Наемница из клана Прайд (СИ) - Севастьянова Екатерина

— Удивлены? — правильно растолковал мою реакцию Винкель.

— До последнего не была уверена, что все получится.

Но все получилось!

Его энергия подарила мне стопроцентную защиту от него же самого и частичную защиту от прочих архидемонов.

В общем, слияние того стоило!

Постепенно из просто опасного существа я превратилась в сверхопасное… и начала представлять угрозу даже для архидемонов.

Вскоре нам с Райвеном пришлось практически поселиться в межпространстве. Чем меньше дней оставалось до дня Сопряжения, тем больше времени он проводил в штабе, впрочем, как и многие другие члены оппозиции, которые играли ключевые роли в плане по смещению Кларэля. Я же ключевой роли не играла — жизнь Ады и Саймона безусловно важна, но не важнее, чем жизнь Винкеля или свержение Кларэля с престола. Но даже мне со своей «не ключевой ролью» не всегда удавалось выспаться.

Помимо ежедневного изучения григьярского языка, способностей архидемонов и нечисти, занятий в тренировочном зале с Райвеном и андроидами и штудирования схемы дворца Власти, я присутствовала на всех собраниях оппозиции, которые в последнее время проходили довольно часто. Райвен хотел, чтобы я знала мельчайшие детали и нюансы смертоубийственного плана. Если в намеченный день все пойдет не так, как задумано, то эти детали помогут мне быстрее сориентироваться и подстроиться под ситуацию.

 В общем, к концу месяца я знала не только основной план и несколько его вариаций на случай непредвиденных обстоятельств, но также успела познакомиться со всеми членами оппозиции. Причем плохие отношения у меня, как ни странно, сложились только с Кайлой. Другие же приняли меня вполне нейтрально, а некоторые даже радушно. Видимо, уже привыкли к Аксэ’ду, так что новый краймер удивления не вызвал. Моя магия ценна, я в оппозиции добровольно, неприятностей не доставляю, куда не просят — не лезу в разговоры сильнейших мира сего не встреваю, так что никаких проблем. Единственный, кто заострил внимание на моей расе, был младший советник Кларэля, он же «смертник» в предстоящей операции — живая бомба, которую создаст кай-таши. (Кстати, саарга все-таки смог вернуть руннику былой вид, то есть возродил его тело посредством кровавого ритуала.)

— Не думал, что продажные краймеры работают задаром, — с отчетливыми нотками недоверия произнес советник, наткнувшись на меня в общей комнате отдыха, где я изучала дворцовый этикет после очередного собрания. Саарга меня затерроризировал с этим этикетом! Пришлось учить его так, чтоб от зубов отскакивало.

Взглянув на высшего демона, облаченного в форму имперского служащего, я саркастично отозвалась:

— Не думала, что наделенные властью демоны, пожирающие людскую плоть, готовы пожертвовать собой ради будущего империи и сохранения человеческой расы. — Я развела руками. — Жизнь полна сюрпризов! Не так ли, господин советник?

Демон хмыкнул.

— Решение пожертвовать своей жизнью на благо общества мне далось легко. — Он закатал рукав черно-красного пиджака и оголил правую руку, покрытую наростами в виде кровоточащей черной чешуи. Я уже видела подобное раньше… на теле Оливии, той проклятой девочки в клинике Святой Иоланы.

— Родовое проклятье? — смекнула я. — Шестая стадия?

— Неизлечимое проклятье, — добавил советник. — У моих детей такое же, но пока в первой стадии. Наследственное… Не знал, что это дерьмо передается по наследству.

Да уж, печально.

— Сочувствую.

— А ты умеешь? — удивился советник. — Сочувствовать?

— Представьте себе, — язвительные нотки скрыть не удалось. — Чувства у меня есть. И мечты есть. И желания. И даже страхи имеются. Но я не работаю на оппозицию, как вы сказали. Я здесь, потому что пытаюсь наладить свою жизнь и в кои-то веки начать делать что-то правильное.

Советник, поразмыслив над моими словами, кивнул, давая понять, что верит. Выглядел он лет на девятьсот, а то и больше. Седые волосы, пепельная борода, морщины по всему лицу, глаза мутные и неясные. Но на самом деле советнику и трехсот лет нет. Просто проклятие усиленно отнимает его годы жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну а вы? — поинтересовалась у него. — Почему предали Кларэля?

