Белая Лебедушка - Вячеслав Евдокимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
VI
И Ветеран-отец гордилсяЗа дочь, лелеял и берёг,Делился с ней щепоткой риса,Опорой был среди дорог;
Бойцам сестрой была родною,Восторгом радостным для глаз…Хотя была совсем седою,Но чудом дивным, без прикрас!
С ней в бой идти всегда смелее,Она как совесть, ратный клич,Чтоб, жизни каждый не жалея,Врага в медвежий взял бы клинч!
В глазах её чтоб отличиться,Они в атаки шли стремглав,Светились радостью их лица,И вражий брали вмиг анклав!
Так и однажды это было,Звучал победный их восторг!…Не чуял каждый, что могилаВедёт неравный с жизнью торг…
Была подлейшей то ловушкой —Победа лёгкая их здесь,Они попали в сети мушкой,И враг-паук, взвинтивший спесь,
К ним подползал напиться кровьюИз многочисленных засад,Себя хваля за ум с любовью,Готовя бойни дикий ад,
Создавши в силах превосходство,Донельзя этим бывши рад,За что чинов, мол, руководствоИм даст сполна и тьму наград.
Пришлось бойцам с поспешной прытьюИз-под удара улизнуть,Из добровольцев сбив Прикрытье,Чтоб замести отхода путь…
Прикрытья тают уж патроны,Ведёт оно тяжёлый бой,От пуль всё чаще стали стоны,А их вокруг – взъярённый рой!
И враг злорадно уж смеётсяИ вяжет, вяжет всех подряд,Знать, не видать им боле Солнца,И смерть уж дышит на ребят,
И ночь зашторивает взоры,На землю тьму кладёт внавал…– С утра мы с вами разговорыУж поведём… Устроим бал
Преразвесёленькой потравы —Извлечь из вас, где штаб есть ваш! —И извергают снова лавыУдаров, в дикий впавши раж…
И лишь один не ткнут и пальцем,Он, разулыбя криво рот,Всё смотрит гоголем, не зайцем…Когда же стих вдруг пулемёт
Последний храброго ПрикрытьяИ редкий был уж автомат,Помочь бойцам лишь можно прытью,Примчав патронов и гранат!
Вот потому оперативноДал батальонный командирПриказ – доставить быстро дивно,Пока в иной не пали мир!
Фыонг взялась за это смело,Порыв оправдан, верен, прав,Ведь лишь она одна умелаМчать на задания стремглав!
Боеприпасов понавешав,Взвила, взмахнув крылами, ввысь!А вкруг ночи тьма, будто леший,А звёзды даже не зажглись…
Ей сердце, чуткость, состраданье,Скорей, указывали путь,Чтоб с честью выполнить заданьеИ вспять бойцов – живых! – вернуть.
И оттого она уж скороБыла у цели, но узря,Что все они уж в лапах сворыВрагов, шепнула с болью: «Зря
Мои усилья, слишком поздно…» —За куст припряталась – молчок! —И из него глядит преслёзно:Там за щелчком хлыста щелчок
В тела врезалися пленённых,Но нет ни стона их, ни слёз —Злодеев так презрели оных,Как будто свинский те навоз,
В нём копошился червем гадкимТот, не был кто и пальцем ткнут,Зато в спесивом был припадке,Какой умён-де он и крут,
Что план вьетконговцев был сорван,И в пытках штабу будет крах,И он отхватит «баксов» прорвуЗа смерть бойцов, их скорбный прах!
Как ловко влез он в их шеренгиИ вот накинул уж аркан…А всё за деньги, деньги, деньги,Пробраться чтобы в высший клан,
Чтоб на него все гнули спины,А он блаженничал всяк день,И били спины те дубиныЕго – на то ему не лень!
И трудовое к чёрту братство —Ему служить лишь богачам —Во власть ведёт всегда богатство,Богатство, власть – бальзам очам!
«Таким, как я, у троеротовЗа службу им – деньга, почёт;Они спецы переворотов,А их и войн – не в пересчёт…
Как оспа – базы их повсюду,Имперский гонор, наглый взгляд,И страны бьют, как бьют посуду,Разбой внедряют, ложь и яд.
Вот потому и богатеи,На мир насели, кровь сосут…».– Вас ждут весёлые затеи:Нрав троеротов тих, не крут! —
Уж вслух сказал бойцам предательИ сунул им жетон под носАгента тайного: подательЕго приспешник был и пёс.
Ему тут дали приказанье,Чтоб штаб вьетконговский найти,Неисполненье – наказанье!И псом он тотчас был в пути…
«Опередить!» – Фыонг влетела,Неслась стрелой сквозь ночи адБез капли устали и смело,Примчала тотчас в штаб доклад.
