Братство рун - Михаель Пайнкофер

Его глаза засверкали, и странная улыбка заиграла на губах, когда он взял в руки меч. В тот миг, когда он дотронулся до него, его пронизал холодный ужас — ощущение, словно он почувствовал силу и власть прошедших столетий. Глухой смех раздался в его горле, и он поднял меч, чтобы рассмотреть его в свете фонаря.

— Наконец-то, — сказал он. — Наконец-то он мой! Так, как и было предопределено. Во время полнолуния меч вернется обратно. Теперь мы будем править. Руны и кровь.

— Руны и кровь, — подтвердил Чарльз Деллард, который молча вошел в комнату.

Коварный инспектор видел блеск в глазах Малькольма Ратвена и знал, что он значит. Но он остерегался распространяться по этому поводу. Малькольм Ратвен был неограниченным главарем братства рун, и тот, кто хотел воспользоваться его властью, должен был обладать искусством молчания в нужный момент.

— Завтра все свершится, Деллард. Мы соберемся в кругу камней и совершим ритуал, который уже состоялся там многие столетия назад. Великому друиду не посчастливилось пережить момент, когда проклятие снова повторится, чтобы принести предателю смерть и поражение. Но мы, его наследники, в его память совершим ритуал.

— Что ожидает пленников?

Малькольм рассмеялся с чувством превосходства.

— Судьба благоволит нам, Деллард. Вы полагаете, что путь Скотта случайно пересекся с нашим? Руны предсказывали это. Скотт не только должен был найти для нас меч, но он станет также тем, кто запишет события завтрашней ночи для потомков.

— Сэр? — Деллард удивленно поднял брови.

— Вы правильно меня поняли. Я хочу, чтобы Скотт присутствовал при этом. Он станет свидетелем моего величайшего триумфа. Он должен лично увидеть исторический момент, которой изменит историю не только этой страны, но и всего мира. Более пятисот лет назад этот меч принес Уильяму Уоллесу смерть, а Роберта Брюса сделал королем Шотландии. Уже не за горами тот час, когда предателя Георга вышвырнут с шотландского престола, и меня, Малькольма Ратвена, изберут как его преемника. Это мощное оружие, Деллард, было создано, чтобы управлять королями.

Чарльз Деллард кусал губы. Инспектору стало ясно, что за последние дни рассудок Малькольма Ратвена помутился. Как такое произошло, Деллард не знал, но молчал. Он слишком далеко зашел, чтобы повернуть обратно.

— Что у вас, Деллард? — спросил Малькольм, заметивший тень на лице своего помощника. — Вы решили, что я тронулся умом?

— Конечно, нет, сэр, — поторопился заверить его Деллард. — Я только спрашиваю себя, не зашли ли ваши планы немного дальше… на данный момент.

— Дальше? — Снова в голосе Малькольма Ратвена зазвучали нотки чудовищного смеха. — Это вы говорите только потому, что не верите во власть этого оружия так, как я. Я не могу вас в этом упрекать. Вы британец и не впитали традиции этой страны с молоком матери. Меч, мой дорогой инспектор, скрывает силы, о размере которых вы даже не подозреваете. Они в состоянии без труда поколебать равновесие всей империи. Сила и решительность людей, которые сформировали эту нацию, сосредоточились в этом оружии, и если в ночь полнолуния я, наконец, совершу ритуал, то ко мне перейдет и то, и другое. Я стану обладать силой Уоллеса и сердцем Брюса. С ними обоими я освобожу страну от несправедливых захватчиков и в итоге сам надену корону. Наступит новое время, и старый порядок вернется. Начнется новая эра, в которой будут править старые боги и демоны. Так, как это предсказали руны.

И после этих слов Малькольм Ратвен снова принялся хохотать — громким, раскатистым смехом сумасшедшего.

Глава 15

Когда они услышали шаги у барака, то уже знали, что настал их час.

Два дня их с непонятной целью возили по стране, запертых, как звери, в деревянной клети. В какой-то момент, когда солнце уже село, карета остановилась. Сэра Вальтера, Квентина и леди Мэри освободили из их тесной тюрьмы и заперли в убогой хижине. В ней они провели ночь и день, пребывая в пугающем неведении.

Перед дверью раздался чавкающий шум шагов по болотистой почве. Мэри, тесно прижавшись к Квентину, бросила на него испуганный взгляд, и обычно такой робкий юноша распрямился.

— Не беспокойся, — сказал он спокойным голосом. — Что бы ни случилось, я буду с тобой.

С шумом открылась дверь. Сумерки уже наступили, и пляшущее пламя факела упало в хижину. Пятеро мужчин в балахонах стояли в дверях. Все они были в капюшонах и в масках братства.

