Ретро - Александр Галин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чмутин (подошел). Я же вас раньше звал… в деревню.
Роза Александровна. Вы как попугай, честное слово! Вывести вас на улицу, вы всем будете это предлагать.
Диана Владимировна. Не ссорьтесь. Давайте вернемся за стол. Теперь я обязательно выпью. Выпью за ваше счастье. Садитесь рядом. (Усаживает их за стол.) Вот так. А я присяду напротив. Налейте мне вина, Николай Михайлович. Налейте-налейте… Я приду на вахту и сразу улягусь спать. (Встает. Поднимает бокал.) Мои дорогие молодожены. (Пауза.) Я, старая идеалистка, до сих пор верю в чудеса. Когда я была юной – а это, по секрету вам скажу, было очень давно, – я представляла свое будущее. Оно казалось необыкновенным. Я верила в царство справедливости. Я верила, что простые, ничтожные потребности в пище и одежде… будут удовлетворены и люди еще на моем веку задумаются о своем высшем предназначении…
Молчание.
Не буду рассказывать историю своей жизни… у всех нас одна история. Мы многое пережили… потеряли… близких людей, были счастливы и несчастливы… страдали, может быть, немножко больше, чем этого заслуживали… До войны я потеряла отца, война унесла… любимого моего мужа. (Пауза.) Мне было очень тяжело одной… Но не это причиняло мне главную боль. Я поняла, что мои идиллические грезы о будущем в отпущенную мне жизнь не сбудутся. (Пауза.) Но у меня был сын. Когда я носила его, я ходила на выставки, концерты симфонической музыки… Я готовила его к той возвышенной жизни, о которой мечтала сама. Он окончил университет… филолог… и жена у него филологиня. Милая, спокойная… Счастлив ли мой сын? Он устал… он очень постарел. (Пауза.) Но у меня внуки… Мальчику скоро двадцать, а девочке всего четырнадцать, поэтому я живу и верю.
Молчание.
Мой сын последние годы что-то коллекционирует… Новое его увлечение – путеводители… Может быть, он мало путешествовал? Все-таки двое детей… И вот я решила… мне захотелось, чтобы он поехал на море… Мне ужасно… жалко его. (Заплакала.) Я сегодня купила ему путеводитель, но подарю его вам. Я прошу, я вас… очень прошу – путешествуйте вдвоем. Читайте друг другу вслух. Не покидайте близких людей. У каждого человека должны быть близкие люди… Это я плачу от радости… Простите меня. Возьмите.
Роза Александровна. Спасибо вам, дорогая моя… (Раскрывает путеводитель.) Ах, это Мураново… Я была там. В каком же году? (Читает.) «Золотое кольцо России. Мураново. Музей-усадьба Мураново, связанная с именами выдающихся поэтов девятнадцатого века Баратынского и Тютчева. В музее хранятся личные вещи поэта, книги, рукописи, фотографии, произведения живописи. Интересна коллекция фарфора и бытовых вещей».
Чмутин. Что же мы так и не выпили? (Поднял бокал.) Давайте за вас. Если бы был помоложе, честное слово – женился бы на двух. Я сижу с вами и чувствую – близкие люди. У нас дом был… от домоуправления… для дворников, сантехников, слесарей… Народ был разный: и запойные, и какие угодно. И жили-то как! Колонка от дома с полкилометра… дрова, сараи… Анна Ивановна, покойная, болела. Сережка однорукий, почтальон… за ней ходил. Чужой вроде человек. К чему я это говорю? (Пауза.) Что-то я сказать хотел! Вокруг меня женщины были без образования. Поэтому я, может быть, коряво говорю. Раньше ценилось человеческое уважение. Звание такое было – уважаемый человек. Его люди не каждому давали. Я себя не ценил выше того, что стою, но меня уважали. Советоваться приходили. Мне и Василий Иванович говорил – больно ты, Николай, серьезный. Когда я присмотрелся, как они тут живут, я спросил дочь: «Хорошо тебе с ним?» «Хорошо», – отвечает. А я не пойму, что же у них хорошего? Она в одном углу, он в другом. Богатство в доме есть, а любви нет… детей нет. Начал я им про это говорить – такое поднялось. Если нет к родителю уважения – нельзя вместе жить!
Звонок. Старушки вздрогнули. Чмутин его не услышал.
