Синдзи-кун и искусство войны - Виталий Хонихоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, — говорю я, — все, что на данный момент нам удалось узнать. Но и это — уже немало. Любой подобного рода символ означает довольно много. В нашем случае, пусть пока мы не знаем значения самого символа, но само место расположения, труд, который приложили для имплантации — все это уже говорит о личности нашего фигуранта.
— И что именно говорит? — наклоняется вперед Читосе. Сегодня мы сидим в комнате для брифингов в сокращённом составе, так называемый Совет Старших Жен, или Высокий Диван — Майко, Акира и Читосе. Так сказать, оригинальный состав команды Сумераги-тайчо. Младшенькие сейчас заняты, кто чем. Иошико занимается Лесным Лагерем, Акира говорит, что у нее «педагогический пыл» и что «кое-кому там не помешают волшебные пендели». Пендели у Иошико — что надо, недаром она у нас тхэквондо занимается. Заранее жалко объект ее «педагогического пыла». Юки в отсутствие Иошико — занимается социализацией Джин, непонятно, правда кто и кого в процессе этой социализации учит. Есть у меня ощущение, что это Джин может чему-то нехорошему Юки научить. Видел я, как они в столовой сидят, общаются, так от лица Юки можно было сигареты прикуривать, такой красной она была. С другой стороны, социализация — это процесс обоюдный, пусть их. Чему такому может Джин ее научить в конце концов? Она ж сама еще ребенок… хм, ровесник. Надо будет, конечно с ней побеседовать, а то она меня все еще побаивается и глазки прячет. Но сейчас у нас на руках дела поважнее.
— Кто говорит? — немного теряюсь в моменте я. — О чем?
— Син, хватит уже мух ловить палочками, — толкает меня в плечо Майко, — ты же сам говорил, что этот вот значок что-то значит. Что именно? — она передает вырезанный из тела Кикуми символ Акире. Акира вертит его в руках, изучая.
— Да. Смотрите — кто-то не просто выполнил некие функции, потому что все, что до этого момента мы знали о его действиях, о действиях нашего … Джека Потрошителя, нет, доктора Менгеле…
— Менгеле лучше подходит, чем Джек. — кивает Майко: — так и будем называть.
— Ну вот, — говорю я, — в его действиях была рациональность. Извращенная, но рациональность и логика. Удалить конечности — лишить жертву возможности бежать или защищаться, низвести до состояния вещи. Удалить голосовые связки — туда же. Возможность коммуницировать с людьми — это базовая потребность, а также — способ привлечения внимания, повышения вероятности на спасения, а самое главное — опять-таки разрушение личности. Почему в случае захвата в заложники рекомендуют называть свое имя, рассказывать свою историю, показывать фото своих детей и близких? Да потому, что так вы перестаете быть вещью, мишенью, безликим объектом и становитесь для вашего захватчика личностью. Человеком. Когда у жертвы удаляют не только способность позаботиться о себе, но и хоть как-то выразить свое отношение, рассказать о себе, то ее превращают в вещь. В объект.
— Ужасно. — морщится Читосе. Ее вся эта ситуация цепляет за струнки души, если найдем этого Менгеле, то ее от него оттаскивать придется. Она как Юки в случае с Аланом — даже на холодильный ларь «Молот Правосудия» обрушит. Немезида Сейтеки.
— С объектом можно делать что угодно. Мне кажется, что именно это и было эмоциональным посылом человека, которого мы ищем. Неважно для чего ему было это нужно — для удовлетворения своих сексуальных фантазий, для продажи таких вот кукол богатым клиентам, или для совершения каких-то магических обрядов, но цель всех манипуляций с девушкой нам ясна. Это превращение человека в объект. Объект для секса, потрахал, оставил, покормил через трубочку, протер салфеткой и убрал в шкаф. Или объект для продажи — ведь как-то она оказалась в чемодане. Чемодан подразумевает мобильность. Для Менгеле любые передвижения — это лишний риск. Любая авария, досмотр полицией, случайность, вроде расстегнувшегося замка — все это повышает риск быть обнаруженным. Такое вот передвижение оправдано только если «употребление» жертвы на месте невозможно или неудобно… например по его внутренним, этическим причинам.
— Этическим! — фыркает Читосе, ее взглядом можно убивать крупных насекомых и даже мелких млекопитающих.
— Бывают такие вот затыки. Вот не может он совершать сексуальные действия на работе, так сказать. В лаборатории совершает операции, а потом перевозит их домой, например. Ну или, как я и говорил — доставляет заказчику. — продолжаю я. — Но во всех этих действиях до настоящего момента не было личного. Мы могли с равной степенью уверенности предположить, что это может быть маньяк-одиночка, просто очень аккуратный и педантичный, и в то же время нельзя было исключать возможность наличия некой организации. Потому что ничего личного в этом не прослеживалось. Операция по удалению конечностей была проведена чисто, профессионально, человек, который делал ее — специалист своего дела. Удаление голосовых связок, чемодан, пленка в которую она была завернута, цифра, написанная маркером — ничего из этого не приближало нас к цели. Но вот это… — я забираю символ из рук Акиры. Мягкая, полупрозрачная резина, или пластик, не обнаруживаемый на снимках. Плотный материал, который не найти при просвечивании тела рентгеном или ультразвуком.
— Это — уже личное. Знак не найти никаким способом, в нашем случае он просто причинял неприятности самой Кикуми, так его и нашла Мария-сан. Смысла в имплантации этого знака в тело девушки нет. Знать о том, что внутри тела его жертвы находится вот этот символ — может только сам Менгеле. Это — его знак.
— Но что он означает? И это вообще Зет или Эн? — хмурится Читосе, забирая у меня полупрозрачную литеру.
— Пока я не скажу, но мне кажется, что нам здесь нужно прекратить играть в профессионалов и попросить помощи у того, кто лучше нас подготовлен, имеет доступ к базе данных и аналитикам, кто мотивирован и скорее чем мы сможет найти все, что связанно с этим… символом. — забираю символ у Читосе.
— Ты предлагаешь поставить в курс дела Горо-сана? — спрашивает она.
— Да. Он мотивирован. При том, что Сумераги-тайчо и ее команда — антагонисты СКПУ, он нашел в себе силы обратиться к нам, а значит, его эта история тоже гложет изнутри. И потом, он действительно заслуживает знать, что произошло. Может ему теперь спать полегче станет.
— Мне — не станет, — мотает головой Читосе, — спасибо, что ты вылечил эту несчастную Кикуми,
