Тропами горного Черноморья - Юрий Ефремов

Возрастная многоярусность рельефа... Как постепенно, как долго подходили мы к пониманию механизма ее возникновения! Теперь мы понимали, что это основной закон образования рельефа гор. Более того, мы ощутили ее как непременный элемент другого великого закона горной природы - закона ее высотной зональности.

Высотная зональность - многоярусность, многоэтажность ландшафта. О том, что в горах холоднее, чем у подножий, знали, вероятно, и первобытные люди. Но лишь мудрый Гумбольдт понял высотную зональность природы как один из законов, как выражение влияний климата на органический мир. Однако, понимая этажность живой природы, Гумбольдт еще не распознал влияний климата на рельеф и на верхнюю "пленку" земной коры. Нужно было геологу Докучаеву взяться за изучение этой пленки - почвенного слоя, чтобы понять, как сложны связи почв не только с породившей их геологической "матерью" - материнской породой, но и с климатом, водами, органическим миром и человеком.

Почвы оказались удивительным зеркалом, отражающим все особенности, все стороны природы. Облик почв менялся с севера к югу и от подножий к гребням гор. Существовала как широтная, так и высотная почвенная зональность. Так Докучаевым было открыто еще одно звено в Гумбольдтовой схеме высотной зональности, звено, переходное от живой к "мертвой" природе. Звено это почвы.

Но ведь закону этажности подчинен и рельеф. Верхние горные склоны Кавказа имели не только альпийский климат, но и альпийскую пластику с ледниками, снегами, свежими цирками, с четко иззубренными гребнями и острыми пирамидами карлингов. Ниже располагался целый этаж рельефа, недавно освободившийся от древних ледников - тут были еще свежи ледниковые формы, сферичны цирки, крутосклонны гребни. Еще ниже распознавался ярус, где ледники исчезли много раньше - тут чаши цирков уже пострадали от оврагов, в подножиях обрывов скопились осыпи, чаши ледниковых амфитеатров стали похожи на конические воронки... Наконец, внизу располагались уровни, не испытавшие древнего оледенения, а ярус подножий окаймлялся полосой наносных шлейфов.

Эта схема, усвоенная нами еще из лекций профессора Щукина, существенно расширяла гумбольдтовско-докучаевское учение о высотной зональности ландшафта. Но все ли обнято и ею?

Существует еще одна многоярусность - возрастная многоэтажность гор. Древний рельеф вершин, склоны, вырезанные из рельефов среднего возраста, а в предгорьях - полосы наиболее юного рельефа гор. Это тоже неотъемлемая часть высотной зональности. Привлекательная идея, которую стоит развить в масштабе всего Кавказа, всех гор мира, в масштабе землеведения. А воздушные массы, их нередкая многослойность, многоярусность (а не просто похолодание с высотой!) -разве это тоже не одна из причин высотнозональных различий в природе?

"

ДВОЙНОЙ ЭКЗАМЕН

Готовясь к государственным экзаменам, получаю повестку... к следователю прокуратуры! Мои услуги понадобились для экспертизы по неожиданному краснополянскому делу.

Весной 1939 года в газетах промелькнула заметка о гибели трех альпинистов. Студенты в дни зимних каникул пересекали наш заповедник. Заблудившись в пути, трое погибли от мороза и голода, а четвертый, самый юный из них, Гриша Шабсин, дополз до Пслухской караулки и спасся.

Встречаюсь с вернувшимся в Москву Гришей и выслушиваю страшную повесть о гибели его спутников - старшекурсников, опытных туристов, спортсменов-богатырей...

Путешественников подвел хитрый рельеф Псеашхинской долины с ее перехватами. Туристы успешно преодолели на лыжах весь главный маршрут прошли и Аспидный, и жуткую в зимнее время лавинную щель Уруштена, и Холодный лагерь. Они могли уже считать себя победителями, но не знали одного: запрета сворачивать в долины Дзитаку и Пслуха. Об этом им не сказал ни один консультант при отправке в поход.

По рассказу Гриши воссоздаю шаг за шагом цепочку их злоключений. Одна ошибка - свернули в безвыходную Озерную долину Дзитаку, к первому по ходу и ложно заманчивому низкому перевалу через главный водораздел. Измучились при безнадежных поисках спуска. Здесь их присыпало лавиной. Уцелели, но потратили уйму сил и времени на самооткапывание. Деморализованные неудачей, вернулись к Уруштену, прошли перевал Псеашхо. Увидев долину Пслуха, поняли, что это южный склон. Но ведь им никто не сказал, что надо идти к Бзерпи и переваливать к Псекохо гораздо левее Бзерпинского карниза, зимой, конечно, неприступного.

Студенты свернули по Пслуху - по ущелью с кручами и завалами, их еще не раз засыпали небольшие лавины. Остатками пищи старшие подкармливали юного друга - первокурсника. Гриша с содроганием вспоминает, как все они бредили теплом и едой. Начались коллективные галлюцинации - мерещился старичок наблюдатель, бравшийся вывести их к жилью, а выводивший к обрывам и исчезавший. Один за другим отставали коченевшие спутники. Гриша полз в одиночку. В нескольких сотнях метров от караулки его облаяла собака. Умный пес побежал за помощью и привел к замерзавшему юноше взволнованного наблюдателя. Тот бросился к остальным - люди находились всего в двух-трех километрах от кордона, но были уже мертвы.

В дни экзаменов выступаю в суде в роли эксперта-краеведа. Бюрократы, пославшие людей на верную смерть, в неподготовленные рекордистские походы, старались валить вину на самих погибших. Они утверждали, что ни в каких консультациях лыжники не нуждались, и вообще - подумаешь, погибать на высоте одна-две тысячи метров, когда альпинисты лазят по шеститьтсячникам и то остаются живы...

Громкий процесс "О гибели трех альпинистов" показал недопустимость легкомысленного отношения к природе, вредность слепой погони за однобокими спортивно-туристскими достижениями. Ведь трудности природы всюду свои, и только разумная краеведческая основа, географическое изучение маршрутов помогут безаварийно ставить рекорды и преодолевать труднейшие трассы в любые сезоны.

Экспертиза в суде - это был тоже своего рода государственный экзамен практической полезности краеведческих знаний.

Университет окончен, впереди необъятная жизнь - мы уверенно глядим на ее безбрежные дали, словно смотрим на целый мир со своих вершин над Красной Поляной.

Если б мне когда-то сказали, Как доступны быть могут дали, Что ступнями, сердцем измерил, Я б, наверное, не поверил...

ДАЛЕКО ОТ ПОЛЯНЫ

Жизнь покатилась быстро и по совсем неожиданным путям. Мне поручили преподавание географии в университете. Но какой! Географии зарубежных стран, стран, в которых я еще не бывал и о которых располагал лишь заочными, книжными представлениями.

Неожиданно и тут большую помощь оказали краснополянские горы. Они и при познавании остального мира служили эталоном для сравнений, облегчали запоминание цифр л фактов.