Последняя комната - Яна Дубовская

Не включая электричества, она вышла на кухню, где пошарив в шкафчиках, нашла кофе, который должно быть оставил вчера хозяин. Спустя некоторое время она вернулась в гостиную с чашкой ароматного крепкого кофе и уселась на коробки, плотно придвинутые к узкому подоконнику.

Элисон принялась рассматривать заброшенный сад перед домом. Красивый сад, в котором росло много деревьев и кустарников, и который при хорошем уходе мог бы выглядеть как маленький сказочный лес, подумала она. Отхлебнув кофе, она поморщилась и поставила чашку рядом с собой. Элисон никогда не любила кофе, а этот показался ей особенно горьким.

Она размышляла о том, что сказал ей Эштон Уандер по поводу дома, а точнее всего имущества, в нем находящегося. Элисон вспомнила, что перед тем как уехать он отдал ей конверт. Поискав его глазами, она встала, чтобы включить свет. Конверт лежал на столике в коридоре. Внутри оказались ключи от дома и деньги. Пересчитав купюры, Элисон подумала, что хозяин, по-видимому, рехнулся, потому что сумма оказалась настолько внушительной, что на эти деньги здесь можно было бы сделать небольшой ремонт, прикинула она. Что ж, чего-чего, а щедрости ему не занимать, подумала Элисон и вернулась в гостиную.

Она уселась на диван, поджав под себя ноги и нахмурилась, раздумывая над тем, что тревожило ее больше: то, что хозяин дома не спросив ее согласия, всучил ей тысячу фунтов и дал указания привести дом в порядок за пару недель, тем самым рассчитывая на ее безоговорочное согласие или то, что сам он исчез не оставив ей выбора. Неужели он не предполагал, что она может просто исчезнуть, прихватив с собой деньги?! Значит, он так уверен в ее порядочности?! Но откуда ему знать…

Вчера у нее сложилось впечатление, что, несмотря на то, что он собирался уезжать в Лондон, он словно дожидался кого-то. А еще ей показалось, что он не был удивлен ее приходу. И вопреки тому, как нарочито небрежно с ней разговаривал, как предлагал работу, словно делая одолжение, Элисон убедилась в своих догадках, когда он отдал ей заранее приготовленный конверт. Конечно, все это могло быть ее домыслом, но если это действительно так, то значит ли это, что он был изначально уверен в том, что она придет?! Она вдруг поняла что этот человек уже знает о ней намного больше чем ей бы того хотелось, и что в какой-то мере она позволила собой манипулировать, но теперь уже было поздно.

Элисон осенила мысль, которая ей вовсе не понравилась – возможно, ее жизнь уже изменилась, раз она здесь в этом доме?! Только вот произошло это изменение слишком быстро и без ее согласия. Такой поворот ей не нравился, и внутренний голосок осадил ее за опрометчивость.

Элисон подумала о том, что лучшим для нее будет уйти отсюда, и придумать другой выход из положения. Эта мысль показалась ей правильной, и немного успокоила ее.

От нечего делать она снова обошла дом, осматривая все комнаты. При тусклом дневном свете, дом казался еще более старым и ветхим, а вещи, словно застывшими на месте. Дольше всего Элисон задержалась в кабинете, или библиотеке, как она сразу прозвала эту комнату про себя. Вчера она уже заходила в эту комнату, но из-за отсутствия света не смогла ничего разглядеть. Теперь же Элисон увидела, что это была небольшая, вдвое меньше гостиной комнатка, в которой один из углов, тот, что выходил в сад, заменяли полукруглые окна. Когда Элисон раздернула тяжелые шторы, то поняла, что это самая светлая комната в доме. Сплошные окна, почти до самого потолка, занимали весь угол, сглаживая его, и позволяли проникать свету с самую глубину комнаты.

Здесь было огромное количество книг, которые лежали в стопках прямо на полу, и на немногочисленной мебели. Из последней здесь был письменный стол, несколько стульев, два кресла, и небольшой журнальный столик, стоящий между креслами прямо у окна. Кресла были повернуты спинками к окну, и Элисон подумала, что было бы лучше развернуть их, и тогда можно сидеть и смотреть на сад.

Многочисленные полки и стеллажи были заставлены коробками и завалены какими-то вещами, место которым, по ее мнению, уже давно было на помойке. Из одной стопки Элисон вытащила книгу, смахнула пыль и прочитала название. Это оказались сказки Оскара Уайльда. Элисон усмехнулась и развернула одно из кресел к окну. Устроившись в нем с ногами, она открыла книгу и начала читать.

