Уголовно-правовая охрана права на труд лиц, нуждающихся в повышенной социальной защите в связи с беременностью и воспитанием ребенка - Наталья Качина

Интересным видится законодательное решение в УК Литвы, где разделены нормы о преступлениях против различных прав, закрепленных конституциями, и каждая группа выделена в отдельную главу: трудовые права охраняются главой «Преступления и уголовные проступки против социальных прав личности (хотя главой «Преступления и уголовные проступки против равноправия лица и свободы совести» ст. 169 предусмотрена ответственность за дискриминацию по принадлежности к определенной национальности, расе, полу, происхождению, религии или иной группе людей, в том числе и в трудовой деятельности).

В некоторых странах Западной Европы – Франции, ФРГ, Испании, Швейцарии – также пошли по этому пути.

В УК Казахстана, Латвии, Эстонии, Литвы нет традиционного деления Особенной части на разделы. Данные законодательные решения, возможно, заслуживают дальнейшего изучения как некий путь «наименьшего сопротивления», освобождающий от необходимости точного формулирования объекта преступления более высокого класса (видового, родового).

Видовой объект посягательств обозначен в гл. 19 УК как «права и свободы человека и гражданина». Как отмечает В. Е. Чиркин, существенного различия в содержании терминов «право» и «свобода» нет135. Обычно считается, поясняет он, что второй из них имеет более конкретный характер и исторически связан с защитой самостоятельности личности, ограждением от вмешательства государства в ее внутренний мир (свобода совести, свобода научного и иных видов творчества), а первый предполагает участие личности в деятельности общества, государства, коллективов, иных структур.

Иногда называют иное отличие: свободы реализуются по личному усмотрению адресата, а право характеризует меру возможного поведения и требует правовой регламентации со стороны государства. Так, С. А. Авакьян подчеркивает, что право человека и гражданина более формализованная категория, т. е. варианты использования права обозначаются в нормативном акте, нередко даже исчерпывающим образом, а свобода – понятие более широкое и имеет много вариантов осуществления, одни можно отразить в нормах права, в отношении других это просто немыслимо сделать136. По ее мнению, границы между двумя этими понятиями подвижны, порой условны.

Более аргументированной и обоснованной представляется позиция В. М. Шафирова, который рассматривает свободу как центральный компонент содержания права. Право, пишет автор, – это сама свобода личности, но свобода официально признанная, обеспеченная определенным общим масштабом (мерой)137. Словосочетание «права и свободы» носит, скорее всего, традиционный характер, и, как видно из сказанного выше, условный, и заимствовано из прошлого. В таком случае есть все основания для применения в названии гл. 19 только термина «права».

В соответствии с названием гл. 19 УК от преступлений, предусмотренных в ней, защищаются права и свободы «человека и гражданина». В настоящее время указанное деление все более утрачивает или даже утратило свой смысл, поскольку прирожденные права человека давно признаны всеми развитыми демократическими государствами и выступают одновременно в качестве прав гражданина.

Как отмечает Н. И. Матузов, «во всяком случае внутри государства разграничение прав на «два сорта» лишено практического значения»138. Обосновывая свою точку зрения, он пишет, что даже апатриды, проживающие на территории той или иной страны, находятся под юрисдикцией ее законов и международного права. Более того, как утверждал И. Е. Фарбер, «между правами человека, гражданина и лица нет абсолютной грани»139.

Конечно, политическими правами обладают граждане, только они могут быть потерпевшими от уголовно-наказуемых посягательств на эти права. На это обстоятельство непосредственно указывает уголовный закон (например, ст. 140 – «Отказ в предоставлении гражданину информации»), и в конкретном случае только гражданин может быть потерпевшим от данного преступления. Однако поскольку любой гражданин является человеком, о чем было сказано выше, то отдельное указание на гражданина в видовом объекте преступления излишне. Таким образом, и в названии раздела, и в названии главы видится правильным употребление лишь термина «человек».

