поляны. До оставшихся донеслось её тихое пение: «…в Утёсе, / Красавица живёт. / Судьба её немало / Всем горя принесёт. / Глаза её…»

Тем временем мальчик достал из сумки короткоствольный пистолет и принялся его чистить. Судя по его уверенным движениям, это занятие было для него вполне привычным.

Светловолосая присела неподалёку от него и, вертя в руках помятый венок, изредка поглядывала на своего молчаливого соседа. Казалось, что он совершенно не замечает её присутствия. Мальчик напоминал девочке её огромного плюшевого медведя: тот был таким же хорошеньким и серьёзным. Неожиданно ей стало интересно, разозлится ли он, если она подойдёт и взъерошит его тщательно уложенные волосы. Впрочем, девочка была слишком застенчивой и робкой, чтобы решиться на подобное.

– Тебе нравится Алина? – выпалила она вопрос, который уже давно вертелся у неё на языке.

– Нет, – невыразительно ответил он, не поднимая взгляда.

– Ты странный! Она нравится всем, – неловко усмехнулась девочка.

Впрочем, ответ мальчика пришелся ей по душе.

Он безразлично пожал плечами и зарядил пистолет одним уверенным движением. Потом мальчик прицелился в верхушку одного из деревьев и нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел, в ответ на который неподалёку в лесу завыли волки.

Тут она проснулась и резко села на кровати. Было ли всё это воспоминанием или просто очередным сном, фантазией её уставшего мозга?

Признаться, ей и раньше снились подобные сны. Но все они были такими нечёткими, запутанными и бессмысленными, что девушка, казалось, забывала их ещё до того, как успевала проснуться. Если бы её спросили, что она помнит о своём детстве, то она не сразу нашлась бы с ответом. Впрочем, нельзя сказать, чтобы она не помнила решительно ничего. Но в её голове сон и явь так сильно перемешались, что девушке иногда казалось, что она совершенно не может отличить одно от другого. Поэтому, чтобы избежать лишней головной боли, она старалась не думать о прошлом и, как ей казалось, справлялась с этим весьма неплохо.

На старинном бархатном диване в одной из комнат графского особняка расположились две дамы. По-видимому, они все ещё не собирались отправляться в постель. У одной, молодой темноволосой женщины лет двадцати семи, были сильно покрасневшие глаза, которые свидетельствовали о том, что несколько минут назад она была крайне расстроена. Другая, светловолосая дама средних лет, ласково гладила свою подругу по голове, видимо, стараясь её утешить.

– Я не хотела этого! Всё вышло из-под контроля, – воскликнула девушка дрожащим голосом. – Я только хотела его напугать. Скажи, что веришь мне. Умоляю!

– Моя дорогая Мона, прошу тебя, успокойся! Разумеется, я тебе верю, – заверила её вдова Валлоу и, сделав паузу, продолжила вкрадчивым голосом: – Ты поступила правильно. Довольно слёз! Ты знаешь, я всегда понимала тебя, как никто другой. Конечно, я сильно виновата перед твоей матерью и наши семьи никогда не жили в мире, но я искренне надеюсь, что все вместе мы сможем забыть прежние разногласия.

– Давно уже забыли, – пробормотала её собеседница, как нечто само собой разумеющееся.

Спустя пару минут Моника Оливер тяжело вздохнула и, будучи уже не в силах сидеть на одном месте, встала с дивана и подошла к окну.

– Скажи мне, Элиза, правда, что мой отец был таким же чудовищем, как и Олеандр? – произнесла она так тихо, что леди Элизабет её едва расслышала. – Небо, неужели я проклята?!

– Властолюбивым мужчинам всегда нравилось причинять боль красивым женщинам, – туманно ответила на её первый вопрос светловолосая дама. – А ты, моя дорогая, вовсе не проклята: ты просто несчастна. Но это поправимо: все мы по-своему несчастны. Я уверена, что даже твоя жизнерадостная сестра иногда находить повод погрустить.

Моника слабо улыбнулась, продолжая смотреть в окно. Сильные порывы ветра раскачивали деревья, которые росли неподалёку от особняка, точно марионетки. Леди Оливер больше не было больно, она чувствовала лишь пустоту, чёрную дыру на месте сердца.

– Я не пойму одного, – внезапно сказала девушка. – Кому понадобилось вызывать служебников? Мы бы и сами справились. Всегда справлялись.

