Белая Лебедушка - Вячеслав Евдокимов

VII

Фыонг от них не отстаётИ за народ, Свободы радиИдёт решительно вперёд!

Ну, а бойцы, в боях что раныВдруг получали иногда,Её заботы и охраныНе знали лучше никогда.Кто без сознания, – отыщет,Из боя вынесет всех в тыл.Её забота – жизни пища,А голос, взгляд – до слёз всем мил…

И вот в бою одном однаждыБоец, израненный, упал,Струилась кровь из ран и жаждаЕго пронзала сотней жал…

Он молод был и одногодокС ней, храбрым, смелым слыл в боюИ не искал себе в нём брода,Чтоб жизнь спасти, трясясь, свою.

Но до безумства одержимымМечтою жил – быть средь небес! —И верил в то несокрушимо.Всегда глазами в небо лез,

Когда армады самолётовНад ним летели, зла полны, —Вьетнам бомбить с баз троеротов,И их встречали сверхорлы

Отважно – лётчики Отчизны,Вступив в неравный сходу бой,Не зная страха, дум о жизни,Вцепясь в манёвры с головой!

И бомбоплюи, как попало,Швыряли свой опасный груз…И вспять армада та текала,Трясясь за жизнь, – как гнусный трус…

В такой момент боец аж трясся,Желая взмыть ввысь в тот же миг,Очередей – за трассой трасса —Дать по врагу! Но с стоном ник:

Земное давит притяженье,Взмыть не даёт, как не спеши,И все воздушные сраженьяВ мечтах лишь, горечью души…

И он ходил всё, тих, понуроИ ничего не замечал,Смыкались брови с горя хмуро,Печаль брала – плохой причал…

Вот он—то был в бою том раненИ без сознания лежалК врагу лицом на поле брани,Свалил его огня кинжал…

Вот так к нему, к другим как, – спешноИ подползла Фыонг в тот миг,Забинтовала вмиг, конечно,И в лазарет бы напрямик!

Да приоткрылись слабо щёлкиЕго бессильных, с дрожью, глаз…И – диво! – на руки девчонкеСлеза мужская пролилась…

И вновь в беспамятство он канулИ был безволен, как мешок…Неужто смерти он аркануВ свой болевой от ран всех шок

Поддался, – не было что сроду! —Вон напрочь волю приглуша, —И это в юные—то годы! —Но нет! Сильна его душа

И организм, и он в сознаньеПришёл опять, суха слеза,И губы с слабым замираньемШепнули: – Дивные… глаза

Твои… какие! – МоментальноВ сознанье врезалась стрела…И по глазам вдруг машинальноСвоим рукою провела

Она и густо покраснела,С укором лишь сказала вслух,Молчи, мол, видано ли делоШутить, когда здесь боя дух!

Потом, в тиши уж, после боя,Осколок зеркальца сыскав, —– Ну, вот и скажет же такое, —Шепнула, – В смерти ж был тисках!..

Сама ж была безумно рада,Что одолел он смерть и жив!В душе – неясная отрадаИ чувств неведомых прилив…

Быть может, выплеснет он счастьеИ не слизнёт в момент опять!И вновь в боях – её участье,Его – здоровья набирать.

Вот после тяжкого сраженья,Когда кромешный боя адБойцов, врага бросал во тленье,Дарил успехов ли каскад,

С себя чтоб снять вон напряженьеЕго, Фыонг пошла к ручью,Заране чуя наслажденьеОт струй его: «Нырнуть хочу!»

Ступая мягко, по привычке,Спустилась вниз, – где блажь воды,Вокруг порхали, пели птички,Как—будто нет вокруг беды…

Стремили губы к вод прохладеДаль перехода, боя ад.Не сняв «Калашникова», – клади,Вперёд зовущей, не назад,

Она к воде припала страстно,Не осаждая пыл глотков.Картина эта распрекрасна,Из мирных будто бы годов…

Все изумлённо стихли птицы,Стреножил ветер прыткий нрав,Сквозь полог туч лучи—ресницыТепло коснулись девы, трав…

Красы невиданной доселеРасцвёл сухой, корявый куст,Туманы в росы все осели,И рос на деву взор не пуст…

И не помять чтоб – как то можно! —Влюблённый взор не отводя,Держа в ладонях осторожно.Склонилась, мать как, над дитя

Над ней Вселенная—создательВсего и вся на разный вкус,Забыв. что дикий пожирательВ ней скрыт и бешеный укус…

О гимн Прекрасному! Ты вечноПленяешь души и сердца,Восславив то, что человечно,Его возвысивши творца.

Звучи от сердца, патетичноО поцелуях с влагой губ!А прозвучишь, звучи вторично,Взвей торжество фанфарных труб!

Вот утоливши жажду страстно,Как благодарная душа.Она ручью поклон прекрасныйС почтеньем дарит, чуть дыша…

И тот в ответ ей тоже ласку:Порыв души в любви велик!Но вдруг смущенье деву в краскуВвело: в нём свой узнала лик…

Волна его чуть колыхала,Красы боясь нарушить рай:«Цветите, губы ало—ало,Гори, свет глаз и не сгорай,

Цветы приколоты, не вяньте,Ярки на фоне вы волос,Глаза – в ресниц отменном канте…Откуда, Диво, ты взялось?!