Младшего советника завербовали три с половиной года назад. Это все, что мне известно.

Я не надеялась на ответ, не все в оппозиции были готовы рассказывать о своем прошлом открыто (мне по крайней мере), однако советник скрывать не стал:

— Когда у моих детей выявили проклятие, — поведал он свою историю, — я обратился к Кларэлю за помощью… в то время я был ему еще предан… но он сказал, что «паршивых овец в стае не держат», и посоветовал мне поскорее избавиться от детей, чтобы они «не портили генофонд расы». Через полгода бесполезных обследований в больницах и клиниках по всему миру, разговоров с магами, шаманами, лекарями и прочими шарлатанами, я пришел к Райвену. Он купировал проклятие у детей, но лишь после того, как я отрекся от Кларэля и примкнул к оппозиции.

 — Вы об этом не жалеете?

— А о чем мне жалеть? — безразлично вопросил советник — Еще полгода, и я покойник в любом случае — проклятие меня убьет. А так я хоть умру в сражении, спасая этот мир и всех, кто мне дорог, а не бессмысленно подохну на больничной койке.

Понимаю… и уважаю его решение.

 A что касается Кайлы и ее ненависти ко мне, то с этим, как выяснилось, тоже все не так уж и просто… а выяснилось это совершенно случайно, когда я зашла в главный зал и увидела, как Кайла липнет к Райвену, буквально трется об него всеми частями своего тела и разве что в штаны к нему не лезет, пытаясь привлечь внимание.

— Подсматриваешь за голубками, краймер? — прошептал мне на ухо саарга, незаметно подкравшись со спины — Ай-яй-яй! Какая ты бессовестная!

Я вздрогнула, словно меня застукали за чем-то нехорошим, и тут же покинула зал, закрывая за собой дверь, пока никто из охотников нас с саарга не заметил.

Я хотела уйти как можно дальше и быстрее от центрального коридора (увиденное меня покоробило и разбудило в душе неприятные чувства), но пожиратель самым подлым образом преградил мне путь и, похабно улыбнувшись, спросил:

— Ревнуешь нашего высокородного друга к такой же высокородной охотнице, да?

— Нет, — на автомате соврала я. — А должна?

— Ну на твоем месте, — заявил Инари, — я бы как минимум опасался их тандема.

Я нахмурилась. Причина для ревности, может, и есть, но вот для опасений точно нет.

— И почему я должна их опасаться? Они вдвоем разрабатывают схему защитного барьера, чтобы ограничить радиус взрыва дворца Власти, и, соответственно, проводят много времени вместе. Только и всего…

Похабная улыбочка саарга как-то внезапно трансформировалась в плотоядно- зверскую.

— Ты разве не знаешь, что Кайла всеми силами настраивает Ройза против тебя? О, и не только Ройза, кстати! Она всем и каждому предлагает убрать «мерзкого краймера женского пола» после дня Сопряжения.

Я вскинула брови. Правда? Вот дрянь!

— Впервые об этом слышу, — процедила сквозь зубы. — Вам она тоже предлагала от меня избавиться?

Саарга фыркнул.

— Не-е-ет. Кайла ненавидит меня не меньше, чем тебя, но понимает, что против бессмертного саарга у нее нет шансов, а вот против краймера есть. Охотники ведь такие охотники… не особо приятные личности. Времена идут, а они не меняются. Все высокородные считают, что сражаться на стороне Тьмы и Света одновременно невозможно, что не существует в нашем мире цветов, кроме грешного черного и ангельского белого, что каждый должен играть либо за хороших ребят, либо за плохих. Но знаешь, что я скажу? Вся эта чушь про черное и белое, про отважных рыцарей и злодеев давно устарела! Если она вообще когда-то была актуальна… Посмотри на меня — я на обеих сторонах спектра! Я не зло и не добро, я нечто нейтральное. Мне не чужда Тьма и не чужд Свет. Поверь, самые безнадежные существа это те, чье мировоззрение ограничено. Мне ужасно жаль охотников и всех, кто считает, что на каждое существо в этом мире можно повесить ярлык.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})