Единственная для бандита - Стар Дана

– Ох, договоришься, Солли. Мой муженёк решит отъездить тебя и в задницу на сухую. Посмотрим, как ты потом будешь хвастаться узкими дырочками!

– Если ты снова вытрахаешь своему мужу мозг, требуя купить новый Ламборджини, вместо разбитого старого, то он точно захочет выдрать меня. В отместку. Так что, дорогая Мари… Умерь свой аппетит. Позвони садовнику!

В ответ опять слышится взрыв смеха. Фели смотрит на моё недоумевающее лицо и хохочет так, что даже вытирает слёзы, вытекшие из уголков глаз.

– Кажется, суррогатная мать твоего малыша в шоке! – хихикает миниатюрная брюнетка с большой грудью, чересчур круглой, чтобы поверить, будто её сиськи настоящие. – Амелия, – представляется она и кивает рукой в сторону веселящихся Соллы и Марии. – Мария – супруга виноградного короля, синьора Амаретти, а Солла – его любовница.

– Что? – переспрашиваю я. – Но как?

– О, милочка. Лучше сделать соперницу подружкой и разделить с ней обязанности, чем пытаться вытащить всё на себе. Солла живёт припеваючи, работая на спине, Мария не терпит приставания своего обрюзгшего муженька, а развлекается с симпатичными парнями на стороне. Все в выигрыше.

Не могу согласиться с этими ужасными, кощунственными порядками, но Амелия улыбается мне и спрашивает:

– Разве у вас с Фели не так? – хихикает.

– Нет. Не так! – обрывает её Фели. – Лина – бедная девушка. Нищая. Суррогатное материнство – это лишь способ заработать для неё и выбраться со дна. А для меня – это возможность не портить свою фигуру родами. Муж… хочет меня.

– Ха-ха-ха! – просмеявшись, Амелия начинает цедить пинаколаду через трубочку. – Вы это слышали? Наша Фели всё ещё надеется, что член Моретти верен ей.

– О да, как же… – в один голос тянут подруги.

– Главный трахаль Италии готов выдрать каждую. Где-то там найдётся место и для жены. В очереди из сотен одинаковых дырок… – назидательно говорит Мария. – Фели держит нас за идиоток. Даже мне ясно, что Леон потрахивает эту блондинку!

– Приятного купания, дамы. Вы правы. Здесь слишком жарко и от бассейна… дурно пахнет. Нужно вызвать чистильщика, – выпаливаю я и встаю.

Возможно, Фели хотела сохранить своё лицо и продемонстрировать меня, как идиотку, чтобы похвастаться перед подругами. Уходя, я слышу, как Солла громко советует:

– Фели, русская права. Вызови чистильщика. Желательного молодого. Пусть прочистит и кое-что ещё… Для тебя.

Уверена, она нарочно говорит это на английском языке, чтобы и я слышала. Подруги Фелиции – это не подруги, а клубок змей. Настоящий серпентарий. Они плюются ядом прямо в глаза, не стесняясь. На мгновение мне становится жаль Фели – муж явно не хочет видеть её, подруги смеются над положением в семьи Моретти. Но потом я чувствую, как по ногам полосует взглядом, словно бритвой. Фели награждает меня этим взглядом, смотря вслед.

Я решаю, что сегодня больше не появлюсь у бассейна. Приду завтра и пораньше, с утра, пока нет сильной жары и неприятных лиц в виде Фели, ведь жена Леона дрыхнет до самого обеда и только потом встаёт.

Но свернув по коридору к своей комнате, я вижу… Гвидо. Он трётся возле двери в спальню и улыбается мне, как ни в чём не бывало. Но я замечаю, как его ладонь двигается по ручке. Он словно закрывает дверь… моей комнаты.

– Что ты тут делаешь? – сержусь я.

– Дом Леона та-а-а-кой большой. Ошибся спальнями, – ухмыляется Гвидо Росси, обшаривая моё тело маслянистым взглядом. Облизывает губы, словно кот, ярко-красным языком. Мне становится не по себе. Его вид такой взбудораженный, как будто он нанюхался чего-то.

– Твоя спальня находится в другом крыле, Гвидо! – твёрдо отвечаю я.

– Да? И кто это сказал? Не припомню… Мне понравилось здесь.

Ладонь Гвидо опускается и будто бы невзначай проводит по ширинке. Меня передёргивает от отвращения. Теперь мне не хочется входить в спальню. Мало ли чем там занимался этот извращенец?

