Воины Новороссии. Подвиги народных героев - Михаил Иванович Федоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А это, кстати, не говорит обо всем: журналист Василий Михайлович Песков тоже институты не заканчивал…
Инна Николаевна:
— В Тобольске училась на творческую профессию. На фото-видео постановщика. Технарь. Работала какое-то время на Тобольском телевидении. Эта профессия мне… Так как я ребенка рожала одна. Он нас оставил сразу, как узнал, что будет отцом.
— Таких горе-пап сплошь и рядом. Жаль, что они своим умом доходят только потом, когда поздно… — с горечью заметил я.
Инна:
— Воспитывала ребенка одна, а профессия, связанная с телевидением, семью никак не подразумевает. И приходится в какой-то момент сделать выбор: либо семья, либо работа. Ну, а потом по большей части в торговле…
— Да, не за горами время, когда доценты торговали огурцами…
2. Сын Семен
— И вот Семен с вами… А когда он родился?
— 9 марта 2000 года. Он у меня один. Как и все мальчишки, очень подвижный. В нем реально можно выделить: он всегда за дружбу. Друзей всегда отстаивал. Он не был любителем подраться, нет. Он больше другим брал. У него, извините, язычок хорошо подвешен.
— Мог поговорить, убедить…
— Он больше такими методами старался. Но если надо, то мог и…
— А как же у пацанов! Но кулаки — не главное…
— Заговорил поздно, но потом не могли остановить. Уши у нас у всех болели. Всегда находил что ответить. Помню, ему лет пять было. У нас периодически бывала и оставалась ночевать девушка-родственница. Однажды садились кушать, ну и он пришел, что-то кривлялся. «Иди помой руки и садись быстро». Он что-то нет, да нет. Она на него: что ты тут выделываешься. А ему пять лет было. Он ей: «А вас, молодая мисс, вообще никто не спрашивал!»
Мы смеялись.
Видимо, после занятий мимо пробежали кадеты и гоняли на поле мяч.
А мы говорили.
Инна Николаевна:
— Умеет сказать доходчиво.
— И вот в школу…
Мама вздохнула:
— В школу, когда с боем…
Я кивнул: сам выпроваживал своих сыновей с превеликим трудом.
Никитина:
— На уроках неусидчивый.
Из неё выплескивалось то, что ей выпадало, и это было легко понять.
— Но смышленый. Учился нормально: не отличник, но если бы напрягался, мог быть и отличником. Мы в Воронеж приехали как раз перед его первым классом, и до четвертого класса он учился в 74-й школе. Четвертый класс мы закончили, и так сложились обстоятельства, что мы поехали в Екатеринбург в поселок Лосиный. Березовский район. Россию изъездила вдоль и поперек. И ребенка с собой таскала… — говорила с неким сарказмом Инна Николаевна. — Душа-то у меня цыганская. Похоже, у меня цыгане в роду, — засмеялась. — Там пожили два года, он там в пятом классе отучился, в шестом и вернулись в Воронеж…
Мать с ребенком во время жуткой нестабильности в стране мотало по России, как и многие семьи россиян. И мальчик впитывал края, дороги.
Инна Николаевна:
— Мама жила в Лекарственных Травах…. У нее там квартирка была…
В поселке под Воронежем.
Инна:
— Приехали, и он в седьмой класс сразу пошел в Михайловский кадетский корпус.
— Трудно было в кадетский корпус попасть?
— Отбор был. Все физические нормы он сдал. И прошел все собеседования с директором. Тогда Александр Иванович Голомедов был директором. И учился… Он спортом занимался всегда. Бойцовскими искусствами. Ходил на карате еще в 74-й школе. Был там хороший молодой тренер.
На жизненном пути мальчика оказывались достойные люди!
— То есть хулиганистая улица прошла стороной, — невольно напомнил особенности городской жизни.
Инна Никитина:
— Тут как, мама постоянно на работе. И когда там за детьми. А они же дети. И каток угоняли.
— Не слабо, — рассмеялся я. — Каток далеко угонишь! Какой из него преступник, так, детская шалость…
Сам когда-то снимал фары с машин: тогда увлекался электричеством.
3. Самая идеальная семья. Поручительство директора корпуса
Мама Семена:
— Учась здесь, тоже история…
Мама откровенничала, вовсе не стараясь что-то скрыть, а скорее рассказать о том, что укололо, задело.
Оставило зарубку на сердце.
— Каникулы. Из корпуса отпустили. А там же мальчишки. Ему как раз 9 марта 14 лет стукнуло, и в 20-х числах случилось… А я на тот момент, у нас еще квартира строилась, и я снимала жилье еще, работала от и до, и когда там смотреть за сыном… А он с пацанами — тогда же модно было на спор что-то стибрить. И на спор в магазине захотел вынести рубашку на шесть размеров меньше его, и из ткани — полы ей мыть. И его…
— Поймали…
— Ну, да…
— Вот оно мальчишество: слабо не слабо…
Инна Никитина:
— Я пыталась как-то уладить, но там дюже принципиальные оказались, заявление написали и нас чуть ли не в суд…
— Это же дети! Подвержены влияниям. И как же дальше?
— Суда не было. Замирились. Но поставили на учет. Больше полугода отмечаться ходили…
— К инспектору по детям.
— Да. Когда ставили на учет, нужно было пройти всех этих психиатров, наркологов…
— Что нигде не состоит на учете…
— Да…
Я смотрел на мать и думал: сколько же ей выпало, и она все терпела, все снесла и на пределе сил боролась за сына.
Честь и хвала таким матерям! — чуть не вырывалось из меня.
А мама говорила, и я не хотел ее останавливать.
— Пошли к психологу. Она совместно с нами беседовала. И она вопросы. И ему: «Как маму охарактеризуешь?» Как ее. Он: «А, как мать, она плохая», — сказал, засмеявшись. Я сижу, у меня глаза вот такие — округлила их. Глаза все больше и больше. И он на меня смотрит и: — «А вот, как друг — она самая лучшая».
Мама смеялась. А я понимал всю силу оценки матери, которую, он, конечно же, любил и дороже у него человека не было.
— Психолог меня выпроводила, с ним побеседовала, потом меня позвала. И говорит: «Я вообще не понимаю, у вас самая идеальная семья». У меня с ним всегда открытые отношения. И я старалась его больше учить на своих ошибках. И всегда предупреждала: если хочешь что-то сделать, должен быть план: А, Б, В, Г, Д… И так далее… Когда случилось это обстоятельство, Александр Иванович (Голомедов) нас спас… Я говорю: ну хотите, дайте ему ремня… Ну сломала бы об него доску разделочную, а что толку-то…
«Да и зачем».
Мать:
— Что делать-то… Нас хотели выкинуть из корпуса, но оставили. Оставили только благодаря тому, что Александр Иванович поручился за него…
— Видите, как важно…
Я мог привести массу примеров, когда
