И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов

слышал от Клэр и от Марин, прогуливаться в середине рабочего дня позволить могли себе лишь знатные особы, не обремененные необходимостью думать о том, что придется есть на ужин. И если голуби ничего не делали, то они, видать, были особами знатными, которым заработок позволял не работать в середине дня и ничего совершенно не делать. Мысли об этом дико смешили Юби, поэтому он просто считал, что голуби точно чем-то заняты, кроме прогулки, разумеется. Себя же Юби вмиг посчитал особой важной, и, словно индюк, вальяжно пошел вперед, оставив «простолюдин» голубей друг с другом. Однако он настолько зарылся в собственные мысли, что не обратил внимания, как оказался в «квартале», который посещал всего пару раз за все годы нахождения в цирке. Обнаружил сей факт он лишь тогда, когда очутился непосредственно перед вывеской, которая гласила: «Добро пожаловать в чудеснейший квартал Судеб!» Если по-простому, то за этой вывеской начинался «квартал», в котором ранее на постоянной основе работал, а также жил, Альберт Рохман. Следовательно, это был «квартал» гадалок и карточных шулеров, если обобщенно. Чтобы разобрать всех, кто работал в данном квартале, потребовалось бы несколько часов свободного времени. Сколько у него имелось чистого свободного времени, Юби с точностью не знал, однако все же решил в «квартал» заглянуть, поскольку интерес разгорелся очень быстро.

Внутри «квартала» Юби почувствовал себя очень странно. Ему почему-то было неловко находиться в нем. Может, это объяснялось тем, что на улице почти никого не было. Шатры были плотно закрыты, что давало возможность предположить, что все т.н. предсказательницы и карточных дел мастера были заняты своей основной работой – обманом людей. Вернее, они тренировались этому искусству. О да, они считали такой род занятий настоящим искусством, занятие которым позволяло зарабатывать деньги, от которых начинало звенеть в ушах. Впрочем, как это все происходит, вы уже знаете. Странно было также то, что по какой-то причине «квартал» почти не охранялся, надзиратели отсутствовали вовсе, а обыкновенные охранники были представлены в количестве таком же, сколько голубей увидел Юби на дереве. В центральных местах цирка, в особенности там, где находились шатры Буайяра, Луа и особняк Хозяина, такой охране не было счета. Здесь же почти никого не было. Возможно, просто не было какого-либо повода для того, чтобы отправлять много людей для охраны «квартала», населенного людьми, единственная сила которых заключалась в их умении красиво лгать и выдавать эту ложь за истину. Тем не менее, Юби продолжил путь вглубь «квартала». По пути ему встретился большой столб с указателями. Всего их было более десяти, все они указывали на наиболее интересные шатры и места, которые посетителями обязательно стоит посетить. Для чего требовалось ставить такой столб во время зимней стоянки, когда цирк внутрь свой территории никого не пускал – непонятно. Но столб был, и перед Юби встал заманчивый выбор – куда же идти, что посмотреть в первую очередь, а что оставить напоследок. В это время ветерок подул вновь, слегка растрепав прическу парня. Юби думал недолго, выбрав направление влево, в сторону т.н. «Известной неизвестности». Названия на указателях ровным счетом ничего не говорили парню, мало разбиравшемуся во всякого рода гаданиях, предсказаниях и всего из этого вытекавшего. Ему просто понравилось крайне нелогичное название, потому он и направился по направлению этого указателя. Что он встретит там, ему было также не очень понятно, однако он надеялся обнаружить что-нибудь по-настоящему интересное и увлекательное, а не кучу закрытых шатров, из которых даже звуков никаких не доносилось.

Однако же, к величайшему сожалению Юби, он там ничего интересного не обнаружил. Все такие же пурпурные шатры и палатки, стоявшие по бокам небольшой улочки. Ничего удивительного. Скорее, парень даже расстроился, что не смог нормально провести время. Он собирался возвращаться назад, как услышал громкое карканье. Настолько громкое, что Юби показалось, будто бы доносилось оно прямо из-за плеча его. Он обернулся, чтобы разуверить себя в этом, и с ужасом обнаружил, что на самой ближней палатке сидел исполинских размеров ворон, черный как смоль, словно призванный с кладбища Пер-Лашез и раскормленный тушками голубей. Пушистая борода его напоминала настоящую. Громадными когтями вцепившись в маленький флюгер, сидел он и наблюдал за парнем, который от страха был готов уже делать ноги отсюда. Птица пристально смотрела на Юби, будто гипнотизируя. Юби казалось, что глаза у гиганта отливались кровью, словно намекая, что птица вылетела из сердца Ада. Спустя какое-то время ворон, встрепенувшись, резко взлетел и направился в дальний конец «квартала». Как околдованный, побежал за вороном Юби. Явно птица кому-то принадлежала, иначе бы не звала за собой парня. Бежать пришлось недолго, вскоре показалось то место, куда летел демонический ворон. Это оказалась черного цвета палатка, слегка покосившаяся, намного меньше всех остальных палаток и шатров, что стояли в «квартале». Вокруг не было никаких опознавательных знаков, табличек, либо же указателей. Ничего. Был лишь небольшой огород, выглядывавший с другой стороны палатки. Правда, было видно, что огород этот нежизнеспособен, а распахан (и то, очень посредственно) для того, чтобы вызывать эстетическое удовольствие у обитальца сей палатки.

Ворон долетел до палатки и влетел внутрь нее. Юби, преодолевая могильный страх, чувствуя, что тело его начинает дрожать, сердце безумно колотиться, а разум мутнеть, медленно направился к палатке. Он не понимал, зачем шел туда. Но что-то было в этой палатке манящее, таинственно-привлекательное, что заставляло подавлять свои страхи и предрассудки и идти, просто идти. И пока Юби шел туда, он спел понапридумывать себе невероятно большое количество оправданий того, что же могло там обитать – от демонов до Алекса Моррейна, которого парень боялся больше всех людей. От чего такой страх был у парня к врачу – известно было лишь ему самому, да Господу Богу, как принято говорить в таких случаях. Наконец, он подошел к палатке, и она показалась ему еще меньше, чем ему казалось до того. Приблизившись к черным шторам, Юби, сильно зажмурив глаза, резко оттянул их и зашел внутрь палатки. Внутри было очень тихо, как в гробу, хотя откуда пятнадцатилетнему мальчишке знать, насколько тихо в гробу. Но будем считать, что это означает «очень, очень тихо». Открывать глаза желания никакого не было, потому Юби продолжал стоять у входа, не решаясь на какие-нибудь дальнейшие действия. Внезапно послышался чей-то голос:

– И что стоишь – проходи, коль пришел.

Сердце Юби было готово уйти в пятки. Голос доносился из дали палатки. Он был очень громкий, резкий, и, скорее всего, принадлежал человеку очень старому, предположительно, женщине, вернее, старухе. Набравшись смелости,