– До скорой встречи, Лина. Я слышал, что ты успешна, занимаясь языком. Очень успешна для глупышки, раздвигающей ноги по первому щелчку хозяина. Моретти много тебе платит за услуги? – Гвидо опирается плечом на стену, продолжая изрыгать гадости: – Росси ничуть не беднее Моретти. Мы тоже можем быть щедрыми…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Совсем скоро вернётся Леон. Советую тебе держаться от меня подальше.

– Подумай над моими словами, бедная русская девочка! – Гвидо сверкает глазами. – Хорошенько подумай. Только от меня зависит, будешь ли ты жить или отправишь кормить… как это сказал Леон… пираний! – Гвидо хищно улыбается напоследок и уходит, посвистывая.

Я стою, едва живая, мечтая лишь о том, чтобы Леон поставил на место зарвавшегося сукина сына.

Глава 7. Лина

– Готова пошалить, красотка? – спрашивает Леон поздним вечером. Едва пересёк порог моей спальни, но уже начинает раздеваться. Расстёгивает длинный ряд пуговиц на рубашке и пожирает меня алчным взглядом. Зверь проголодался. Мафиози останавливается рядом с кроватью и пристально обводит моё тело, накрытое лёгкой простынёй.

– В чём дело? – хмурится, считывая безошибочно, что я чем-то встревожена.

– Сегодня был странный день. Фелиция привела подружек и хвасталась, что я – суррогатная мать. Они болтали о всяком. Мне было неприятно.

– Лина, запомни. Ты всегда можешь уйти, если тебе неприятен разговор.

– Фели…

– Она не причинит тебе прямого вреда, – жёстко смыкает губы и присаживается, гладя меня по плечу. – Я бы забрал тебя отсюда. Твоя роль в этом доме была показаться деду и подписать договор. Потом… я планировал поселить тебя отдельно. Но сейчас обстоятельства изменились.

Сейчас изменилось многое. В другой раз Леон Моретти даже не стал бы слушать мою болтовню и жалобы. Всего какую-то неделю назад он нагнул бы меня над кроватью и начал драть, как последнюю шлюху, потому что он голоден. Но сейчас, когда мы видимся не только для того, чтобы потрахаться, я чувствую, что он меняется и меняет своё отношение ко мне. Показывает больше, чем раньше и прислушивается к моим словам. Как сейчас. Он не стал требовать близости, но разговаривает со мной. Я впитываю каждое его слово, как губка. Стараюсь не пропустить ничего и найти в его словах уверенность для себя.

– Из-за смерти Росси все мои планы перечёркнуты. В том числе, и бизнес, – внезапно разоткровенничался Леон. – Марио был верным другом и честным партнёром. Нам удавалось заниматься делами, даже когда… поставки товара срывались. Но сейчас Марио мёртв. Я не могу довериться другому и впервые думаю о том, что это может быть знаком. Не двигаться в этом направлении дальше. Все мои прошлые поставки закрыты.

– Ты говоришь не только об отельном бизнесе, Леон? – осторожно спрашиваю я. – Не о партии новых полотенец для отеля.

– Нет, крошка. И поверь, тебе лучше не совать свой хорошенький носик в эти дела, – вздыхает Леон, внезапно нежно гладя лицо кончиками пальцев. – Смерть Росси сильно навредила всем моим планам. В каком-то смысле мои руки связаны… Пока не найдём виновника.

Я понимаю смысл его слов. Пока не найдут истинного виновника, Гвидо Росси будет находиться в доме Леона, а все остальные дела будут подвешены в воздухе. Значит, мне нечего сказать похитителям. Потому что Леон вынужден приостановить свои тёмные делишки.

– Гвидо Росси ведёт себя, как хозяин в твоём доме.

– И это невероятно сильно бесит меня.

– Мне не нравится этот Гвидо! – выпаливаю я, объясняя. – Он постоянно на меня пялится! Мне не по себе от его наглого, мерзкого взгляда.

– Клубничка, скоро всё закончится, потерпи немного. Я с удовольствием размазал бы его мозги по стенке, но… не могу. Приказ главы семьи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Алонзо обладает большим авторитетом?

– Лина, дело не только в Алонзо… – Леон ложится рядом и накрывает ладонью мою талию, приближая к себе. – Наверное, тебе наши законы кажутся в чём-то абсурдными?

– Не абсурдными, но пугающими, – признаюсь, зарываясь лицом в его грудь. – Или Гвидо живёт в твоём доме и суёт всюду свой нос, или они забирают меня. Кровь за кровь? Так это у вас называется? – губы начинают дрожать.