Земля, которой нет - Сергеевич Клеванский

— И что, каждый хочет стать воином Термуна? — с удивлением спросил я, не понимая чего здесь может быть достойного.

— Конечно! — с запалом выкрикнул фехтовальщик. — Вот уже тысячи лет отбираются воины, и нет предела почета и чести стать одним из величайшей армии!

Я лишь покачал головой. Хоть что-то встало на свои места. Теперь я понял, что люди Териала, замкнувшись в своем социуме летающего острова, создали себе культ. Вполне логично, учитывая людскую психологию.

— Так значит мы не пленники.

— Пленники?! — хором грохнули девять бойцов, а потом дружно рассмеялись.

— Тебе оказана великая честь, землянин, — с легкой ноткой презрения, произнес молчаливый метатель серпов. В любой компании найдется такой индивид, даже в столь странной как наша. — Только не ясно кто тебе её оказал.

— Да, как ты вообще сюда попал со своей земли? — тут же включился малой. Ему, кажется, было все интересно, как и любому иному представителю данной возрастной группы.

— Это мутная история, — покачал я головой. — Попал в передрягу, очнулся уже в долине. Потерял сознание, а как очнулся, надо мной стоит тот старик, который открывал Состязание.

— Тебя сам Наместник на арену отослал? — с придыханием спросил еще один представитель халаситов. Средней внешности, но уж очень лихо орудовавший широкой саблей, словно сошедшей с картин про казачество.

— Видимо да. А что это за Наместник?

Народ переглянулся, но пришел к выводу что мне, ввиду особого положение иностранца, можно и не знать прописных истин.

— Наместник тот, кто с детства изучал заветы Термуна.

— Самый достойный из нас!

— Единственный кто родился со знаком Термуна!

— Тот, кто познал все четыре стихии.

— Мудрейший из маласов — вот кто такой Наместник!

Гладиаторы кричали на перебой и мне было сложно разобрать все еще сложно дающуюся речь, но одно я различил четко. Это «одно» сильнее всего выбивалось из той картины, которую все пытался нарисовать мой мечущийся, будто зверь в клетке, разум. Так что я просто не мог задать следующий вопрос:

— А что с этими вашими стихиями? Что это за магия такая?

Повисла тишина, народ стал непонимающе переглядываться. Некоторые обратили взгляды к самому старшему, но тот, сохраняя молчание, лишь недоуменно повел головой. И в этот раз слово взял малец, нервно теребящий гарду бастарда. С оружием здесь не расставались даже в банях. Просто не было сил разжать руку.

— Магия? — переспросил юноша. — Что это такое — ма-ги-я?

— Это…

— Это то, из чего люди Териала давно выросли, — перебил меня обладатель песчаного, будыто сыплющегося голоса.

Все встали, ударив кубками о стол и хором рявкнули с легким поклоном:

— Старший малас!

Я обернулся и тоже склонил голову в уважении перед такой старостью.

— Если у вас так много сил, чтобы попусту болтать, — продолжил старик, ответственный за тренировку будущих воинов. — То я могу пригласить вас во двор.

Народ тут же стушевался, я и вовсе вперил взгляд в потолок. Одна лишь мысль о плаце вызывала судорогу в конечностях. Старик еще немного посверлил взглядом бойцов, а потом кивнул:

— Так я и думал. Все свободны.

Гладиаторы, поднявшись со своих мест, двинулись к выходу из столовой. За спиной оставался недопитый кувшин сока, что несколько меня огорчало. Кто знает, когда еще доведется выпить что-то кроме воды. Уже у самого выхода я услышал до боли знакомую фразу:

— А тебя, землянин, я попрошу остаться.

Вздохнув и прогнав несвоевременные ассоциации, я развернулся и подошел к старцу. Тот с показной тяжестью и скрипом уселся на скамью и кивнул мне, показывая на соседнее место. Сел и я. В такой непосредственной близости взгляд старшего маласа казался еще более тяжелым, а его сила буквально давила к полу. Это был настоящий монстр в шкуре рассыпающего деда. В первые в жизни, я был не уверен, что хочу скрестить клинки с существом, встретившимся мне на жизненной дороге.

— Боишься? — спросил мой собеседник.

— Да, — просто ответил.

Мелькнуло серая молния, но трость старца лишь ударилась о мой клинок. На одних лишь инстинктах, даже скорее на автомате, я выбросил вторую саблю целя в горло, но тут произошло невозможное. Лунное перо рассекло лишь пустоту, старик неожиданно оказался от меня на расстоянии в пару метров.

— Не поддаешься страхам, — еле заметно хмыкнул он. — Признак хорошего бойца.

Я, проклиная про себя этого сумасшедшего, убрал сабли и показательно сложил руки на коленях. — Скажи мне, землянин, ты был у себя, там, магом?

— Да.

— Сильным?

Я сперва замер, а потом все же рассмеялся. Признаюсь, порой смеяться над самим собой даже проще и приятней, чем над кем-то другим. Когда смеешься над собой, то словно плюешь в лицо миру, а когда над другим… Ну, тут все от обстоятельств зависит, но зачастую можно нечаянно плюнуть и в свое лицо.

— Скорее слабым, — с легким кашлем ответил я. — Даже слабейшим.

— Честный. Это тоже признак хорошего бойца.

— Вы мне хотели что-то сказать? Потому что, если честно, я лучше отправлюсь на рандеву с подушкой.

Малас рассмеялся своим старческим, чуточку пугающим смехом.

— Твой акцент невозможно слушать без улыбки, — пояснил он свою вспышку веселья. — Но уважаю твое желание отправиться ко сну. Я хотел лишь сказать, что несколько удивлен. Лишь два халасита показали в первом туре свое владение стихией. Одного из них ты одолел.

Мне нечего было ответить или даже сказать. Когда не понимаешь, что творится вокруг — лучше промолчать. Больше узнаешь, а другие, возможно, подумают, что ты уже знаешь все.

— Воздух — опасное предпочтение, — старик продолжал философствовать. — Но душе не прикажешь.

— Я все еще не чувствую деловой подоплеки.

— Советую тебе приобрести терпение, так как оно…

— Тоже является чертой хорошего бойца, — перебил я старика. Не знаю зачем — просто решил проверить насколько тонок лед. Судя по спокойному взгляду маласа, лед был невероятно толст.

— Однажды, когда я был еще совсем юн, то мне довелось видеть финал состязания, — старик отложил трость и наполнил наши кубком соком. Я приготовился слушать историю, еще даже не подозревая, что именно она станет моим основным кусочком пазла. — В нем так же участвовал землянин, называющий себя магом. На Териале вас было лишь два — он и ты. Звали его Элиот и волосы его были белы как кость мертвеца, глаза черны как пролитая смола. И этими черными глазами, клянусь всеми стихиями, он бы не различил и голой женщины перед собой. Слеп как крот, но сражался как сам Термун. На глазах он всегда носил повязку, так как не хотел ими пугать зрителей, и все же он выстоял. Все Состязания и Испытания он оставил за спиной и приблизился к финалу…