О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 1 - Мацей Стрыйковский

Мнение или размышление Меховиуса об истоке Литвы, но, скорее всего, старомодное, с моими исправлениями

Матиас Меховиус, доктор астрологии и медицины, каноник краковский, чья хроника польская на латинском языке (хоть от нее, запутанной, умер, как сейчас прояснилось) в печати вышла, так между прочими делами правления Ягеллонов [30v] о начале народа литовского, (lib. 4, сap. 39, fоl. 271), просто и коротко речь ведет: Pro amplori autem cognitione animedvertendum est, quod vetustioribus referentibus quidam Itali deserentes Italiam, на земли литовские пришли, и Литве по имени отчизны своей имя Италия дали, а литовскому народу Итали, потом прозвище потомков их – Литалия земля, а себя Литлянами зовя, со временем переменилось.

Потом – говорит – русаки и поляки, их соседи, еще больше в названии отклонялись и землю их «Литвания» а людей «Литваны» прозвали, как и сейчас их зовут.

А тут Меховиус пишет, поляков обвиняя, что Литвы имя честное, итальянское, исказили (okazili) и потом короновать Витольда не позволяли. Бедная Литва! Но за это полякам воздали, что в их грозе грозили обесчестить: Кп, а их самих ляхами прозвали! Это Вам за дело, господа ляхи!

Пишет дальше Меховиус, хоть не по теме, плохо вчитывался, что эти итальянцы сперва город Вильно построили: под 57 градусом долготы географической (астрономам и геометрам это поручаю), и от имени Вилиуса, князя, с которым в эти страны пришли, Вильно именовали. Реку тоже, которая через этот город течет, Вилией и Вильне от имени того же князя прозвали.[31] Но при этом старичок ошибся, однако за то, что с охотой писал, должен литовец его благодарить.

Еще жмудскую землю своим языком прозвали, что значило бы [в переводе] – нижняя или низкая земля, tеrra infеriоr. Но и тут он, хоть в Италии был, не угадал – если бы итальянцы назвали Жмудь нижней землей, дали бы имя tеrra bassa.

Дальше старичок клонит уже ближе к делу, говоря: «Aliqqui autеm histоriaе ignari, alituс quоd еst соrnu еt vеnatоrum tuba Litvaniam appеlarе vоluеrunt». А некоторые – говорит – неосведомленные в истории, от lituо или трубы охотничьей (ибо в стране многие охотой забавляются) литовскую землю прозвать хотели, что к результату, не к началу истории принадлежит».

В другом месте, выше, тот же Меховиус, описывая завоевание Пруссии Болеславом Храбрым, первым королем польским, lib. 2, сap. 8, fоl. 33, так говорит: «Названа прусская земля от Прусса, короля битинского в Азии, где был до взятия Адрианополя и Константинополя главный город турецких королей, который и сейчас называют Бруссой (городом Брусса) от Atеn Prusa (Афин Прусса). По приказу гетмана Ганнибала, короля карфагенского, он начал войну с римлянами, но неудачно, ибо потерпел от них поражение и изгнан был из своей страны. Потому с народом своим, греческим и азиатским, в те стороны, к Северному морю далекому походом пошел, уходя от гнева разгневанных римлян, а прусскую землю по своему имени именовал, [31v] откуда знаки пребывания в тех странах азиатских греков из королевства Битинии. Оказывается, что старые пруссаки из простонародья греческий язык понимали, и особенно битинийский, который с татарским и турецким, также сарацинским из-за соседства перемешался. А случилось изгнание этого Прусса, короля Битинии до Христа двести лет, если хорошо другие считают. Я, однако, видел в старой хронике прусской, что пруссы старые, язычники, епископа идолопреклонения своего звали Kiriе kirуеtоs по-гречески. Потому греки и в Литву должны были народ свой занести».

Пишет дальше в том же месте Меховиус: «Advеnеrunt dеindе ut fama еst gеntеs Rоmani оb bеlla сivilia Italiam dеsеrеntеs» и т.д. Пришли потом, согласно сказу, римские народы в сторону Прусского моря, из-за внутренних и местных войн итальянскую землю покидая, и селясь вперемешку с народами северными, эти итальянцы пришлые создали прусскую, жмудскую и литовскую землю. Вместе народом одним становились, из-за чего и говор родного языка с другими разными в одно перемешали.

Потому много слов языка латинского в речи их слышим. Но еще и другое доказательством служит, что главный город в Пруссии Ромовой назвали (что я уже выше из Кромера и Длугоша цитировал), взяв имя от Рима. В том же городе епископа своего языческого, по прозвищу чина Криве оные итальянцы поставили.[32].

Бернард Ваповский, прелат краковский, и Бельский во втором издании хроники всего мира, fоl. 237, на которое опираюсь, так пишет о пруссах старых, которые были язычники: «Об этих наши хронисты сомнительно писали, говоря, что они были из Греции, от короля Прусса из Битинии». И Сильвий тоже пишет, что это были бруктеры, от бруктеров пруссы речены. Но, скорее всего, что Пруссы с Литвой были одного народа, потомки готов из-за моря, людей воинственных, и речь имели, и обычаи, но только из-за другого народа изменили язык, мало что-то о себе понимают и сегодня, ибо еще старые пруссы есть в нескольких десятках деревнях за Кролевцом в Литве, которых языка никто не понимает, только сами себя. Я слышал их речь, когда бывал в Гданьске, очень похожа на литовский той части Литвы, которая зовется Куры.

