Рискованное увлечение - Джулия Росс

– Разве это не свидетельствует о его благородстве? Олден отдает свои поместья ребенку брата! Он не обязан это делать. Да, он не может сохранить титул, но может оставить за собой собственность. Вместо этого он собирается и впредь заботиться о благополучии Шерри…

– Шерри?

– Маленького Джеймса, виконта Грейсчерча.

Граф покачал головой, озадаченный:

– До последнего времени Олден Грэнвилл Строн думал, что это сын любовницы его отца и неведомого человека. И несмотря на это, безвестный ребенок жил в поместье?

– Шерри там родился, – сказала Джульетта. – Где же еще он должен был жить?

Лорд Фелтон молча похлопал себя по рукаву и через секунду продолжил:

– Но твой воздыхатель остался ни с чем! Всем известно, что он игрок и ловелас. Он разбил все женские сердца в Европе и Англии. Как я могу доверить ему мою единственную дочь?

– Очень легко, – сказала Джульетта. – Ты сделаешь, как я решила, и скажешь «да».

Граф поднялся на ноги.

– Есть еще и другие новости, дорогая. Но ты лучше присядь, – добавил он.

После внезапного изменения его тона Джульетта почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и села в ближайшее кресло.

– Джордж Хардкасл… – начал граф. – Не хотелось бы сообщать, но лучше не оттягивать. Он повесился. Вчера. В своей лучшей одежде. И оставил записку. – Он швырнул второй клочок бумаги.

«Не судите меня слишком строго. Это единственный выход.

Хардкасл».

– Теперь ты свободна, – сказал граф. – И надобность в судебном разбирательстве отпадает. Парень каким-то образом нашел в себе мужество проявить благородство. Так ты по-прежнему хочешь видеть этого Олдена Грэнвилла своим мужем? Даже если он не имеет никаких прав на Грейсчерч?

Джульетта закрыла глаза, чтобы скрыть внезапно подступившие слезы.

– Да. Я хочу этого всем моим сердцем.

– Тогда, по прошествии приличествующего времени, – сказал граф, – можешь брать своего нового возлюбленного, если тебе так хочется. Но пусть он лучше сначала достойно себя проявит.

– Достойно себя проявит? Куда же более?

– Он прекрасный человек, я не отрицаю. Но он еще и общеизвестный распутник. Пусть он ждет тебя этак с год! Пусть докажет, что ему не нужна никакая другая женщина. Если он сохранит верность, тогда может на тебе жениться.

– Так долго? Это несправедливо!

– Ха! Так ты думаешь, что он не способен ждать? Значит, если он не будет в твоей постели, он будет искать утешения в другой?

– Будет или не будет, это ничего не докажет. Целый год, отец! Мне казалось, что после смерти мамы и Кита я еще заслуживала какого-то наказания. Но я не думаю, что его нужно продлевать. Я знаю, Олден любит меня, Я уверена, что мы будем счастливы вместе. Ты не считаешь, что мы и так достаточно настрадались?

Граф воздел глаза на портрет жены.

– Твоя мать всегда хотела, чтобы ты была счастлива. Хорошо, дорогая. Мы изберем компромиссный вариант. Отпусти Джорджу Хардкаслу пристойное время. Пусть он три месяца покоится в своей могиле. Это будет данью его памяти, хотя он и не заслуживает столь больших почестей. А Олден Грэнвилл тем временем пусть докажет свою верность. Если он сумеет это сделать, я не стану препятствовать вашему браку. Но если не выдержит, тогда ты выйдешь замуж за этого человека только через мой труп.

Глава 18

Лето плавно перешло в осень. Выстроившись клином, в небе пролетали гуси.

Джульетта шла вдоль руин кирпичной стены к выгону. Туда, где они с Китом вели раскопки в поисках сокровищ и зарыли оловянных солдатиков. Рабочие засыпали яму, выкопанную людьми лорда Эдварда, и припорошили оголенную землю сеном. Весной здесь заново посеют траву.

Прошло три месяца с того дня, когда Джульетта услышана о смерти Джорджа и прочитала письмо с признанием Олдена. Испытательный срок, назначенный им отцом, подошел к концу.

Насколько это было рискованно? Олден так привык потворствовать себе в чувственных удовольствиях…

Но под опасливыми доводами горело яркое пламя уверенности, намного превосходившей сомнения. Джульетта точно знала, как сильно он ее любит и какой это в действительности неординарный человек. Впервые в жизни она открыла для себя, что есть истинная любовь.

Именно поэтому они терпеливо ждали, в то время как все три месяца каждая частица ее души ощущала, как ей недостает его.

В соответствии с пожеланиями отца Олден не делал визитов, но писал каждый день. В своих посланиях он сообщал ей новости о Шерри, о ее котах и о переменах в Грейсчерч-Эбби. Он продолжал заниматься благоустройством поместья – теперь уже стараясь для своего племянника. В письмах также было много сугубо личного, предназначенного ей одной.

И еще одно дополнение – остроумный тонкий штрих, так характерный для его натуры. В конце каждого письма был записан шахматный ход, на который она на следующий день отвечала своим ходом. Так проходили неделя за неделей в Грейсчерч-Эбби и Фелтон-Холле, и два комплекта шахматных фигур отображались на бумаге единой композицией единой игры.

Одно из писем поразило ее необычным содержанием. У нее так сильно заколотилось сердце, что она даже была вынуждена присесть.

«Вчера у меня был посетитель. Мистер Давенби. Приехал верхом на лошади. Мы с ним стали в некотором роде друзьями, хотя загадочный Дав, кажется, не очень-то легко вступает в дружбу. Я не помню, рассказывал ли я тебе когда-нибудь о его изобретении? Он еще раньше придумал способ, как разорить сына герцога. У Дава были свои причины для мести. Я узнал об этом во время первой встречи, когда просил его о помощи. Мы перед ним в огромном долгу, Джульетта. Но каковы его собственныепричины ненависти к лорду Эдварду, я не знаю – он хранит это в секрете. Когда я надавил на него, он сказал только, что, если когда-нибудь влюбился бы, то этой леди была бы ты. Как я могу винить его за это?»

Почему ее взволновало это странное признание? Роберт Давенби был одним из немногих мужчин, кто не смотрел на нее как на что-то такое, от чего он вправе урвать. Теперь она поняла, какую важную роль он сыграл в ее жизни, позволив им с Олденом обрести друг друга. В тот вечер в Мэрион-Холле он был ее ангелом-хранителем. Но тогда она еще ничего не знала о нем.

Она знала только, чисто интуитивно, что впредь ей не следует часто видеться с мистером Давенби. Теперь она знала – почему.

Джульетта села на участок разрушенной стены и закрыла глаза.

До слуха донесся конский топот. Она замерла в ожидании, чувствуя, как под кожей забегали крошечные иголочки. Стук копыт приближался. Послышался легкий металлический звон мундштука – и лошадь после тихого всхрапа встала.