Заповедник страха - Владимир Гриньков

И пошел к Хмелю. И все с ним вместе тоже.

Как им сказать про Пашу? Про то, что Паши нет, а есть голова.

– Где Паша? – спросил чернявый.

У него был жестокий взгляд. Даже страшно смотреть в глаза.

– Паши нет, – сказал Хмель, почти пропел, и выглядел он в эту минуту безумцем.

Все ужаснулись при виде этой картины.

– Как – нет? – спросил чернявый. – Где он?

– Там, – ответил безумный Хмель и показал рукой куда-то вдаль.

Теперь, приблизившись, все видели, что Хмель седой, а помнилось, что не был он таким, и поэтому всем без исключения представилось нечто ужасное. Хмель эти подозрения не опроверг.

– Его нет, – сказал Хмель. – Он умер.

Он никак не решался сказать про отрезанную голову. Потому что даже вспоминать об этом было страшно. А выговорить и вовсе невозможно.

Чернявый всматривался в Хмеля и вдруг увидел кровь на его одежде.

– А это что? – вдруг спросил он и, взяв Хмеля за одежду, потянул его к себе. – Кровь?!

Остальных тоже уже терзали дурные предчувствия, и они приблизились, обступили Хмеля. Да, кровь и они увидели. Чернявый рванул Хмеля на себя, одновременно выбросив вперед кулак, и в этот кулак Хмель врезался. Еще удар. Хмель рухнул на землю. Чернявый избивал его ногами, не разбирая, куда бить.

– Это не я! – взвыл Хмель. – Там какой-то гад! Я его видел! Он убивал! Я покажу! Идемте, он еще там!

Чернявый лупил его, не останавливаясь. Хмель захлебывался собственной кровью.

– Где Паша?! – орали все одновременно. – Куда ты его дел?!

Они убьют его. Хмель рванулся, покатился по земле, чернявый его преследовал и продолжал пинать, но так прицельно бить, как раньше, уже не получалось, и Хмель смог подняться на ноги. Чернявый попытался схватить его за грудки, но Хмель отбился и помчался прочь. Все бросились в погоню. Обезумевший от страха Хмель знал, что они его убьют, если догонят. Он очень хотел жить. Он видел этой ночью смерть и не желал себе подобной участи.

Он не отдавал себе отчета в том, что бежит к тому месту, где оставил машину. Дорога эта была ему знакома, но он ее до поры не узнавал. И вдруг выбежал к тому пригорку, где он был совсем недавно, промчался, подгоняемый звуками погони, но спустя какое-то время понял, что погоня отстала. Он упал на мягкий мох, еще не веря до конца, что смог уцелеть.

Только немного отдышавшись, он понял, что остановило его преследователей. Они наткнулись на голову бедного белобрысого Паши, и им стало не до погони.

Потрясенные сделанной ими страшной находкой, преследователи спустя некоторое время возобновили погоню и попытались поймать Хмеля. Они ориентировались по оставленным им следам, которые безошибочно указывали направление, и, на свое счастье, Хмель увидел преследователей прежде, чем они – его. Он повел себя, как напуганный зверь. Помчался, не разбирая дороги, не выбирая направления. Его гнал страх. Он понимал, что не уцелеет, если его поймают. Долго бежал, стараясь оторваться, пока не догадался, что его настигнут все равно, рано или поздно. Они идут по его следам и ждут, когда его оставят силы.

Он повернул туда, где местность была заболочена, побежал по воде, стараясь огибать сухие участки, чтобы не оставлять следов. Он не надеялся, что превратится в невидимку, но его уловки должны были усложнить поиски.

Преодолев немалое расстояние, Хмель выбрался все-таки на сухое место – он не мог больше бежать по воде и грязи, где вязли ноги, он уже падал от усталости. Теперь он не знал, где находится, в какой стороне деревня, в какой – хутор и насколько далеко отстала от него погоня.

Он решил идти наугад – до тех пор, пока не стемнеет. Он боялся следующей ночи, потому что слишком много врагов было у него в этом лесу. Он устал. Он напуган. Он голоден. Но главное – он был одинок, и его жизнь сейчас не стоила ровным счетом ничего. Случись с ним что – никто и искать не будет.

Довольно скоро Хмель наткнулся на дорогу. Так себе была дорога: узкая, мхом поросла, и давным-давно никто здесь не проезжал, но все дороги куда-нибудь ведут, и Хмель двинулся по ней. Он шел, мягко ступая и вслушиваясь в звуки леса. Когда где-то далеко прорезалось урчание мотора, внимание Хмеля целиком переключилось на этот звук. Он предусмотрительно отступил с дороги в лес, поскольку не хотел оставить на дороге следы, по которым его могли обнаружить.

На лес опускались сумерки. Под деревьями сгущалась тьма. Снова Хмеля окружили призрачные силуэты. Обессиленный, он опустился на землю.