И меры приняты для встречиАгента подлого врага,Оперативно – напрочь речи! —Бойцов ведь жизнь всем дорога.
То понял Тигр, ведь ум отличный:В беде, в беде его друзья!Прыжками мчал уже привычноПо следу их – его стезя!
Охрану сбил поочерёдно,Загрыз – туда дорога им! —Рвал путы. И бойцы свободноВсе обнялись друг с другом, с ним!
И быстро, молча друг за другомПошли за Тигром, водрузяТех, с ран которым было туго,На зверя спину: – В путь, друзья!
Вдруг штаб разнюхает предатель?Не избежать тогда беды!Тогда могилы всем копайте… —Его ж простыли уж следы…
Чутьём каким—то штаб разнюхал…На то и псинища он, пёс!И уж командованию в ухоБрехал взахлёб и лживо пёс,
Что-де Прикрытья нету боле,В живых остался он один,Страдает он от этой боли,Но он судьбе не господин…
Скосил он уйму троеротов,Был в штыковой – взъярённый бык!Прикончил тьмищу танков, дотов,Патроны кончились – кадык
Врага его хватали руки,Живьём швыряли к чёрту в ад!Какие нёс в борьбе он муки!..И вот теперь своим он рад. —
Так лгал, конечно, он бы долго —На то и подлое вражьё!Но шум в лесу! Веленье долгаПризвало встать всех под ружьё
И быть готовым для отпора!Псу тоже дали автомат.Волненье ж стихло очень скоро,Когда узнали все ребят —
Бойцов – товарищей Прикрытья,Ведомых Тигром через ночь…Ах, это чудное событье!Печаль умчала сразу прочь.
– Но то нечистая уж сила! —Вскричал предатель, ошалев, —Их изрыгнула вспять могила! —Рванулся к ним, как ярый лев,
И застрочил из автомата,Скосить их чтобы, как траву.Но шли… Идут вперёд ребята!И то не сон, а наяву.
Уж пуст рожок стал быстро первый,Другой был вставлен вмиг вослед…Идут!.. Идут всё! – Сдали нервы,И чуя, что спасенья нет,
Он заартачился, кривляясь,Унизить враз желая всех:– Вы кислой жизни вечно завязь,Подстилка, вам ли из прорех
Да понапялиться во фраки,Удел ваш – голод, горе, вошь…Вам спустят с гор богатство раки,Вам горло режет доли нож…
А я богат, в карманах баксы,Да и за пазухой – сполна,Похлёбку пьёте вы из ваксы,Накроет вас судьбы волна! —
Молчат суровые мужчины,Их мысли скачут средь голов!И хоть уверен он в кончинеСвоей, расстаться не готов
Не то, что с баком, даже с пенни,А потому себе их в ротПихает жадно и без лени,И уж от них раздут живот,
Как брюхо макси—бегемота,И вдруг с натуги лопнул – Трах! —И на куски! И всем охотаСгрести быстрей и сжечь в кострах.
Что и исполнено брезгливо.И все дивились на ребят:– Что, пёс стрелял так косо—криво,Что вас не срезал, как опят?
– Ну, и стрелок он, ну, мазила… —На что улыбку командирСвою скрывал невинно—милоИ тайно праздновал свой пир,
Ведь эти речи всех – пустые,И нету в промахах вины:Патроны были холостые!Заране все заменены
До пса поганого приходаВ обоих тщательно рожках,Чтоб не усёк ловушку—шкоду,Себя вновь выдал и в руках
Уж был законно Правосудья,На что и сдох, как мерзкий клоп.В рядах бойцов уж нет ублюдья.Чисты, врага бьют снова в лоб,
Не ждя подлейшей пули сзади!
VII
Фыонг от них не отстаётИ за народ, Свободы радиИдёт решительно вперёд!
Ну, а бойцы, в боях что раныВдруг получали иногда,Её заботы и охраныНе знали лучше никогда.Кто без сознания, – отыщет,Из боя вынесет всех в тыл.Её забота – жизни пища,А голос, взгляд – до слёз всем мил…
И вот в бою одном однаждыБоец, израненный, упал,Струилась кровь из ран и жаждаЕго пронзала сотней жал…
Он молод был и одногодокС ней, храбрым, смелым слыл в боюИ не искал себе в нём брода,Чтоб жизнь спасти, трясясь, свою.
Но до безумства одержимымМечтою жил – быть средь небес! —И верил в то несокрушимо.Всегда глазами в небо лез,
Когда армады самолётовНад ним летели, зла полны, —Вьетнам бомбить с баз троеротов,И их встречали сверхорлы
Отважно – лётчики Отчизны,Вступив в неравный сходу бой,Не зная страха, дум о жизни,Вцепясь в манёвры с головой!
