Имаго - Юрий Никитин

Я ощутил горечь, он беспощадно прав, возразил с трудом:

– Но мир… един. В России не подхватят, так в Европе поймут, что это – единственный выход.

Анна Павловна счастливо хлопотала, перетаскивая из квартиры на стол уже не просто сухарики, а всякого рода шанежки, ватрушки, домашние пирожки. Иммортизм? Великолепно, интересно, ново, обещающе, но человек достигает великого рывками. Он всего достигает рывками, вообще живет и двигается рывками, а в перерывах либо в коматозном состоянии полусмерти, именуемой сном, либо просто снижает интеллектуальную деятельность до минимума с помощью алкоголя.

Мы, интеллигенты, способны снижать деятельность мозга до минимума безо всякого алкоголя, всего лишь красиво и вычурно рассуждая о Вечных Ценностях. В этом случае речь журчит легко и афористично, без запинки идут цитаты из великих и ссылки на авторитеты. Мы тоже балдеем и оттягиваемся по-своему, ловим кайф, мозг спит, все на уровне рефлексов, а вопросы и ответы, подобранные из обалденных источников, в формате MPEG4 лежат на мозговом харде.

Сейчас, перетрудившись с иммортизмом, Майданов с облегчением заговорил о международном терроризме, об угрозе со стороны международного терроризма, о способах борьбы с международным терроризмом, о союзе всех цивилизованных… ага, цивилизованных!.. стран для борьбы с международным терроризмом. Слова льются гладко, у меня хорошая память, я сразу выхватывал из его речи целые блоки из речей всякого рода телевизионных аналитиков и экспертов, главное достоинство которых – умение говорить красиво, образно, доходчиво для простого русского интеллигента. Вообще вся речь Майданова из этих блоков, скрепленная только союзами «и», в этом и есть мастерство русского интеллигента, что умеет запоминать на уровне крупного попугая и грамматически правильно пользоваться соединительными союзами.

В середине одного из таких периодов он неожиданно обратился ко мне:

– А как вы относитесь, Бравлин, к международному терроризму? И к способам борьбы с ним, международным терроризмом?

Лучше бы не спрашивал, я и так чувствовал немалое раздражение, не говоря уже об уязвленном самолюбии.

– Вы о тех идиотах, – поинтересовался я грубо, – что наивно рассчитывают разгромить некие базы, после чего настанет мир и покой?

Майданов несколько опешил от моего агрессивного тона.

– А что, не так?

Я сказал зло:

– Нет никакого международного терроризма!.. Нет. Просто нет.

– Да? А что же есть?

Шершень посматривал заинтересованно, Бабурин сидел почему-то хмурый, сопел, дул уже четвертую чашку и пожирал третью розетку варенья.

– Есть, – ответил я, – реакция здорового… пока еще здорового организма на занозу! Там уже загнивает, нагноение прет по всему телу. Первые фагоциты уже в бою, своей гибелью сдерживают распространение заразы, спасают организм. Сколько бы их ни погибло, организм будет вырабатывать их вновь!.. Пока зараза не будет уничтожена полностью. Очень наивно и глупо надеяться, что придуманные юсовцами террористы находятся где-то в арабской пустыне или джунглях Амазонки. Террористы, если уж вам так нравится это слово, – по всему миру. В том числе и в Америке. Многие из них… даже из нас!.. не подозревают, что они – террористы. Но вот наступает час, когда просыпается могучий и светлый инстинкт спасения не своей шкуры, а спасения своего стада, своего племени, своего человечества! И человек выпрямляется, берет автомат, нож или просто камень и выходит из уютного мирка придуманных для него ложных ценностей в большой мир Истины.

Майданов замахал на меня обеими руками, будто я дым и от его взмахов исчезну. Еще бы зажмурился, так еще проще не видеть реального мира. Как страус, что чем глубже засовывает голову в песок, тем лучше подставляет голую задницу. Бабурин поднял на меня глаза, в них была угрюмая враждебность.

– Ну, знаете ли, – сказал Майданов с очень и очень заметным неодобрением, – вы прямо хвалу терроризму закатили!.. Нет, я полагаю, что где их можно отыскать, туда надо крылатыми ракетами!.. А в нашем мире усилить защитные меры…

Глава 4

Он взял из рук супруги чашку с чаем. Мы все заметили, что руки подрагивают, разволновался. Да фигня, хотел было я сказать, все эти предосторожности против террористов… но не сказал, пожалел. И бронированные двери к летчикам фигня, и суперпросвечивающие всех и вся лучи, и камеры фейсконтроля на каждом углу и даже в туалетах. Да, этим могут спастись от террористов из далеких арабских стран. Допустим, что могут. Но как спасутся от мусульман, граждан Юсы, которых в стране многие миллионы? Да любой, уверовавший в высокую правоту Талибана, может взять в руки оружие и ударить изнутри… Или станут ограничивать своих мусульман в правах?

Нет, не понимают. Закрывают границы, усиливают контроль за приезжающими иностранцами, следят за всеми подозрительными, всеми чужаками… Не понимают. Не понимают! Не понимают, что завтра я могу их граждан, самых лояльных и вне подозрения, превратить в… скажем, тех, кого они меньше всего хотели бы видеть.

И те нанесут удар изнутри.

Шершень сказал веселым тоном:

– Ну, террористы – добро это или зло… Все зависит, с какой стороны посмотреть! Вот с точки зрения стульев, на которых мы сидим, все люди безголовые!

Бабурин даже не хохотнул, Майданов слабо и как-то вымученно улыбнулся.

– Террористы – зло, – сказал он убежденно. – От них можно и нужно защищаться. При современных методах контроля…

Он умолк, посмотрел беспомощно на меня. Я развел руками:

– Да? А что контролеры сделают, если добропорядочный американец… неважно, чечен, араб или стопроцентный янки, завезет в свою квартиру мешок взрывчатки?.. А потом с безопасного места взорвет?.. Нет, не так. В квартиры исконных американцев, которых даже если заподозришь, то все равно не проверишь – только мусульман в Юсе двадцать миллионов, в квартиры, повторяю, американцев завозят взрывчатку. Сами семьи тем временем выезжают в безопасное место. Скажем, в арабские страны.

Шершень сказал быстро:

– Это можно проверить по заказанным авиабилетам… Хотя, конечно, ордер на обыск с таким обоснованием все равно не дадут.

– И вот, – продолжил я, – гремят взрывы. Так можно обрушить, как песчаные замки, дома по всей Юсе! Достаточно взорвать, как уже видим, квартиру на любом этаже. Нижние этажи развалятся под весом падающих верхних. В США домов, где живут мусульмане… или просто люди, ненавидящие юсовость, не один миллион, не один. Ну и как собираетесь защищаться от них?

Майданов сказал сердито:

– Распространением культуры!.. В том числе и культуры общежития.