– Возможно, это и к лучшему, – философски заметила леди Элизабет после непродолжительной паузы.

– Что ты имеешь в виду? – прищурила свои бархатные глаза девушка, резко оглянувшись на подругу.

– Я и сама точно не знаю, – уклончиво ответила обворожительная вдова. – Но миссис Лайтер показалась мне знакомой. Когда я смотрела в её большие светло-зелёные глаза, то готова была поклясться, что однажды мы с ней уже встречались.

– Да? – Моника удивлённо приподняла изящную бровь. – Лично я не заметила в ней ничего особенного или, как ты говоришь, знакомого. Обыкновенная серая пташка, наверняка с такой же историей, как и у всех других серых пташек.

Неожиданно девушка заметила, что по улице двигается одинокая женская фигура. Она зябко куталась в тонкое старое пальто на холодном ветру и постоянно приостанавливалась, чтобы затравленно оглядеться по сторонам. Казалось, что эта женщина направляется в сторону кладбища. Моника мимолётно удивилась, что кому-то могло понабиться выйти из дому в такую ненастную погоду. Впрочем, думала она об этом недолго.

– Что же мы будем делать? – задала леди Оливер вопрос, который волновал её больше всего.

– В целом, эти служебники совершенно безобидные создания, – рассудительно заметила Элизабет. – Не думаю, что они могут чем-то нам навредить до тех пор, пока остаются в Утёсе. Главное – не отпускать Лайтеров на материк и следить за каждый их шагом. С другой стороны, они, возможно, окажутся даже полезными.

Моника бросила на вдову весьма удивлённый взгляд.

– Если власти прислали на остров действительно опытных служебников, то, надеюсь, они в скором времени помогут нам найти убийцу, – пояснила светловолосая дама. Леди Оливер болезненно поморщилась, но подруга поспешила её успокоить: – Не волнуйся, дорогая, о тебе никто не узнает! Попроси, пожалуйста, Констанцию подружиться с Алиной Лайтер: у твоей сестры всегда хорошо получалось сближаться с нужными людьми.

В окне одного из многочисленных деревянных домов, что были разбросаны по Туманному Утёсу, словно пешки по шахматной доске, горел тусклый, мерцающий свет. За низким столиком, согнувшись, точно немощная старуха, на плечи которой была возложена вся тяжесть мира, сидела молодая темноволосая девушка со смугловатой, слегка обветренной кожей, совершенно не характерной для северянки. Она быстро водила пером по бумаге, будто боялась не успеть записать нечто очень важное.

Джанет Блейн знала, что скоро они придут за ней: так происходило с каждым, у кого пропадала кукла. Она не говорила никому, даже своей сестре, о том, что стала следующей обречённой. Наверное, в глубине души темноволосая служанка наивно надеялась, что так ей будет легче принять неизбежное.

Впрочем, Джанет не противилась смерти: она, как никто другой, знала, что все попытки спастись будут бесполезны. Она не успела бы покинуть остров, потому что её наверняка бы убили на пути к железному мосту: именно так и погибли её муж Питер и дворецкий графа Валлоу. С другой стороны, девушка хотела умереть. Она так сильно устала и запуталась, что видела в смерти прекращение пытки, в которую превратилась её жизнь за последние несколько месяцев.

Джанет Блейн происходила из семьи, которая веками следила за местными жителями и передавала сведения о них королю. Много лет назад основатели заставили их забыть обо всём, что они когда-либо знали, но в начале прошлой весны один человек помог девушке вернуть себе память, благодаря чему она обнаружила то, о чём раньше и не догадывалась.

Однако Джанет допустила огромную, непоправимую ошибку, когда решила рассказать одной знатной особе об ужасающих преступлениях другой особы двадцатилетней давности. Через месяц после этого она похоронила Питера: его убили вместе с дворецким. Наверное, они думали, что он знает много такого, о чём основатели привыкли говорить лишь шёпотом.

Его смерть привела Джанет в полное отчаяние. Она даже не могла оправдать себя тем, что получила за ту информацию средства, которые могли бы прокормить её семью в течение многих лет. Она больше ничего не хотела ни знать, ни искать. С другой стороны, мысль о мести, о наказании убийцы не выходила у неё из головы. Девушка решила запросить служебников из столицы – рискованный способ добиться справедливости, который на данном этапе привёл лишь к тому, что ей самой подписали смертный приговор.