И бомбоплюи, как попало,Швыряли свой опасный груз…И вспять армада та текала,Трясясь за жизнь, – как гнусный трус…
В такой момент боец аж трясся,Желая взмыть ввысь в тот же миг,Очередей – за трассой трасса —Дать по врагу! Но с стоном ник:
Земное давит притяженье,Взмыть не даёт, как не спеши,И все воздушные сраженьяВ мечтах лишь, горечью души…
И он ходил всё, тих, понуроИ ничего не замечал,Смыкались брови с горя хмуро,Печаль брала – плохой причал…
Вот он—то был в бою том раненИ без сознания лежалК врагу лицом на поле брани,Свалил его огня кинжал…
Вот так к нему, к другим как, – спешноИ подползла Фыонг в тот миг,Забинтовала вмиг, конечно,И в лазарет бы напрямик!
Да приоткрылись слабо щёлкиЕго бессильных, с дрожью, глаз…И – диво! – на руки девчонкеСлеза мужская пролилась…
И вновь в беспамятство он канулИ был безволен, как мешок…Неужто смерти он аркануВ свой болевой от ран всех шок
Поддался, – не было что сроду! —Вон напрочь волю приглуша, —И это в юные—то годы! —Но нет! Сильна его душа
И организм, и он в сознаньеПришёл опять, суха слеза,И губы с слабым замираньемШепнули: – Дивные… глаза
Твои… какие! – МоментальноВ сознанье врезалась стрела…И по глазам вдруг машинальноСвоим рукою провела
Она и густо покраснела,С укором лишь сказала вслух,Молчи, мол, видано ли делоШутить, когда здесь боя дух!
Потом, в тиши уж, после боя,Осколок зеркальца сыскав, —– Ну, вот и скажет же такое, —Шепнула, – В смерти ж был тисках!..
Сама ж была безумно рада,Что одолел он смерть и жив!В душе – неясная отрадаИ чувств неведомых прилив…
Быть может, выплеснет он счастьеИ не слизнёт в момент опять!И вновь в боях – её участье,Его – здоровья набирать.
Вот после тяжкого сраженья,Когда кромешный боя адБойцов, врага бросал во тленье,Дарил успехов ли каскад,
С себя чтоб снять вон напряженьеЕго, Фыонг пошла к ручью,Заране чуя наслажденьеОт струй его: «Нырнуть хочу!»
Ступая мягко, по привычке,Спустилась вниз, – где блажь воды,Вокруг порхали, пели птички,Как—будто нет вокруг беды…
Стремили губы к вод прохладеДаль перехода, боя ад.Не сняв «Калашникова», – клади,Вперёд зовущей, не назад,
Она к воде припала страстно,Не осаждая пыл глотков.Картина эта распрекрасна,Из мирных будто бы годов…
Все изумлённо стихли птицы,Стреножил ветер прыткий нрав,Сквозь полог туч лучи—ресницыТепло коснулись девы, трав…
Красы невиданной доселеРасцвёл сухой, корявый куст,Туманы в росы все осели,И рос на деву взор не пуст…
И не помять чтоб – как то можно! —Влюблённый взор не отводя,Держа в ладонях осторожно.Склонилась, мать как, над дитя
Над ней Вселенная—создательВсего и вся на разный вкус,Забыв. что дикий пожирательВ ней скрыт и бешеный укус…
О гимн Прекрасному! Ты вечноПленяешь души и сердца,Восславив то, что человечно,Его возвысивши творца.
Звучи от сердца, патетичноО поцелуях с влагой губ!А прозвучишь, звучи вторично,Взвей торжество фанфарных труб!
Вот утоливши жажду страстно,Как благодарная душа.Она ручью поклон прекрасныйС почтеньем дарит, чуть дыша…
И тот в ответ ей тоже ласку:Порыв души в любви велик!Но вдруг смущенье деву в краскуВвело: в нём свой узнала лик…
Волна его чуть колыхала,Красы боясь нарушить рай:«Цветите, губы ало—ало,Гори, свет глаз и не сгорай,
Цветы приколоты, не вяньте,Ярки на фоне вы волос,Глаза – в ресниц отменном канте…Откуда, Диво, ты взялось?!
…В душе смотрящей зреет буря,Волнует сердце мыслей новь:«Ужели я?» – глаза зажмуря,Открывши, видит… тоже вновь!
Да! Это ты, красы цветеньеВ чудесной прелести, во всей.Восторг тобой – в природы пенье,Сомнений горечь прочь отсей!