Строчки, словно ниточки, тянулись друг за другом, увлекая Элисон все дальше и дальше, в мир волшебных миров и сказочных персонажей. Она настолько увлеклась, что совсем позабыла, где находится и чего ждет.

Дождь, тем временем, так и не прекращался весь день, то утихал, то снова начинался, и так до самого вечера. Элисон лишь изредка поднимала глаза от страниц, и долго всматривалась в пелену за окном, словно размышляя над прочитанным, но на самом деле мысли ее были очень далеко отсюда.

Она совсем не замечала, как шло время. Наконец, ближе к пяти часам вечера ее отвлекла внезапно наступившая тишина, и она поняла, что капли больше не шумят по крыше, и значит, дождь закончился. Закончив читать, Элисон закрыла книгу и окинула взглядом комнату.

Она подумала о том, что когда впервые ступила на порог этого старого дома, едва ли она представляла, что ей предстоит тут задержаться почти на сутки, но поймала себя на мысли, что ей здесь понравилось. Понравилась тишина, царившая в его стенах, понравился запах книг, дерева, и ни с чем несравнимый запах старины. Все здесь дышало этой стариной, а еще чужими воспоминаниями. Дом, словно живой организм, жил своей размеренной и тихой жизнью думала Элисон. Словно все эти вещи, принадлежащие разным людям, сотням людей, сохраняли частичку каждого из них, и этот дом вместил в себя сотни таких частичек людских душ, стал пристанищем для каждой из них. А Элисон не было страшно среди людей. Несмотря на то, что люди причиняли ей зло. Страшнее ей было в одиночестве, наедине с собой.

Она встала и потянулась. Девушка чувствовала себя очень уставшей, мышцы затекли, и хотелось есть. Нужно было поторапливаться, пока дождь не начался снова, но Элисон не спешила, она оглядывала стопки книг, и задавалась вопросом, как появилась здесь каждая из них? Сколько еще мудрых книг здесь есть? Сколько еще ответов она могла бы найти? Посмотрев на томик Уайльда, который все еще держала в руках, она подумала, что эта книга попала ей в руки не случайно. Что-то особенное Элисон в ней прочитала, и в ее душе наступил покой, а голове порядок. Страх вдруг испарился, и она поняла, что почти улыбается. Элисон вернула книгу на место и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

На улице было тепло, но все дышало сыростью. От земли поднимались испарения, которые превращались в густой туман, а воздух стал настолько влажным, что казался неподвижным и тяжелым. Элисон вышла на веранду и постояла некоторое время, вглядываясь вдаль и глубоко вдыхая свежий, напоенный озоном воздух до тех пор, пока внезапная неяркая вспышка высоко в небе не выдернула ее из оцепенения, как бы предупреждая, что этот штиль на небе будет недолгим – дождь может снова начаться в любую минуту. Она вернулась в дом и снова вышла через некоторое время, держа в руках свою сумку.

Элисон заперла дверь и, повертев ключ в руке, сунула его в ложбинку между стеной дома и спинкой скамейки, которая была приставлена к дому. Торопливо спустившись по ступенькам, она направилась к калитке, осторожно наступая, чтобы не поскользнуться на грязи, в которую превратилась дорожка, ведущая к дому.

Глава 4 Коридор

Иногда, выйдя в коридор, мы не идем дальше, к следующей комнате, а садимся под закрытой дверью, из которой только что вышли.

В коридоре все двери одинаковые, но последняя комната лишь за одной.

Город все сильнее накрывали тяжелые темно-синие тучи. Северный ветер дул с самого утра, но сейчас, когда время уже близилось к вечеру, его скорость увеличилась настолько, что почти сгибались деревья, которые из окон двенадцатого этажа казались совсем тоненькими.

Эштон стоял у окна, уже более получаса, задумчиво глядя в одну точку, где-то в пространстве, не замечая ничего вокруг, в том числе и бушевавшую непогоду. Намного мрачнее, чем за окном, было у него на душе. Раз за разом он прокручивал в голове сегодняшнее судебное слушание, пытаясь понять, с какого момента перестал контролировать ситуацию. Эштон никак не мог определить, что именно пошло не так. Но сегодня его обычная уверенность и лихость, с которыми он выступал перед судом, и которые, как он считал, так магнетически влияли на окружающих, заставляя покорно соглашаться с его доводами, не производили должного впечатления. У прокурора находились новые вопросы, о которые разбивались вдребезги все его аргументы, и он был вынужден, молча, скрепя зубы, принимать очередное поражение. Каждый раз это было как удар хлыста по лицу. Особенно если учитывать, что Эштон был, не просто уверен в том, что выиграет дело, а знал это как то, что сейчас за окном осень.