Сокол на запястье - Ольга Елисеева

«Сразу видно, что ты уже который год с детьми и старухами остаешься на зимовке, — досадливо подумал Ганеш. — Стада гонять тебе не по силам, а вот в земле палкой ковыряться в самый раз».

— Решено, — вслух сказал он. — Мы, тореты, прижмем баб первыми. Остальные роды нас поддержат?

Собравшиеся закивали.

Хиронид водрузил на голову венок из степной травы и чуть-чуть сдвинул его к правому уху. Так выходило беспечнее.

— Мне идет, пап?

Вожак кентавров Хирон отвесил сыну легкий подзатыльник.

— Ты выглядишь как шалопай из стада! Никогда не стоит забывать, к какой семье принадлежишь!

Хиронид вздохнул и поправил венок.

— Нельзя опускаться до их уровня, — продолжал отец. — Ты же, надеюсь, не обхаживаешь кобыл?

— Что ты, папа. — заверил его Хиронид.

— Настоящие кентавры рождаются только от союза с дриадами, — наставлял сына человек-конь. — А эти, — он возмущенно заржал в сторону толкавшихся у водопоя молодых невежд, — не могут сдержать свою похоть и бросаются на все, что подвернется под копыта. Вот посмотришь, что сегодня будет у холма.

Хиронид снял с ветки чеканные золотые браслеты — знаки царского происхождения — и стал застегивать их над копытами. Он слушал отца в пол уха. Вожак старел. То, что он сегодня пытался поучать сына, как маленького, не говорило в его пользу. Хиронид уже лет пять ездил на холм и сам знал, что к чему. Он ни разу не уронил достоинство царского рода. Единственное, чего не понимал молодой кентавр, почему боги создали людей-коней только одного пола, обрекая их на вечные поиски подруг? «У кобыл есть жеребцы, — рассуждал он, — у женщин мужья. А мы?»

— Я знаю, о чем ты думаешь. — Хирон потрепал сына по длинным вьющимся волосам. — Мы — сила земли — и должны отдавать ее другим существам, будь то лошади или люди. А не сохранять в своем роду. Когда ты льешь семя к корням дерева в священной роще, то через некоторое время дриада приносит маленького кентавра. Если это была липа, жеребенок родится гнедым, если ясень — вороным.

Хиронид посмотрел на себя. Его темно-гнедые бока сочетались с вороными ногами, черными волосами и хвостом.

— Извини, — усмехнулся вожак, — Я немного не рассчитал. Там липа и ясень росли в обнимку друг с другом. Поэтому у тебя две мамы — нимфы Филира и Мелия. Я думал будет пара малышей. Но зато ты вон какой рослый!

Хиронид довольно хмыкнул. Он знал о своих достоинствах, но еще больше гордился отцом, мудрым Хироном. Не зря к нему за советом люди и нелюди приходили за сотни верст. Счастье, что табуном управляет такой вожак!

— Ты поедешь сегодня с нами? — Хиронид раздумывал, стоит одевать браслеты еще и на руки или ограничиться ногами?

— Не надо цеплять на себя все золото, которое есть в доме, — посоветовал отец. — А то другие подумают, что ты выставляешься.

Хиронид вернул украшения на дубовую ветку.

— Тебе ведь и без побрякушек есть что показать. — вожак ободряюще хлопнул сына по плечу. — Да, я поеду, но не знаю, приму ли участие в игрищах. Может, просто посмотрю со стороны. Я ведь уже не молод.

Хиронид удивленно воззрился на отца. По его мнению, вожак был еще очень и очень… Многим молодым стоило позавидовать. Крепкие ноги, густая грива, правда кое-где начинавшая седеть. Великолепный белый окрас, который с годами лишь приобрел серебристый оттенок.

Хирон прекрасно понял ход мыслей сына и, довольно усмехаясь, огладил бороду.

— Не все так просто. — сказал он. — Я уже не тот. И если ты хочешь подтвердить свое право после меня занять место вожака, тебе придется потрудиться сегодня на празднике и показать остальным, что ты, как и я когда-то, можешь покрыть три раза по девять.

Молодой кентавр присвистнул.

— А лучше девять раз по девять, — усмехнулся отец, — Но такое получалось только у нашего великого предка Иксиона. И то, я думаю, это легенда.

— А ты? — робко спросил Хиронид. — Неужели так много?

— Да, — сурово кивнул вожак, — Только так ты докажешь остальным, что сильнее них. Еще прошлой весной я мог. Но годы. — он развел руками и ободряюще улыбнулся сыну. — Не робей, у тебя все получится. Я подскажу тебе один секрет.

Хиронид настороженно повел ушами.

— Не пей пива! — расхохотался вожак. — Особенно с суслом. Оно отягощает желудок и давит на мочевой пузырь. А тебе о другом надо будет думать. Чем больше пива выпьют твои соперники, тем выше твои шансы.

Дорога к холму Кобыльеголовой Матери была, как и все дороги на праздник, веселой. Она вилась мимо косогоров с осенней пожухлой травой, в которой нет-нет да и вспыхивали яркие лиловые глазки горицвета, белая лебеда и желтый чебрец.

Хиронид любил степь больше лесов и предгорий, где обычно прятались кентавры. Ему нравился холодноватый воздух, который уже воцарился на равнине и делал путешествие не таким утомительным.

Табун вышел в полдень. Белое тусклое солнце светило через пелену облаков, не припекая спину. До места кентавры рассчитывали добраться лишь к вечеру, миновав два водопоя на топких берегах Гипаниса.

Холм лежал недалеко от деревни торетов. Эти кочевники кружили вокруг него, словно раздумывая, стоит ли окончательно оседать на земле. Они держали огороды, и с каждым годом распахивали все больше полей под ячмень.

Кентавров это отнюдь не радовало. Святилище могло пострадать, оказавшись в центре суетной людской толчеи. А ведь именно на этом холме герой Иксион сошелся с Великой Матерью в образе Белой Кобылы, от чего на свет и произошли кентавры. Другого такого места не было ни по эту, ни по ту сторону пролива и даже за морем!

Кентавры из рода Хирона уже давно выгнали бы надоедливых людей и вытоптали их посевы, если б не дружелюбные женщины-торетки, всячески привечавшие мужчин-жеребцов и умевшие направить распашку полей в сторону от холма Кобыльей Матери.

Хиронид подумал, что в прошлом году в это же время земля уже была прихвачена морозцем, поэтому стук копыт слышался громче, чем сейчас. Гулкая дробь сотрясала тогда свод земли и заранее предупреждала женщин о приближении гостей.

«Ничего, — усмехнулся Хиронид, — Мы будем сюрпризом». Он попытался вспомнить лица тех, с кем ему сегодня предстояло встретиться, но ничего не вышло. Кентавр сразу же забывал их после праздников на полях, где его сородичи скакали и кувыркались, напившись крепкого ячменного пива. Хиронид получил самое утонченное воспитание, какое только мог дать сыну мудрейший среди кентавров. Он много путешествовал и побывал даже в Пантикапее — чудесном городе за зеленой водой, где сходятся все дороги. Но неизменно возвращался в открытую четырем ветрам степь у Кобыльего холма, потому что только здесь чувствовал себя дома.