Шарнирные куклы. Мир под стеклом. Исторический детектив - Иоланта Ламарр

– Итак, что мы имеем: обозлённые предки разрывают на куски местных жителей, которые им чем-то не угодили, – пробубнила Алина монотонным голосом. Затем она посмотрела на остальных и тщетно постаралась убрать из голоса насмешку: – Но вы ведь не хотите сказать, что верите в это, простите за прямоту, чистой воды безумие?

Наверное, её вопрос восприняли как риторический, а, может быть, даже обиделись. Как бы то ни было, когда спустя некоторое время никто так и не ответил, девушка почему-то бросила быстрый взгляд на Эштона. Темноволосый барон посмотрел на неё таким спокойным и равнодушным взглядом, что Алине даже стало немного обидно.

– Если это произойдёт у тебя на глазах, ты поверишь и не в такие вещи, – вдруг проронила загадочную фразу Моника, неторопливо чертя тонким пальцем бессмысленные узоры на обложке своей тетради.

Алине показалось, что леди Элизабет бросила на печальную и будто чем-то подавленную падчерицу сочувственный взгляд.

– Простите мою бестактность, но что именно вы видели, леди Оливер? – решила уточнить Сирша.

– Не я, – отрывисто покачала темноволосой головой девушка и посмотрела на судью: – Это был господин Сентмель: ему пришлось стать невольным свидетелем смерти Авалайн Кларк.

Алина, не удержавшись, удивлённо приподняла бровь: эта горничная была третьей по списку жертвой в Туманном Утёсе.

– Бедняжка Ава! Она была моей… невестой, – подал голос почтённый судья. Когда Сирша, не удержавшись, бросила выразительный взгляд на обручальное кольцо, что поблёскивало на безымянном пальце его левой руки, мужчина досадливо поморщился и невозмутимо пояснил: – Моя несчастная больная жена давно уже прикована к постели. Врачи говорят, что ей осталось недолго.

– В таком случае сочувствую вашей утрате, – Алина решительно не хотела, чтобы её слова прозвучали так… цинично, но почему-то ничего не могла с собой поделать.

Как бы то ни было, мужчина сделал вид, что не слышал её слов.

– То было страшное зрелище, – решил поделиться своими воспоминаниями судья Сентмель. При этом его голос звучал крайне жалобно и надтреснуто, благодаря чему он постоянно получал сочувственные взгляды от вдовы Валлоу: – Я проходил мимо мельницы, как вдруг заметил неподалёку какую-то возню. Сначала подумал, что это бродячие собаки что-то не поделили. Когда подбежал ближе, чтобы рассмотреть, призраки в образе огромных волков, как ни странно, вместо того, чтобы напасть на меня, просто исчезли, будто растворились в густом тумане. Всюду была кровь и ошмётки мяса. Они… они разорвали Аву на мелкие кусочки, словно девушка была самодельной куклой. Той самой, что лежала неподалеку от её тела.

– Кукла? – удивлённо и отчего-то шёпотом переспросила Алина, непроизвольно наклоняясь вперед.

– Шарнирные куклы, – леди Элизабет неопредёленно махнула в воздухе своей тонкой рукой. – Оберег, который должны постоянно носить с собой все жители острова с двенадцати лет. Эта старинная традиция якобы защищает нас от зла. Иронично, что когда они выбирают себе новую жертву, то сначала крадут куклу, а потом уже через некоторое время нападают на самого человека.

В эту ночь Алина почему-то в течение долгого времени не могла заснуть. Усталость после долгой дороги не шла ни в какое сравнение с тем, как сильно у неё болела голова. Прошёл уже не один час, а она всё продолжала неподвижно лежать на спине и изучать невидящим взглядом высокий потолок, отличавшийся искусной лепниной. На другом конце кровати слышалось размеренное дыхание Сирши – девушка тщетно пыталась последовать её примеру.

Впрочем, недавний разговор в гостиной не произвёл на неё особенно сильного впечатления. Напротив, Алина ни на секунду не усомнилась в том, что убийца (кем бы он ни был) – смертное существо из плоти и крови. И она твёрдо решила, что не вернётся на материк до тех пор, пока не найдёт виновного в гибели этих пятерых людей.

Разумеется, она прекрасно понимала, что страшные убийства, которые произошли на острове, нельзя было приписать одним лишь голодным волкам. Иначе, почему рядом с жертвой всегда находили куклу? Впрочем, вполне вероятно, что кто-то хотел таким образом запугать простоватых деревенских жителей. Как бы то ни было, в одном Алина была уверена наверняка: все члены Совета знали или, по крайней мере, догадывались о том, что именно здесь происходит, но по какой-то причине решили об этом умолчать.