Затих вдалеке звук мотора.

Дальше Хмель не пойдет. Он здесь переночует. Потому что в темноте на кого хочешь можно нарваться.

Хмель был голоден и попробовал есть мох. Мох оказался на удивление сухим и противно хрустел на зубах песком. Чуть в стороне отсвечивала отраженным светом неба лужа – будто зеркало на землю положили. Хмель пополз в ту сторону. На то, чтобы подняться и идти, у него сил больше не было. Дополз до лужи, стал пить из нее воду, от которой несло гнилью. И вдруг замер, услышав подозрительный звук. Он вслушался и похолодел от страха. Шаги. Совсем недалеко. Хмель вжался в землю, надеясь, что в темноте его не увидят.

Шаги прошелестели едва слышно и постепенно смолкли где-то вдалеке. Кто это был, Хмель так и не понял, но отчего-то вдруг показалось, что ему привиделся солдат.

Ночь прошла на удивление спокойно. Ничто не потревожило сон Хмеля. Проснулся он от сырости, которая его, казалось, пропитала насквозь. Оторвал голову ото мха, служившего ему подушкой, и осмотрелся по сторонам. Рассвело, но из-за тумана, опустившегося на лес, вокруг было серо.

Хмель попил противной воды из лужи, там же умылся, поднялся и пошел. Он очень скоро наткнулся на следы человека, прошедшего здесь накануне. Это был не упырь. Рисунок подошвы иной. Очень похоже на солдатскую обувь. Хмель не смог вспомнить, было что-либо подобное у кого-то из тех, кто за ним охотился, или нет.

Он пошел по следам, но продвигался медленно, часто останавливался и вслушивался, пытаясь определить, нет ли чего-нибудь подозрительного там, впереди, в непроглядном тумане.

Порой он след терял. Попадалась лужа на пути, и приходилось выискивать отпечатки ботинок, обходя лужу кругом.

Дважды неизвестный ходок пересек дороги, но не попытался воспользоваться ими, идя напрямик через лес к одному ему известной цели.

Целью его оказалась деревня. Местность вдруг стала подниматься, и наверху, на взгорке, меж деревьями Хмель увидел бревенчатые дома. Он догадался, что вышел ко второй деревне, о которой рассказывал Виталик и где Хмель прежде не бывал.

Здесь он заосторожничал, пробирался вперед, согнувшись в три погибели, и надолго замирал, прислушиваясь. Ориентировался по следам. Они вывели его к лежке, здесь мох был сильно помят, кто-то провел тут много времени, прежде чем отправиться дальше. Может, он здесь заночевал, этот призрачный солдат?

От лежки следы шли вдоль домов, по задам деревни, и трава была примята сильно, будто человек не шел, а полз. И еще одна лежка. От нее следы – уже к дому. Хмель не решился идти туда сразу, а залег в траве. Отсюда он видел глухую стену дома без единого окна и крыльцо у левой стены. Куда-то туда следы и направлялись. Хмель долго лежал, вслушиваясь. Он превратился в слух. Только звуки. Он больше ничего не замечал. Было тихо, но он вдруг отчего-то растревожился. Не мог понять, в чем тут причина, но беспокойство нарастало. Что-то тут было. Что-то такое, что надо было только осознать. И вдруг до него дошло. От этого открытия он даже на мгновение позабыл об осторожности и приподнялся из травы. Жадно втягивал ноздрями воздух. Это был запах. Здесь пахло травой, цветами, пахло плесенью и старым деревом, но весь этот букет забивал резкий аммиачный запах мочи. Свежий, где-то рядом. Там, впереди, у дома. В том направлении шли следы. Хмель пополз по этим следам. И выполз на небольшой вытоптанный пятачок под самой стеной. Кровь он увидел сразу. Не вся она впиталась в землю. Осталась на поверхности темной лужицей, сквозь которую пробивалась примятая трава. Хмель коснулся лужицы рукой, поднес руку к глазам. Да, это кровь.

Он лежал в траве, боясь пошевелиться. Кто-то здесь был, так ему мерещилось. Он не знал, он чувствовал.

Туман еще не рассеялся. И звуки слышались поэтому неотчетливо, будто уши у Хмеля были заложены ватой. Далеко-далеко, как ему показалось, опять возник звук двигателя. Он приближался медленно, и лишь спустя долгое время Хмель смог определить, что едет автомобиль сюда. Пробирается через туман с неуверенностью путника, не знающего дороги. Вот машина въехал в деревню и остановилась. Мужской голос позвал громко:

– Гена!

Гена – это приятель бедолаги белобрысого. Гена где-то здесь? Хмель ждал. Никто не отозвался. Заурчал двигатель. Машина приближалась. И остановилась напротив дома, возле которого лежал Хмель. Он вжался в землю. Кто-то вышел из машины и позвал опять: