Следователь и Колдун - Александр Н. Александров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну-у-у, — Абид скривился, — я хотел колдовать… Демоны, драконы там всякие… Так-то ты, конечно, прав… Хотя я, если честно, давно уже понял, что к чему. Как только все эти тренировки с оружием пошли. Тут верблюду понятно, куда ветер дует.
— Кстати, не самая худшая судьба, — вставил Абид.
— Как говорил мой дед, — улыбнулся Сирадж, — насколько хорошей была твоя жизнь, ты узнаешь в ее конце. А у нас конец может наступить очень внезапно. Так что давайте, для начала, постараемся не помереть, а там посмотрим.
…они сидели склонив головы: три мальчика, которым едва исполнилось семь, и которым никто не дал бы на первый взгляд меньше тринадцати. Они понимали, что в них что-то меняется и меняется быстро, но они не понимали, что именно, и некому было объяснить. А за стенами башни снег тихо падал вниз, заметая крепость и замок, дул холодный ветер и хлопали крыльями злые голодные тени.
…как правило, события кардинально меняющие нашу жизнь случаются буднично и незаметно. Лишь после мы качаем головой, поражаясь тому, как, в сущности, ерундовая вещь оказалась настолько поворотной в нашей судьбе, сетуя на то, что, мол, знать бы, где упадешь…
Но в случае Асада все оказалась совсем наоборот.
Ранней весной (которую и весной-то назвать было нельзя; морозы стояли такие, что ночами рамы потрескивали от холода) у воспитанников Гнезда Сойки выдался редкий свободный день. Рахим куда-то уехал, а Наджиб решил воспользоваться его отсутствием чтобы дать мальчикам отдохнуть и заодно порешать какие-то свои дела, так что Асад и прочие оказались предоставлены самим себе. Разумеется, Асад решил провести этот день в Старой библиотеке и найти, наконец, третий том «Приключений визиря Аман-ах Мата.
Он шарил по полкам одного из высоких, разбухших от сырости шкафов, вынимая толстые тома и аккуратно складывая их стопками на пол, когда одна из книг потащила за собой другую, и та шлепнулась Асаду на голову.
Такое уже случалось, но на этот раз мальчика удивило, насколько легким оказался толстенный фолиант с затертым названием «Лекарственные травы и грибы земель Юга». На первый взгляд этой книгой можно было убить быка, но том лишь легонько шлепнул его по макушке и шмякнулся на пол, подняв тучу пыли.
Асад поднял книгу и с удивлением убедился, что для такой толщины она ну чересчур уж легкая. Он попытался открыть фолиант, но обложка словно намертво прилипла к страницам. Мальчик поднажал, и тут внезапно в книге что-то жалобно звякнуло, раздался печальный хруст хитрого запорного механизма, и книга открылась подобно шкатулке.
Это, собственно, и было нечто вроде шкатулки: хитрый обод искусно замаскированный под плотно прилегающие друг к другу страницы, переплет скрывающий аккуратные петли и замок, который Асад умудрился сломать (сказались постоянные тренировки). А внутри этой фальшивой книги лежала… еще одна книга.
Хотя скорее это можно было назвать толстой записной книжкой: обложка из грубо выделанной кожи, вручную прошитый переплет и ремни, которыми книга была перепоясана точно буйный безумец в Доме скорби. Асад осторожно расстегнул замки на ремнях, открыл книгу, прочел пару страниц… и, ошарашенный, уже не смог оторваться.
К этому времени он знал о книгах уже достаточно, и сразу понял, какое сокровище у него в руках, хотя поверить в это было, конечно, сложно.
У мальчика на коленях лежал дневник легендарного Черного Разбойника, более известного как Аллауд-Дин: личности настолько же легендарной, как и ставшая почти сказочной фигура Али Аль-Бабы или халифа-чернокнижника Амида. Асад, понятное дело, никак не смог бы подтвердить аутентичность находки, но если предположить, что ее автором действительно был знаменитый Аллауд-Дин…
Аллауд-Дин, в отличие от того же Али Аль-Бабы, был персонажем вполне себе историческим. Он жил, примерно, двести лет назад в Южных провинциях (тогда эта территория еще называлась Хафиша) и занимался прозаическими грабежами, причем настолько преуспел на большой дороге, что награда за его голову по праву могла считаться самой высокой за всю историю Халифата: двести одна золотая пайцза с личной печатью падишаха. Это могло считаться маленьким состоянием даже сейчас.
В конце концов, на Аллауд-Дина была объявлена настоящая охота, но разбойник внезапно исчез — как сквозь землю провалился. Южные торговцы облегченно вытирали пот, надеясь, что Всемогущий внял, наконец, их молитвам, и утопил проклятого бандита в горном озере или привалил скалой на перевале.
Но прошел всего год, и Аллауд-Дин вернулся в родные края. Причем вернулся он невероятно богатым: выкупив у закона свою голову, бывший разбойник приобрел себе огромный дом в Аграбе, завел не менее огромный гарем и принялся прожигать жизнь во все тяжкие. На вопросы о своем неожиданном богатстве отвечал коротко: нашел пещеру с кладом и драконом. Дракона в расход, клад — на верблюдов.
Но разбойничий нрав давал о себе знать: Аллауд-Дин постоянно влипал в передряги с законом. Пять лег деньги позволяли ему выкручиваться — на взятки бывший разбойник никогда не скупился. Но, в конце концов, дело приняло очень крутой оборот: Аллауд-Дин забрался в башню к дочери самого падишаха, одурманил маковым зельем и лишил невинности.
Его приговорили к смерти через четвертование, снятие кожи, сожжение и обезглавливание. Но в ночь перед казнью Аллауд-Дин исчез, неведомым образом улизнув из самой охраняемой темницы Аграбы. Темница, ко всему прочему, была еще и зачарована, но даже это не помогло: утром перед казнью стража открыла двери пустой камеры. Разбойник буквально испарился в воздухе; даже придворный колдун не смог понять, как это получилось. «Снюхался с шайтаном», резюмировал старик. На том и порешили, назначив, на всякий случай, за голову Аллауд-Дина такую награду, чтобы тот не смог даже приблизиться к границам Халифата.
И вот теперь перед Асадом лежал дневник знаменитого разбойника.
У мальчика дрожали пальцы. Прикосновение к истории оказалось невероятно захватывающим; это как если бы он нашел легендарный Скипетр Семи Царей или клык дракона Арабакса, Пожирателя Магов. Историческая ценность находки была несомненной; он уже представлял как покажет дневник Наджибу и как глаза наставника полезут на лоб.
Но сперва, конечно, он прочтет дневник сам.
Это, кстати, отказалось не так просто: Аллауд-Дин писал на жуткой смеси сразу трех устаревших южных диалектов, и, к тому же, был очень плохо знаком с грамматикой, поэтому Асаду приходилось продираться сквозь целые горы замысловатых