…В душе смотрящей зреет буря,Волнует сердце мыслей новь:«Ужели я?» – глаза зажмуря,Открывши, видит… тоже вновь!

Да! Это ты, красы цветеньеВ чудесной прелести, во всей.Восторг тобой – в природы пенье,Сомнений горечь прочь отсей!

Вот так приходит час бутонаЦветком—красой явиться вдруг!Не отменял никто законаПрироды – вечен жизни круг.

Но дева спешною рукою,Смутясь, разрушила тот лик,Хоть краску щёк своих не скроя,Так стыд свой пряча от улик…

Затем внимательнейшим взоромОкинув всё вокруг себя,Не запятнаться чтоб позоромИ честь, порядочность любя,

Освободилась от одежды,Вступила спешно в лоно вод —Осуществление надежды —И вот она уже плывёт,

Отраду грудью рассекая,Лицо лучит от милых брызг,И вся счастливая такая,Тихонько впавши в детский визг!

Ну, а боец, глаза назвавшийТакими дивными её,Конечно жив, в бою не павший,Хотя зловеще вороньё,

Галдя, над ним уже кружило…Восстановительный он курсВсё проходил, невольник тыла,Что тяжелее всех обуз

Бойцу, живущему борьбою.А ей претит всегда ничья!И как—то так, само—собою,Гуляя тихо вдоль ручья,

Он шум услышал в нём и всплески…И, чуть раздвинув куст рукой,Вмиг встрепенулся – повод веский,Картины видел ли такой?

Плыла большая гордо птица,Восторг души, отрада глаз.Куда, зачем она стремится,Да и откуда тут взялась?!

Не раз гулял ручья он мимо,Но дива что—то не видал…И как названье птицы – имя?Но от догадки стал вдруг ал:

В лицо стыда плеснулась краска,И он отпрянул от кустаСо сверхпоспешностью, опаской,Что совесть станет не чиста —

Тайком подглядывать за девой…«Что за лебёдушка! Ах, стать!Фыонг, ты, просто. королева…Что глаз вовек не оторвать!

Как удлиняют шею прядиБелейших шёлковых волос…»И… вновь стремит свой взор к отраде!Но нет её уж… Вот вопрос!

Куда девалося виденье?!Как пеленою скрыл туман…– Здоровья, вижу, пополненье!Как хорошо—то, Фам Туан! —

Да, так бойцы его все звали. —– И ты покинешь скоро тыл! —И вмиг, как полог из вуали,Накрыл её, и след простыл…

Знать, заподозрила проказу…О, да! Он встал чрез день уж в стройИ, повинуяся приказу,На Север отбыл он родной,

Ведь командиры тоже люди:Зачем губить его мечту,Пусть в небесах сражаться будет,Неся боёв в них маяту!

Был путь «Тропою Хо Ши Мина»,Но мысль терзала: «Может, трусЯ? От боёв бегу? До тынаПеред опасностями гнусь?» —

Но цель тянула, как магнитом,И растрясла ту мысль езда…И был в полку он крепко сбитом,Чьё имя – «Красная Звезда»!

Его прикрыл щитом народный,Коммунистический Китай:Чтоб жизнью жил Вьетнам свободной,Сбивай врага, стремглав летай!

И Фам Туан сдружился с «МИГом»,То был союз-конгломерат.Не быть Отечеству под игом,И, троерот, дрожи, пират!

Туан подъёмной силы силу,Мгновенность действия рулейИ веру сильную в турбинуПознал, врага чтоб бить сильней —

Так дух неистов был и львиный!Умел мишень взять на прицел,Чтоб укротить вон нрав звериный,Да сам бы был, при этом, цел.

Небесный фланг бойцов СвободыЕго радушно принял в строй,И даже дальние народыУзнали вскоре: он – Герой!

Он декабря двадцать шестого,Когда в затылок тот дышалУж декабрю двадцать седьмого,За сверхманёвр, мгновеньем мал,

«Б-52» сбил! Тот зловеще,Под балаклавой ночи, шёл,Бомбить Вьетнам чтоб хлеще, хлеще,Тянувши бомбы, будто вол…

О землю грохнулся и – крышка!Вон испустил поганый дух…Вьетнаму это – передышка,Без слёз хоть день, но будет сух.

Сияли взрослые и дети,Звучали кхены, бил всласть гонг!Не будут сечь нас рабства плети,Бойцы сияли и Фыонг!

Но коль одна. во власти ночи,Лицо уткнув в циновку, вдругСлезу её катили очи,Тряслися плечи с тайных мук…

Но коли в бой шла и в разведку,Где твёрдый шаг и меткий глаз,Их запирала крепко в клетку,Стараясь выполнить приказ.

А после… можно и мечтанья,Что вот такой наступит день,Когда все кончатся рыданья,Тогда, уж будь добра, надень

И покрасуйся в аозаеИ в туфлях чудненьких пройди!«Ай, да Фыонг! – чтоб все сказали, —Спеши! Вон счастье впереди».

VIII