Перевернувшись на правый бок, девушка поймала себя на мысли, что немного скучает по дому. Внезапно жизнь в столице, несмотря на её вечный шум, суету и столпотворение, показалась ей удивительно простой и рациональной. Лёжа в кровати, Алина с тоской вспоминала о восхитительном чае с приятной горчинкой и ароматом душистых южных трав. Этим напитком бабушка ежедневно поила её перед сном. Что если именно чай всегда помогал ей заснуть?

Впрочем, несмотря на все свои страхи и возникшие трудности, Алина нисколько не жалела о том, что приехала в Туманный Утёс.

Глава 4. Тревожная ночь

Она не помнила, как оказалась на лесной поляне в теле маленькой светловолосой девочки. На ней красовалось воздушное детское платьице, тёмно-зелёное, точно моховая подстилка, с широкими рукавами и кокетливым воротничком, а на ногах – такого же цвета сафьяновые туфельки без каблуков. Изящная шляпка и белоснежные тонкие перчатки лежали неподалёку на траве.

Она изумлённо оглянулась по сторонам. Небольшое открытое пространство со всех сторон было окружёно мощными, вековыми деревьями – дневной свет не мог пробиваться сквозь их сплошную завесу. Небо над головой было затянуто тяжёлыми облаками, а в воздухе стояла невыносимая летняя духота.

На поляне в изобилии росли невзрачные полевые цветы и травы. Девочка отдала предпочтение солнечным одуванчикам и старательно сплела из них венок. Закончив, она почувствовала глухое раздражение: её ладони пропитались едким соком цветов, в результате чего окрасились в неприглядный жёлтый цвет, а венок, как она ни старалась, получался кривым и перекошенным. Девочка с неудовольствием повертела в руках свою работу и, тяжело вздохнув, отложила цветы в сторону.

Кроме неё на поляне находилось ещё два человека: девочка-подросток и мальчик лет десяти. Они были сильно похожи между собой: можно было предположить, что эти дети приходятся друг другу братом и сестрой. Как ни старалась, она никак не могла вспомнить их имён. Оба отличались необыкновенной красотой: их волнистые тёмно-шоколадные волосы оттеняли безупречную мраморную кожу, а дорогая, сшитая по фигуре одежда подчеркивала стройную, изящную осанку. Сестра развлекала себя тем, что ловила в сачок тех немногих бабочек, что лениво порхали с цветка на цветок. Видимо, это занятие доставляло ей искреннее удовольствие, потому что всякий раз, когда ей удавалось поймать насекомое и поместить его в банку, на её обычно невозмутимом лице мелькала радостная улыбка.

– Тебе это нравится, – в голосе мальчика отчётливо слышалось осуждение.

Подросток высокомерно прищурила свои выразительные тёмные глаза, окаймлённые густой бахромой ресниц, и спокойно ответила:

– Да, ты совершенно прав: мне нравится коллекционировать бабочек. Неужели это преступление?!

Тем временем девочка вынула металлическую шпильку из волос и проткнула острым концом туловище одного из пойманных насекомых. В течение некоторого времени бабочка ещё отчаянно трепыхалась, но вскоре затихла.

– Сегодня бабочки, завтра – люди, – возразил брат таким же равнодушным тоном.

Она едва заметно усмехнулась, пряча за самоуверенностью обиду, и вдруг многозначительно посмотрела на светловолосую девочку. Последняя непроизвольно вздрогнула: признаться, она слегка побаивалась эту взрослую, язвительную девушку.

– Помнится, пару лет назад она нашла на заднем дворе муравейник, и, наверное, полдня провела за тем, что убивала безобидных насекомых одного за другим, – говоря это, она не спускала с брата прищуренного взгляда. – Интересно, что ты на это скажешь? Или её милое бледное личико не позволяет тебе судить объективно?

Малышка едва ли поняла, что темноволосая девочка имеет в виду, однако это не помешало ей почувствовать себя крайне смущённой. Мальчик, в свою очередь, болезненно скривился и опрокинул банку. Все бабочки успели разлететься до того, как опешившая сестра успела накрыть её ладонью.

– Ах, ты!.. – прошипела она.

Потеряв всю свою добычу, девочка побледнела от злости. Впрочем, ей удалось достаточно быстро взять себя в руки.

– Мы должны рассказать сестре об этой птичке, – произнесла она нарочито безразличным тоном, надменно разглядывая светловолосую девочку. – Ты ведь знаешь, как сильно я не люблю её обманывать.

– Она всё расскажет матери. А ты знаешь, как сильно я не люблю её расстраивать.