На основании изложенного считаем более верным следующее наименование гл. 19 УК: «Преступления против политических, а также отдельных личных и социально-экономических прав человека».

В литературе по-разному понимают непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 145 УК. Некоторые авторы считают данное преступление двухобъектным. По мнению Р. И. Михеева, непосредственным объектом является «право на труд женщины, находящейся в состоянии беременности или имеющей детей в возрасте до трех лет, а также принцип равенства граждан, установленный в ст. 19 Конституции»140, а факультативным выступают права ребенка, поскольку дискриминация матери в области трудоустройства закономерно сказывается на материальном благополучии семьи.

А. И. Бойко и П. Яни также считают данное преступление двухобъектным. Определение основного непосредственного объекта у первого из указанных авторов отличается от определения, данного Р. И. Михеевым, тем, что А. И. Бойко включает в него право на труд, не уточняя, что оно принадлежит определенной категории женщин141.

Факультативный непосредственный объект у А. И. Бойко сформулирован почти так же, как у Р. И. Михеева, но несколько шире: по его мнению, дискриминация матери в области трудоустройства закономерно сказывается не только на материальном благополучии семьи, но и способствует росту конфликтности внутрисемейных отношений, снижает взаимное доверие между детьми, ограничивает возможности развития и творческого роста ребенка.

П. Яни, не уточняя, точку зрения каких авторов на основной непосредственный объект он разделяет, вторым объектом (не поясняя, факультативным или дополнительным) называет сферу реализации права на защиту материнства и детства142.

А. П. Кузнецов и Н. А. Лукьянова основным непосредственным объектом рассматриваемого преступления считают «общественные отношения, обеспечивающие право на труд беременных женщин и женщин, имеющих детей до трехлетнего возраста, что означает право каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, равенство в возможностях их реализации»143. В качестве факультативного объекта ч. 2 ст. 145 они называют жизнь и здоровье человека, которому может быть причинен вред в результате отсутствия денежных средств144 [очевидно, авторами допущена ошибка, т. к. в ст. 145 УК нет части второй].

По мнению других авторов, исследуемое преступление относится к однообъектным. Так, А. В. Кладков отмечает, что «указанная статья УК направлена на защиту предусмотренного ст. 37 Конституции РФ права каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, а также установленного ч. 3 ст. 19 Конституции РФ равенства в правах и свободах женщины и мужчины и равенства в возможностях их реализации»145.

В свою очередь, Л. Мачковский определяет объект преступления, предусмотренного ст. 145 УК, как «общественные отношения, обеспечивающие реализацию права беременной женщины и матери, имеющей малолетних детей, на получение работы в соответствии с их деловыми качествами и на сохранение работы в течение срока беременности и до достижения ребенком трехлетнего возраста»146.

С нашей точки зрения, ни равенство в правах и свободах мужчины и женщины, ни равенство в возможностях их реализации (А. В. Кладков) непосредственным объектом исследуемого преступления быть не могут, поскольку ст. 145 УК называет преступными действия в отношении не всех женщин, а только их части – беременных или имеющих детей в возрасте до трех лет. Указанное преступление не может быть причислено и к «дискриминационным в отношении женщин», поскольку понятие «дискриминация в отношении женщин» означает любое различие, исключение или ограничение по признаку пола147, а в ст. 145 УК предусмотрены деяния, ограничивающие права женщин по другому признаку (или, точнее, обстоятельству).

Трудно согласиться с А. В. Кладковым и в том, что указанная статья УК направлена на защиту каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, поскольку потерпевшим от необоснованного отказа в приеме на работу или необоснованного увольнения беременной женщины или женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет, может быть далеко не каждый.

В то же время у А. В. Кладкова, А.П. Кузнецова и Н. А. Лукьяновой определение объекта сводится к праву свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. А. П. Кузнецов и Н. А. Лукьянова так и указывают, что «право на труд означает право каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду…»148.