Вот так приходит час бутонаЦветком—красой явиться вдруг!Не отменял никто законаПрироды – вечен жизни круг.
Но дева спешною рукою,Смутясь, разрушила тот лик,Хоть краску щёк своих не скроя,Так стыд свой пряча от улик…
Затем внимательнейшим взоромОкинув всё вокруг себя,Не запятнаться чтоб позоромИ честь, порядочность любя,
Освободилась от одежды,Вступила спешно в лоно вод —Осуществление надежды —И вот она уже плывёт,
Отраду грудью рассекая,Лицо лучит от милых брызг,И вся счастливая такая,Тихонько впавши в детский визг!
Ну, а боец, глаза назвавшийТакими дивными её,Конечно жив, в бою не павший,Хотя зловеще вороньё,
Галдя, над ним уже кружило…Восстановительный он курсВсё проходил, невольник тыла,Что тяжелее всех обуз
Бойцу, живущему борьбою.А ей претит всегда ничья!И как—то так, само—собою,Гуляя тихо вдоль ручья,
Он шум услышал в нём и всплески…И, чуть раздвинув куст рукой,Вмиг встрепенулся – повод веский,Картины видел ли такой?
Плыла большая гордо птица,Восторг души, отрада глаз.Куда, зачем она стремится,Да и откуда тут взялась?!
Не раз гулял ручья он мимо,Но дива что—то не видал…И как названье птицы – имя?Но от догадки стал вдруг ал:
В лицо стыда плеснулась краска,И он отпрянул от кустаСо сверхпоспешностью, опаской,Что совесть станет не чиста —
Тайком подглядывать за девой…«Что за лебёдушка! Ах, стать!Фыонг, ты, просто. королева…Что глаз вовек не оторвать!
Как удлиняют шею прядиБелейших шёлковых волос…»И… вновь стремит свой взор к отраде!Но нет её уж… Вот вопрос!
Куда девалося виденье?!Как пеленою скрыл туман…– Здоровья, вижу, пополненье!Как хорошо—то, Фам Туан! —
Да, так бойцы его все звали. —– И ты покинешь скоро тыл! —И вмиг, как полог из вуали,Накрыл её, и след простыл…
Знать, заподозрила проказу…О, да! Он встал чрез день уж в стройИ, повинуяся приказу,На Север отбыл он родной,
Ведь командиры тоже люди:Зачем губить его мечту,Пусть в небесах сражаться будет,Неся боёв в них маяту!
Был путь «Тропою Хо Ши Мина»,Но мысль терзала: «Может, трусЯ? От боёв бегу? До тынаПеред опасностями гнусь?» —
Но цель тянула, как магнитом,И растрясла ту мысль езда…И был в полку он крепко сбитом,Чьё имя – «Красная Звезда»!
Его прикрыл щитом народный,Коммунистический Китай:Чтоб жизнью жил Вьетнам свободной,Сбивай врага, стремглав летай!
И Фам Туан сдружился с «МИГом»,То был союз-конгломерат.Не быть Отечеству под игом,И, троерот, дрожи, пират!
Туан подъёмной силы силу,Мгновенность действия рулейИ веру сильную в турбинуПознал, врага чтоб бить сильней —
Так дух неистов был и львиный!Умел мишень взять на прицел,Чтоб укротить вон нрав звериный,Да сам бы был, при этом, цел.
Небесный фланг бойцов СвободыЕго радушно принял в строй,И даже дальние народыУзнали вскоре: он – Герой!
Он декабря двадцать шестого,Когда в затылок тот дышалУж декабрю двадцать седьмого,За сверхманёвр, мгновеньем мал,
«Б-52» сбил! Тот зловеще,Под балаклавой ночи, шёл,Бомбить Вьетнам чтоб хлеще, хлеще,Тянувши бомбы, будто вол…
О землю грохнулся и – крышка!Вон испустил поганый дух…Вьетнаму это – передышка,Без слёз хоть день, но будет сух.
Сияли взрослые и дети,Звучали кхены, бил всласть гонг!Не будут сечь нас рабства плети,Бойцы сияли и Фыонг!
Но коль одна. во власти ночи,Лицо уткнув в циновку, вдругСлезу её катили очи,Тряслися плечи с тайных мук…
Но коли в бой шла и в разведку,Где твёрдый шаг и меткий глаз,Их запирала крепко в клетку,Стараясь выполнить приказ.
А после… можно и мечтанья,Что вот такой наступит день,Когда все кончатся рыданья,Тогда, уж будь добра, надень
И покрасуйся в аозаеИ в туфлях чудненьких пройди!«Ай, да Фыонг! – чтоб все сказали, —Спеши! Вон счастье впереди».
VIII
