Наемница из клана Прайд (СИ) - Севастьянова Екатерина

Я упала на пол и уже не смогла ни разогнуться, ни подняться на ноги. Даже связаться с Райвеном у меня не получилось. Боль оглушала и не позволяла сконцентрироваться на ментальной связи.

Я не помню, что происходило — наверное, потеряла сознание на несколько часов — и не помню, в какой момент появился Райвен. Я помню лишь боль — адскую и абсолютно новую, несравнимую с обычной болью от ранений. Эта боль была иной, энергетической! Невидимый огонь словно разъедал мои внутренности и убивал изнутри. В моей голове будто лопались сосуды и плавился мозг. Мне казалось, что я сгораю живьем снова и снова, мне даже мерещился запах собственной горелой кожи и подпаленного мяса, но я не горела. Точно не физически! Энергия Винкеля беспрестанно атаковала мою энергию, отчего распадалась аура, а уже из-за распада ауры страдало тело… Все взаимосвязано. Краймеры — магические существа. Если мы лишаемся ауры, мы лишаемся и жизни тоже.

Пока наши с Винкелем энергии не станут единым целым, найдя баланс в своем яростном сопротивлении, моя аура продолжит распадаться — в этом и состоит вся опасность данной процедуры. Смерть непременно нагрянет, если моей магии окажется недостаточно. В какой-то миг она просто выгорит, исчерпав весь свой резерв сил и перестав ежесекундно восстанавливать поврежденные участки ауры. Тогда начнется еще и магическая интоксикация, которая в совокупности со слиянием прикончит меня по щелчку пальцев.

Я пришла в себя уже в кровати, ощущая полнейшую дезориентацию и не понимая, где я и сколько времени минуло с начала слияния. Я открыла глаза, вот только ничего не смогла увидеть. Взор застилала мутная пелена. Я будто потеряла зрение. Даже неясно, день сейчас или ночь.

Целую секунду, невыносимо долгую и гнетущую, я была уверена, что осталась наедине с Тьмой… как раньше, как всегда. Только я и Тьма. Она уже клубилась в воздухе, предчувствуя мою смерть, и потирала свои костлявые ладошки, строя планы на мою грешную душу. Краймеры не возрождаются. Тьма владеет нами и при жизни и после смерти, но если при жизни от нее можно скрыться, сбежав из клана, то после смерти, увы, скрыться не получится.

 — Мисс Прайд? — обеспокоенно позвал меня Райвен, вмиг разгоняя зловредную Тьму. Я услышала его голос — охотник был совсем близко — и мне сразу же полегчало.

— Я еще жива… — отозвалась хрипло, — если вас это интересует. Просто стараюсь не шевелиться… чтоб не умереть от боли.

Райвен присел на кровать. Я почувствовала, как матрас прогнулся под тяжестью его веса. Жаль, что я не могу его увидеть… Очень хочу, но не могу.

— Вы же знаете, что от боли умереть нельзя? — с усмешкой в голосе поинтересовался охотник.

— Угу… напишите это, пожалуйста, на моей эпитафии, если я умру. Вот иронично-то будет.

Мужская ладонь коснулась моего лба. Очень-очень холодная ладонь… хм… или это мое тело такое горячее?

— Умереть можно от травматического шока, — успокоил Райвен, — но у вас его нет.

Я судорожно вздохнула, вот только сразу же об этом пожалела. Нельзя было напрягать мышцы! Боль пронзила все тело и взорвала меня изнутри! Разрезала кожу и выпотрошила внутренности, затем засунула их обратно и снова выпотрошила. Я завыла, сворачиваясь клубком, судорожно поджимая колени к груди и кусая губы, чтобы не закричать еще громче.

— Ничего страшного. — Райвен провел рукой по моей спине. От его пальцев по телу разлилась целебная магия… и я снова смогла дышать полной грудью. — Так и должно быть. Боль — это естественная защитная реакция вашего организма на внедрение агрессивной энергии. Придется немного потерпеть.

Уткнувшись лицом в подушку, я застонала.

— Немного?.. — сердце забилось неестественно быстро, не справляясь с энергетической нагрузкой. — Это сколько?..

— Все индивидуально, — ответил он, — точных сроков нет.

— Ну хоть примерно?..

— Сутки, трое, может меньше. Как я уже говорил ранее, архидемоны редко делятся своей энергией. Слияние — неизученный процесс.

