Эпилог (СИ) - Блэки Хол

    Однажды, перед отъездом из белой зоны, куда мы приехали на воскресный ужин, вышло так, что Ираида Владимировна и я остались в гостиной. 

    - Маша (ох, и трудно выговорить приличное имя вместо жаргонной Басты) сказала, что после окончания этого курса уезжает на восток. 

    - Пожалуй, мы не станем дожидаться завершения учебы, - ответила мама Егора. - Артём Егорович решил, что Маша улетит на следующей неделе. 

    - А вы? 

    - А я... отправлюсь следом после того, как провожу вас. 

    "После того, как вы с Егором уедете на побережье", - не сказалось вслух, но прочиталось в её глазах. 

    Получается, семья разваливается. Разъезжаются, кто куда. И отъезд Егора - дело решенное. Ираида Владимировна смирилась с расставанием. 

    - Простите меня. Я не хотела. 

    - Разве есть, за что винить? - улыбнулась она. - Наоборот, всё будет хорошо. Я уверена. 

    - Эва, вот ты где, - заглянул Егор в гостиную. - Нам пора, поздно уже. Мам, пока. Созвонимся. 

    - Гошик, что происходит? - напала я на него, когда мы сели в машину. - Кто на запад, кто на восток, кто на юг. Почему? 

    - Потому, - ответил он резковато. - Это мужские дела. Я отправил бы тебя вместе с мамой подальше отсюда, но никак не на побережье. Ты же вбила себе в голову, что хочешь туда - ни раньше, ни позже. 

    - Да, вбила, - обиделась я. - Если приспичило, оставайся здесь. А я поеду на побережье. 

    - Эвка, всё давно обговорено и уже не изменится. Документы вот-вот выйдут, но пока что застряли у Рубли. Семут каждый день проверяет и перекладывает на видное место.

    Егор все чаще пребывал в раздраженном настроении. Помимо работы он погрузился в учебу, стремясь нагнать пропущенные занятия. Наши развлечения свелись к минимуму, да, в общем-то, на них и не хватало времени. Цертамы* и рогейны* превратились в зыбкие миражи. Однажды Егор поучаствовал в гонках на кольцевой трассе, но от него не искрило прежним азартом и предвкушением победы. Он пришел к финишу в числе последних участников, не больно-то огорчившись проигрышем. Так, размялся, проверив быстроту реакции, - и харэ. Его беззаботность исчезла, уступив место затаенному и непроходящему беспокойству. Я чувствовала тревогу Егора в словах, жестах, эмоциях. Теперь он часто разговаривал с отцом и с дедом по телефону и приватно при встречах. Однажды Севолод тоже приехал в алую зону, и мужчины, запершись в кабинете, беседовали, пока я рылась в книгах, выискивая рецепты забытых снадобий. 

    На следующий день Егор сообщил, что мой отец отправляет мачеху с детьми к её родственникам. Погостить, развеяться. Ну да, как же. 

    - Гош, мне страшно, - сказала я вечером, устроившись на его плече. - Почему все разъезжаются? 

    - Чтобы отдохнуть, милая. Летом в столице жарко и нечем дышать, - ответил он, наматывая мой локон на палец, а сам глядел в потолок, о чем-то задумавшись. 

    - Странный отдых. Скорее, прятки. Или бегство. 

    - Эвочка, не бери в голову... Кстати, помнишь, как ты надула меня в ресторане? Переоделась тёл... легкодоступной девахой и вымогала висы. 

    Помню, конечно. Эх, времена были... 

    - А я сказал, что в отместку тебя разыграю. Так вот, я ведь разыграл. Обманул, а ты купилась. 

    - Когда? - села я на кровати. - Не припомню. 

    - Не скажу. Не сейчас. Потом... наверное. А может, догадаешься без подсказок. 

    - Зачем тогда завел разговор? - надулась я. - Показал конфету и отобрал. 

    - Прости, не удержался. Хотел похвастать отличной комбинацией. 