— Тащите сюда женщину, — приказал кто-то, после чего они уже хотели схватить Мэри, но Квентин поднялся и встал перед ними.

— Нет, — сказал он решительно. — Оставьте ее в покое, вы, разбойники!

Но сектанты не желали, чтобы кто-то вставал на их пути. Они грубо оттолкнули его в сторону, при этом он ударился о стену и, как подкошенный, упал на пол. Беспомощно он видел, как парни схватили яростно защищавшуюся Мэри и утащили прочь.

— Я протестую! — кричал сэр Вальтер, больная нога не позволила ему подняться. — Немедленно оставьте в покое леди!

— Закрой пасть, старый дурак, — последовал грубый ответ, и парни поволокли молодую женщину к двери.

— Оставьте ее в покое, — орал Квентин, — возьмите меня вместо нее, — но в следующий момент люди в балахонах уже вышли из барака. Дверь заперли, и пленники услышали отчаянные крики Мэри, разносящиеся в наступившей ночи.

— Проклятье! — кричал Квентин и барабанил по двери в бессильной ярости. Слезы брызнули у него из глаз, и он рвал от отчаяния на себе волосы. — Почему я не помешал им? Я должен был ей помочь! Мэри доверяла мне! Я обещал защищать ее, а сам оказался жалким трусом!

— Ты сделал все, что мог, — с печалью в голосе ответил сэр Вальтер. — Тебе не в чем себя упрекнуть. Во всем, что произошло, виноват один только я. Зачем я совал свой нос в дела, которые меня не касались? Если бы я только послушался аббата Эндрю. Или профессора Гэнсвика. Так много людей погибло зря, но я все равно не хотел отступать. Теперь мы все должны платить за мое тщеславие.

Квентин тем временем немного успокоился. Он вытер слезы на глазах и сел возле дяди на землю.

— Ты не имеешь право так говорить, — возразил он ему. — Все, что ты сделал, дядя, было правильно. Смерть Джонатана на совести преступников. Что ты должен был сделать? Стоять рядом и смотреть, как дело порастает быльем? Ты был прав в каждой мелочи. И я рад, что стоял на твоей стороне.

— Что я принес тебе, мой мальчик? — Сэр Вальтер покачал седой головой. — Ничего, кроме страха и ужаса.

— Это неправда. У тебя я научился тому, что существуют вещи, которые стоят того, чтобы за них бороться. Ты научил меня, что значит лояльность. От тебя я узнал, что такое кураж.

— И ты оказался хорошим учеником, Квентин, — заверил его тихо сэр Вальтер. — Лучшим из всех, кто был у меня.

— Ты серьезно?

— Конечно. Ты следовал за мной, даже если не разделял моего мнения. И это я называю лояльностью. Ты преодолевал свой страх и дошел до сути вещей, вот это я называю куражом. Твой большей заслугой, однако, является то, что ты поддерживал до последнего леди Мэри и даже предложил обменять себя вместо нее. Вот это, мой милый племянник, я называю смелостью.

Квентин улыбнулся в ответ дяде, который с улыбкой смотрел на него. Раньше бы такая похвала значила для него все, теперь же — с учетом обстоятельств — была лишь слабым утешением.

— Я благодарю тебя, дядя, — сказал он наконец. — Это была для меня честь — быть твоим учеником.

— Как и для меня было честью учить тебя, — ответил сэр Вальтер, и в уголках его глаз Квентин заметил стыдливые слезы.

Потом наступило молчание.

Ни один из них не проронил больше ни слова, оба молча смотрели перед собой. Что еще они могли сказать? Все было уже сказано, всякое другое слово лишь увеличило бы боль.

Они оба знали, что спасения нет. Еще было не ясно, что уготовили им сектанты, но Малькольм Ратвен и его оголтелые бандиты уже с лихвой доказали, что ни в грош не ставят человеческую жизнь. Чтобы достичь своей цели, братья рун шли по трупам, и ни сэр Вальтер, ни Квентин не строили себе иллюзий на этот счет. Они умрут, вероятно, уже сегодня, в ночь, предсказанную рунами на саркофаге Роберта Брюса.

Это была ночь лунного затмения…

Долго они сидели молча, погруженные в свои мысли. Через некоторое время возле барака опять раздались шаги. Дверь открылась, и люди в балахонах вошли снова.

На этот раз очередь наступила сэра Вальтера и Квентина.

Зрелище было ужасно и отвратительно.

В древнем круге камней, созданном в доисторические времена, собрались братья рун — дюжина людей в балахонах, одетых в черные маски и балахоны братства.

Факелы в их руках были единственным освещением, потому что луна, которая стояла высоко в небе, уже начала тускнеть. Теперь можно было видеть только узкий серп, светивший бледным светом. Лунное затмение вот-вот должно было произойти.