Я зажмурилась, переживая легкий приступ паники. Меня дико лихорадило и трясло, попеременно бросало то в холод, то в жар… И магия истощалась быстрее, чем восстанавливалась аура. Может, я совершила ошибку? Может, не нужно было пить кровь архидемона? Ох, черт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ладно…

Неважно…

Уже ничего не изменить, так что нельзя поддаваться панике! Нельзя думать о худшем исходе! В конце концов, энергия Винкеля — это все равно что поганый вирус. К нему можно адаптироваться.

— Пожалуйста… — я взяла Райвена за руку, игнорируя режущую внутренности боль,

— не оставляйте меня одну, пока все не закончится.

Сильные пальцы сжали мою ладонь, даря чувство уверенности, незыблемое чувство защищенности… странные чувства, новые.

— Случиться может всякое, — прошептала сипло, — а я слишком сильно не хочу умирать в одиночестве. Это мой самый жуткий кошмар — погибнуть во мраке Тьмы, как все прочие краймеры, как одна из них.

— Во-первых, — строго отрезал Райвен, — встреча с Тьмой у вас состоится еще не скоро, не волнуйтесь. А во-вторых, я никуда не уйду. Буду рядом, обещаю.

Я ему поверила.

 Поверила и попыталась максимально расслабиться, чтобы стабилизировать магию. Расслабиться не получилось, но стабилизировать силы все же отчасти удалось.

Распад ауры замедлился. Это не победа, но уже небольшой шаг к ней навстречу.

Я пробыла в сознании еще около часа. Все это время Райвен сидел со мной, разговаривал, отвлекал легкими прикосновениями. Я концентрировалась на его голосе, стараясь побороть боль, стараясь не потерять рассудок. Но боль оказалась сильнее… она поглотила меня. После чего я то проваливалась в беспросветную бездну, теряя сознание, то снова возвращалась в раздирающую меня на части реальность.

Временами боль отрезвляла, но чаще всего терзала меня ментально, доводя до помутнения рассудка, криков и бессвязного бреда.

А вскоре вслед за зрением пропал и слух — в ушах появился непроходящий гул. Мне стало страшно.

Каждую минуту, проведенную в агонии, мне было страшно. Я не хотела умирать, не хотела терять сознание, потому что боялась, что уже никогда не очнусь, и я не хотела думать о том, что моя магия слабеет и постепенно угасает, а она слабела и угасала.

Мне это несвойственно…

Обычно я не кричу от боли, потому что в моей жизни ее было столько, что я уже давно к ней привыкла. Обычно я не сомневаюсь в силе своей магии, потому как моя магия уже с детских лет развита и доведена до совершенства. Обычно я не плачу и не трясусь от страха, ведь страх и краймеры — несовместимы. Но сейчас мне было страшно и больно, и я плакала, и не всегда от боли. Почему? Ответ один.

Мне впервые есть что терять!

Впервые за многие годы у меня появилась надежда. Надежда на лучшее будущее, надежда на нормальную жизнь, надежда на… что-то большее, что-то значимое, что-то настоящее, а не фальшивое, как мои чары.

Я не знала, сколько у меня осталось времени, и осталось ли оно у меня вообще. Я не знала, хватит ли у меня сил, чтобы пережить слияние, или я совершила непоправимую глупость, выпив кровь архидемона. Я не знала, как долго еще будет продолжаться пытка, и закончится ли она благополучно… но я точно знала, что я не одна!

И от этого мне становилось чуточку легче.

По итогу единственное, в чем я была уверена на сто процентов, что рядом — неважно в сознании я или нет — неизменно находится Райвен. Я не видела его и не слышала, но каждый раз, просыпаясь, ощущала его прикосновения. В такие моменты по щекам скатывались слезы.

Я всегда считала, что умру в одиночестве, и никому в этом огромном мире, прекрасном и уродливом одновременно, не будет дела до моей смерти. Подумаешь, трагедия! Еще на одно хищное существо стало меньше. Но если я умру сейчас… то я хотя бы умру в компании мужчины, которого полюбила… и полюбила уже, наверное, давно, просто никак не могла это осознать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145}) ***

Я до сих пор жива.

Это первое, о чем я подумала, когда пришла в себя, вынырнув из мучительной пустоты в очередной раз… в сотый раз или, может, даже в тысячный.