Журнал «Вокруг Света» №05 за 1982 год - Вокруг Света

С нами поравнялась группа подростков в новых, мешковато сидящих комбинезонах.

— Только что прибыли,— пояснил Висама.— Новобранцы.

Они стояли около большого щита, к которому были прикреплены фотографии, карта Палестины, эмблема «Львят революции». Инструктор — невысокий человек лет сорока, одетый в такой же, как у подростков, комбинезон, только выгоревший от солнца, что-то рассказывал, показывая рукой то на фотографии, то на карту.

— Эту девушку звали Даляль Мохраби,— услышали мы слова инструктора.— Она была разведчицей и погибла во время операции на оккупированной израильтянами территории. А это Ибрагим Хамади — разведчик-нелегал. Работал в Иерусалиме, но был схвачен оккупантами и погиб в застенках. Помните их...

— Здесь, в лагере,— заговорил Висама, когда мы отошли от группы новичков,— мы не воспитываем в наших подростках жестокость, злобу, хотя они повидали столько, что могли ожесточиться. Наоборот, мы учим ребят всегда и прежде всего быть гуманными.— Он замолчал, затем убежденно сказал: — Мы не воюем против израильских женщин и детей. Мы боремся только против оккупантов.

— А кто родился в семье Адхама?

— Мальчик. Как раз в тот день, когда погиб лейтенант. Его назвали Адхамом.

— В память об отце?

— Адхам — это боевой псевдоним лейтенанта,— объяснил Висама.— Его настоящее имя Абдель Карим Батат.— И, опережая мой вопрос, добавил: — Абу Расиф-— тоже псевдоним. Его звали Абдель Махмуд аль-Аккад.

— А ваше настоящее?

— Его знали только мои родители. И... Мона. Настоящее имя федаина узнают после его смерти.

...Недавно я опять встретил Висаму на юге Ливана.

— Я снова в разведке,— радостно сообщил он.— Сам, правда, не хожу, но готовлю других.

Подобно Абу Нидалю, он всегда провожает своих разведчиков на операцию. Так же придирчиво осматривает оружие, проверяет, как уложены запасные магазины, гранаты. А потом, стоя в окопе, курит подаренную старшим другом трубку и думает о тех, кто ушел на задание...

Константин Капитонов Южные районы Ливана — Бейрут — Москва

Вышки шагают за горизонт

Трое суток при температуре минус 46 мела занозистая заполярная пурга. И только на четвертый день, после обеда, когда скудное зимнее северное солнце зависло над горизонтом, нам удалось выехать на трассу газопровода.

«Газик» то лихо мчится вперед, проглатывая километры бетонного покрытия, то осторожно переваливается на заснеженных увалах. Обгоняем тяжело груженные «Уралы», надрывно урчащие бульдозеры; промелькнуло яркое пятно полыхающего на снегу костра, возле которого примостились на корточках неуклюжие фигурки в черных полушубках...

В машине тепло. Ровно, без надрыва гудит мотор. Я жадно вглядываюсь в искрящуюся под закатным солнцем тундру, в «кусты» стальных труб, которые торчат над ее белоснежной простынью, и почти ощущаю, как с ревом несется по ним газ, вырвавшийся наконец-то с более чем километровой глубины. Привыкший к этой дороге Сулейманов дает мне присмотреться к тюменскому пейзажу и, продолжая разговор, начатый в кабинете, говорит: — И все же работа, за которую наша группа получила премию Ленинского комсомола,— это прежде всего признание заслуг всей молодежи, осваивающей газовые месторождения Крайнего Севера, Мы же лишь представители разных коллективов, за которыми стоят сотни людей. Это и уренгойцы, и надымчане, и москвичи, и тюменцы, и парни с Медвежьего — всех не перечесть. Олег Ермилов — наш, надымчанин, «своя рука на Севере», как мы его в шутку называем,— сказал как-то, что сейчас крупные открытия в одиночку не делаются — времена Архимедов прошли, и я согласен с ним.

— А академик Губкин? Ведь он еще в тридцать втором году призвал геологов искать нефть именно здесь, в Западной Сибири? — пытаюсь возразить Сулейманову.

Поняв мою хитрость — вызвать его на спор, чтобы немного рассказал о себе,— Рим улыбается, и вновь звучит его молодой, но не по возрасту усталый голос:

— Здесь ты, положим, не совсем прав. Еще до Губкина такие ученые, как Карпинский, Обручев, Павлов, Мушкетов, Зелинский, в своих работах по строению земной коры обращались к неисследованной громадине Западно-Сибирской равнины. И верно предполагали, что ее недра под мощным слоем отложений прячут свои богатства...