(Поставил бокал, потому что рука сильно затряслась.) И тогда я решил – все. Я жить здесь не могу! Поеду к старикам на хутора. Есть такие хутора… Молодежь поразъезжалась, живут каких-нибудь три-четыре старика, в земле копошатся. Вот такая она… Тонина деревня. Знать моя дочь не знает, что Тоня умерла… Схоронил я ее… Да и что ей об этом писать? Если она своего родного отца стыдилась, что говорить о его родне. Дом Тоня на меня записала потому, что у нее, кроме меня, никого больше не осталось. Светлая ей память… А теперь Роза Александровна ко мне туда приедет, да она там ансамбль песни и пляски организует! Так что вы не плачьте! Мы еще поживем на этом свете! Ноги наши ходят, глаза смотрят! Сердце, как в песне поется, – стучит и стучит! Был бы здесь сейчас Василий Иванович! Он бы баян принес…
Звонок.
Диана Владимировна. По-моему, кто-то пришел. Вы слышали звонок?
Роза Александровна. Это они!
Чмутин. Они? Так! (Вышел из-за стола.) Свадьбу хотели – будет им свадьба! Тут у них музыка! Включаем ее! (Ставит пластинку, включает проигрыватель.) А вы, дорогие мои… вставайте и начинайте танцевать.
Роза Александровна. Я не понимаю…
Чмутин (кричит в коридор). Почему своими ключами не открываете? Привыкли, что тут швейцар есть… Пожалуйста, танцуйте!
Диана Владимировна. Успокойтесь, Николай Михайлович!
Чмутин. Какой может быть покой! Они надо мной тут судилище устроили! Должен я им сказать все или нет? (Направляется к двери.)
Диана Владимировна. Николай Михайлович, подождите… успокойтесь.
Чмутин. Не могу! Они меня до края довели! (Вышел.)
Роза Александровна (поднялась из-за стола). Что сейчас будет?
Диана Владимировна. Держитесь, дорогая. Что бы ни было. Мы не должны перед ними унижаться!
Роза Александровна. Я еле стою на ногах!
Диана Владимировна (поддерживая ее). Держаться, дружок, держаться! Чудесный вечер… свечи горят… мы танцуем.
В дверях появляется Нина Ивановна. Рядом Чмутин.
Чмутин. Тут… еще одна невеста…
Нина Ивановна (изумленно). Что это у вас здесь?
Чмутин. Свадьба.
Нина Ивановна. Чья?
Чмутин. Моя! Присоединяйтесь. Только… я не султан… и больше жениться не могу…
Роза Александровна (воинственно). А Нине Ивановне я бы вас и не отдала!
Нина Ивановна. А я не за этим вернулась.
Роза Александровна. А зачем, позвольте узнать?
Нина Ивановна. Сумку забыла с ключами.
Роза Александровна. Ха-ха! Так мы и поверили.
Нина Ивановна. Сейчас найду ее и покажу.
Роза Александровна. Покажите-покажите.
Нина Ивановна (ищет сумку. Находит.) Вот она! Пожалуйста, смотрите.
Чмутин. Вы можете остаться и провести с нами вечер.
Нина Ивановна. А хозяева где?
Чмутин (наполняет бокал, предназначенный Нине Ивановне). Здесь мы хозяева!
Диана Владимировна. Николай Михайлович, я за вас волнуюсь.
Чмутин (ликует). Целых три! Рассказывать буду – не поверят!
Роза Александровна. Садитесь, дорогая Нина Ивановна. В нашем доме всегда рады гостям.
Нина Ивановна. Вам тут и без меня весело.
Роза Александровна. Николай Михайлович, налейте моей сопернице!
Чмутин. Всем налил и ей тоже. (Берет Нину Ивановну под руку.) Дайте-ка сюда сумочку… Пойдемте.
Нина Ивановна. Не приглашайте… не надо.
Чмутин. Раз народ просит, надо идти навстречу.
Роза Александровна. Нина Ивановна, вы должны дойти до нашего состояния.
Диана Владимировна. Выпейте, выпейте… сегодня у нас праздник…
Нина Ивановна. Зачем же я себе вредить буду?
Роза Александровна (поет). «Смерть не страшна. С ней не раз мы встречались в бою. Вот и теперь надо мною она кружится…» Нет, теперь я не боюсь умереть… Ах, Элеонора, как хорошо было бы пригласить тебя в гости…
Чмутин. Приглашайте. Зовите всех. Вина хватит. (Нине Ивановне.) Может быть, вы хоть поедите. Они такие благовоспитанные. Ничего не едят. Вы закусывать будете или нет? Когда женщина ест, у меня на душе спокойно. Бывало, получишь зарплату, купишь что-нибудь такого. Жена с дочкой едят, а я смотрю… говорю, уже пробовал. (Накладывает всем закуску.) Чтобы все было съедено. И давайте, наконец, выпьем. Выпьем за вас, милые подруги!