    Шахматист фигов. Я обижалась на Егора, вспоминая возможные розыгрыши, на которые могла попасться, но ничего путного в голову не приходило. Муж терпеливо сносил мое недовольство и попытки выцарапать правду, однако он добился своего: я отвлеклась от странностей, происходящих в столице. 

    Для получения аттестата требовалось в довесок к сданным экзаменам написать и защитить дипломную работу. Моей специализацией стала теория снадобий и тема по ней: "Способы достижения максимальной эффективности элементарных составов". Материала, набранного в библиотеке самого старшего Мелёшина, накопилось предостаточно, и на меня напала муза. Я одолела двухсотстраничную работу в три дня, забыв о еде и сне, пока Егору не надоело мое полуночничание. Он силой отправил меня в кровать. 

    - Закрыть глаза и спать. Немедленно! - приказал, и я покорно смежила веки. Все равно осталось написать последний абзац в разделе выводов. 

    Сессия пролетела в угаре, настолько плотным оказалось мое расписание, занятое не развлечениями, а делами, делами и еще раз делами. 

    Муж завез меня к Олегу и Марте. Я накупила для Ясинки три пакета игрушек, одежду и детское питание, какое полагается детям почти годовалого возраста. В мастерской меня встретил топот маленьких ножек. Хорошенькая чернявая девочка выбежала из-за шторочек, и, не удержавшись, бухнулась на пол, заревев. Следом за ней выбежала Марта. Выяснилось, что Олег ушел к заказчику - устанавливать замок. 

    - Как подросла, - умилялась я, тиская и зацеловывая Ясинку, а она весело смеялась и норовила вывернуться из моих рук. - Ку-ку, - свела я ладони перед лицом, закрываясь. - Кто в домике живет? 

    - Дя-дя-дя-дя, - затараторила кроха, стуча погремушкой. 

    - Сосет палец, - поделилась бедой Марта. - Никак не можем отучить. Знакомая посоветовала мазать перцем или горчицей, а мне жалко. 

    - Сосет, потому что рано отняли от груди. Она ж еще просит? 

    - Просит, да молока почти нет. Перегорело. 

    - Ну и что? Главное, мамочка под боком. Ясинке не молочко нужно, а мамуля, которая защитит и согреет. 

    - Ты говоришь, как опытная мама, - улыбнулась Марта. 

    - Уроки психологии, - подняла я указательный палец. 

    Марта поделилась радостью. В их доме сменили проводку и поменяли трубы на холодной воде, поставив хороший фильтр, и теперь в воде нет песка и ржавчины, и запаха нет. А еще арендная плата снизилась, и стало полегче дышать в материальном плане. 

    - Я думала, мы живем как отбросы, - заключила она с ноткой горечи. - А оказывается, о нас помнят. Люди даже духом воспряли. Говорят, жизнь начала налаживаться. 

    - Конечно, налаживается! - воскликнула я с жаром. - Никогда не понимала деление на тех, кто видит, а кто - нет. 

    Марта поздравила меня с замужеством. Задолго до свадьбы, на этапе рассылки приглашений, я спросила у Марты, придут ли они с Олегом на торжество. И сказала, что, прежде всего, беспокоюсь за них, а не за сборище висоратов, которых пригласят на банкет. И мы поняли друг друга. Олег и Марта - часть моего мира, моя отдушина, и приглашение на свадьбу затронуло бы их мирную и упорядоченную жизнь. И все равно, сидя за банкетным столом, я испытала горечь, оттого что праздник состоялся без Швабеля Иоганновича и без Радика, и не было Олега с Мартой. Дурацкие социальные препоны! Ненавижу их. 

    Я предупредила Марту, что некоторое время мы не увидимся по причине дальней поездки. Не знаю, как долго: месяц, два или три. Марта обняла меня и пожелала удачи. А Ясинка, умазавшаяся в яблочном пюре, получила кучу прощальных поцелуев.