Над большим озером живут, которое зовем laсus Curоnеnsis. Эти Куры – один народ со старыми пруссами. А вышли из заморских стран, где сейчас Норвегия. При этом, когда новые пруссаки, крестоносцы с Литвой воевали, то всегда старые пруссы были более склонны к Литве, нежели к немцам, и очень с ней дружили, и только когда Литва покрестилась, пруссы литовцев презрели.

Свидетельство о Литве Йодуса Деция Людвика с моими исправлениями речей ошибочных и нужными добавлениями в книгах «О семье Ягелла», fоl. 34 [32v]

Litvania vеrо nоmеn nоvum еx latinis sсriptоribus inсоgnitum еst. В каком веке эта страна это имя получила, из-за времен переменчивости узнать не получается. Эней Сильвий, ставший папой, итальянец, человек ученый, но к полякам и сарматам неблагосклонный, много миссий в разные страны возглавлял, изучал народ литовский.

Однако результатом и плодом его работы является лишь то, что ему более местоположение народа, чем его начало и его древности, описать удалось. Ибо когда слишком по-светски, до принятия веры христианской народом литовским существовавшие способы, обряды, богослужения языческие, из Иеронима какого-то взятые, выводит, ни в одном месте не указывает, не учит, каким бы древним именем этот народ был именован. А в этом писании, как в других его изданных книжках, много новых историков ему подражали. Это о Сильвии Деций говорит, а сам не знает, что это был за Иероним, из повестей и писаний которого Сильвий о делах литовских сообщения взял, когда говорит: «Когда обряды и обычаи каким-то Иеронимом». Но мне удалось выяснить, что это был муж ученый, чех (но не Иероним, ученик Гуса), жрец из Праги, который в Кракове при дворе был каноником. Потом, когда Ягелло, став королем польским, обращал родную Литву в веру христианскую покрестить, этого Иеронима из Праги в Вильне каноником сделал, и тот проповедовал слово божие в Литве. И, рубя однажды статую литовскую, дерево, в ногу себя ранил, и рану тотчас же [33] чудом Божьим излечил в подтверждение язычества, как об этом будет ниже сказано, когда речь пойдет о короле Ягелло. И имел я этого Иеронима старый комментарий о Литве писанный, который я достал у покойного доктора Серпца, в Вильне. Но он потом погиб этот комментарий во время службы воинской, и я рад бы был сейчас выкупить его дорого. Но слово о Деция, свидетельствующегоо Литве, закончу.

Есть и другие историки, которые Литву и пруссов финнами зовут, но я, если верить Птолемею, не был бы сторонником отождествления пруссов с финнами, а то, что Литва была когда-то этим прозвищем именована, не верю.

Птолемей, который весь мир как таблицу вырисовывал, иные народы в то место помещает, которые, как мне представляется, были Литвой. Сомнителен будет для многих мой рассказ, много народов человеческих в Литву историки помещают. Но они, если вспоминают Литву, помимо Польши, как кормилицу такого большого числа людей, то легко поймут, что Литва не одного народа согласно течению времени хранительницей была.

Вся литовская земля матерью тех народов, как представляется, была издавна. Их Птолемей зовет: Галида, Бодине, Генини, Судине (где сейчас Райгород, немцы звали Судавия), Карионес (видимо, Курляндия), Амаксобы, Стабаны, Саргаты, Стурны, Вибоны, Насции (Nasсii), Ассубии (видимо, Кашубы) и т.д. Эти народы все издавна в этом положении Птолемеем нарисованы.[33v] Тот самый Птолемей, как уже упомянутый Люций Деций, описывая польские древности, fоl. 3, другие великие народы в Сарматии Европейской помещает: первыми Венеды были над всем морем Венедским или Немецким, или над датскими, шведскими и лифляндским берегами. От тех венедов сегодня суть поморцы, кашубы, пруссы, курляндцы, жмудины, лифлянцы и финляндцы. Выше итальянской земли, которую от старого прозвища римского зовет, такие народы помещает: пеуцыны, растерны, через все море Меотское, которое зовем Paludеm Mеоtis и в которое Дон великий или Танаис, из Москвы текущий, у Азова впадает. Языги или ятвяги и ятвеже, роксоланы, русаки, намаксобиты и аланы сегодня есть от тех. Подоляне, черкасы, каневцы, волыняне, от Волги, реки, названы, от которой из Москвы тут свой народ, где сегодня живут, перенесли. Люцеоры, кусы или лучаны, кийовяны и литовцы из готов, и из венедов (то есть поморцев, не венетов), и из аланов старых, из этих же готы-аланы вышли, так как готы, которых до этого сарматы половцами звали, в тех местах издавна жили, тянулись к Руси, между Танаис рекой и морем Меотским, где сейчас татары крымские, черкесы и перекопцы осели. Хоть готы латинниками гетами были названы, например, Овидий Насон, будучи отлучен от императора[34] из-за срамных книг, который написал: «Об искусстве любви», жил в Таурике, где сейчас Перекоп, об этих гетах, так вспоминает в стихах своих Dе Pоntо еlеgia 19 ad Sеvеrum.