Сулейманов искоса поглядывает на меня, потом добавляет:

— Ну а задолго до всех великий Михайло Ломоносов сказал, что будущее могущество России будет прирастать Сибирью.— Он задумчиво всматривается в ветровое стекло, за которым виднеется буровая вышка — символ сегодняшней Тюменщины, и продолжает: — Гениальное предсказание!.. Сегодня каждый третий кубометр природного газа, который добывается в СССР,— тюменский. И это далеко не все: сейчас мы боремся за то, чтобы добывать в сутки миллиард кубометров газа и миллион тонн нефти. Представляешь, миллиард и миллион в сутки!

Я только согласно киваю: это действительно трудно представить, тем более если знаешь, что в недалеком 1964 году было добыто лишь 200 тысяч тонн сибирской нефти. Тогда в московских и ленинградских институтах в моде была пущенная кем-то шутка: «Да, сибирская нефть существует, но только в голове Эрвье».

Наш «газик» оставляет позади еще одну буровую вышку, которую, словно муравей, упрямо тащит по заснеженной целине трактор. Мы проскакиваем череду лэповских опор, и, когда красный диск солнца сползает за горизонт, посреди закованного льдами пространства возникает огромный белоснежный корабль...

Сулейманов трогает шофера за плечо, чтобы тот остановился, говорит с гордостью:

— Вот это и есть установка комплексной подготовки газа. Впечатляет?

Я завороженно смотрю, как угасающие солнечные блики искрятся на стальных фермах, слышу Сулейманова:

— Город Новый Уренгой родился, в общем-то, благодаря крупнейшим в мире запасам газа и конденсата. Здесь все причастны к этому промыслу и свое будущее связывают со строительством таких вот установок.

В мою бытность на Тюменщине я ничего подобного не видел и потому прошу Рима рассказать о них подробнее.

— УКПГ только называется установкой, а по сути, это настоящий завод, на котором, правда, в смену работает всего лишь семь-восемь человек,— сказал Сулейманов и добавил: — Видишь ли, газ, который поступает из пласта, насыщен водяными парами, поэтому, прежде чем попасть в магистральный газопровод, он должен пройти полную очистку. Для этого и существуют эти заводы в тундре. Сейчас их у нас шесть, скоро введем в эксплуатацию седьмой. Всего же в этой пятилетке должны набрать полную нагрузку десять таких УКПГ.

Мы выходим из машины, разминаем затекшие ноги, и Рим ведет меня в операторскую. Здесь тепло, уютно, вдоль стен цветы в горшочках. На панелях — датчики, аппаратура, а посреди огромной комнаты стол, за которым работает оператор. Операторская — мозговой центр установки, и от работающего здесь инженера требуются не только знания, но, пожалуй, и хорошая интуиция.

В Новый Уренгой мы возвращались затемно. В окнах здания объединения «Уренгойгаздобычи» все еще горит свет — здесь рабочий день у многих длится десять-двенадцать, а то и все четырнадцать часов. По скрипучей деревянной лестнице поднимаемся на второй этаж, и Сулейманов пропускает меня в маленький кабинет, на дверях которого висит табличка: «Заместитель генерального директора». Табличка скорее для порядка, для приезжих, так как в Уренгое Рима Султановича Сулейманова знает каждый. В двадцать девять лет он стал заместителем генерального директора и вот уже три года работает в этой должности.

Мы раздеваемся, Сулейманов проходит к заваленному бумагами, сводками и графиками столу, а я терпеливо дожидаюсь, когда он продолжит незаконченный разговор и ответит на мой вопрос: в чем же заключается сущность работы, за которую восемь человек были удостоены премии Ленинского комсомола? Надымчанин Олег Ермилов. Михаил Марчук из Пангоды. Тизмен цы Владимир Маслов и Александр Алтунин. Три москвича — Николай Изотов, Сергей Колбиков и Михаил Подоляко. И он — Рим Сулейманов.

Сулейманов быстро перебирает бумаги на столе, кладет перед собой некоторые, видимо последние, на минуту задумывается и говорит:

— Дело в том, что традиционные схемы проектирования и разработки газовых залежей здесь не применишь: масштабы северотюменских газоносных месторождений уникальные, природные условия — сложнейшие, да и темпы, которыми предполагалось осваивать эти богатства,— невиданные. Вот и пришлось разрабатывать и внедрять свои методы. Впервые в отечественной практике были созданы и внедрены оригинальные методы проектирования, анализа и управления разработкой газодобывающих систем севера Тюменской области...