Троя. Герои Троянской войны - Ирина Измайлова

Ахилл смотрел на искаженное отчаянием лицо брата и понимал, что никогда не любил его так, как теперь. Он не думал о неизбежности собственной гибели, у него было сейчас одно желание — как-то помочь Гектору.

— Если бы мы видели тот край пропасти, я бы попробовал тебя туда перебросить! — прошептал он. — Возможно, у меня хватило бы сил. Можно кинуть еще кусок трута, и в его свете…

Гектор покачал головой.

— Сил у тебя хватит, я знаю, но карниз очень узок, а прямо в отверстие прохода не попасть — там выступ. При таком броске я бы просто расшибся в лепешку о камень или отлетел назад, в пропасть. Да и бросить отсюда с такой силой тяжелое тело не удастся — нет места для размаха.

— Ты прав, — Ахилл сжал руку брата еще крепче. — Но я не хочу, чтобы ты винил себя во всем, Гектор. Да, ты во многом ошибался, но не больше чем я, чем многие из нас… Я понимаю, что мы совершили много непростительных глупостей, но мы еще живы.

Старший брат с нежностью посмотрел на младшего и улыбнулся ему.

— Твое мужество так же беспредельно, как твоя великая доброта! Нам никто не поможет, надо это понять. Проход завален, и даже если бы Пентесилея попыталась проникнуть в пещеру — а она попытается, она не оставит Патрокла! — то ей сюда не пробраться. Да и хорошо — хотя бы ее не заманят в ловушку. А мы будем стоять на этом выступе до тех пор, пока не иссякнут наши силы. Факел скоро погаснет, мы останемся в темноте.

— Ну что же! — воскликнул Ахилл, отвечая улыбкой на улыбку брата. — Тогда давай наберемся терпения.

— Я готов, — голос Гектора потух и стал почти спокоен. — Только не могу поверить, что так и не увижу ни Андромаху, ни Астианакса…

— Послушай меня, Гектор! — Ахилл говорил, сам удивляясь своим словам, будто кто-то подсказывал их ему. — Послушай, я понимаю, что в это сейчас трудно поверить, но ты же знаешь, с некоторых пор у меня появилось что-то вроде дара предвидения. И я отчего-то знаю, что ты… что мы вернемся в Трою. Я знаю, что ты будешь царствовать.

— Но для этого надо выйти отсюда, — глухо проговорил Гектор.

— Мы выйдем. Поверь мне. Поверь! Давай держаться до последних сил, до последнего дыхания. И если кто-то ослабеет и пошатнется, пускай другой поддержит его. Будем сражаться до конца, как мы всегда с тобой умели сражаться! И мы увидим Трою, увидим маму и братьев. И тогда я сам, уже один, поеду искать Андромаху и найду ее и мальчика. Клянусь тебе! Давай выдержим.

Молодой царь смотрел на брата одновременно изумленно и восторженно.

— На кого ты надеешься? На что? На случай? Или веришь, что эти мерзкие уроды не хотят убить нас, а собираются помучить и вытащить, как поступил со мной фараон?

Ахилл покачал головой.

— Я не знаю. Надеюсь я прежде всего на Бога, потому что видел Его силу много раз и знаю, что для Него нет невозможного. Давай молиться Ему, брат, и Он спасет нас.

— Если бы у меня была такая же могучая вера! — воскликнул Гектор. — Но я не могу не верить, раз так веришь ты. Что же, будем молиться и верить до последнего мгновения…

Они все так же стояли, прижавшись друг к другу плечами, вжавшись спиной в холодный шершавый камень. Шло время. Братья старались меньше говорить, чтобы и на это не тратить лишних сил, но молчать тоже было невыносимо. Из-за почти полной невозможности двигаться у обоих очень скоро стали затекать и мучительно ныть ноги, тела тяжелели, наливаясь противной немотой. Остро саднили многочисленные ранки, оставленные содравшими кожу липкими узлами паучьей сети. Ахилл, кроме того, чувствовал все нарастающую боль в раненой ноге. Герой понимал, что от этой боли нога может внезапно онеметь, и тогда он полетит в пропасть, а потому старался не забываться ни на мгновение.

Факел стал трещать, пламя доедало его смолистую головку. Братья одновременно повернули друг к другу головы. Каждому хотелось еще раз увидеть лицо другого, пока кромешный мрак не растворит и не поглотит все. И вот огонь вспыхнул ярче, затем стал тускнеть и вскоре угас.

— И не было земли, и был только мрак и хаос! — прошептал Гектор. — Так нам рассказывали о зарождении мира. А ведь действительно, полная тьма кажется плотной, будто бы там не воздух, а что-то другое…

— Тьма неполная, Гектор! — отозвался вдруг Ахилл, и его голос напряженно дрогнул. — Или у меня помрачение ума, или там… там… свет!

— Не может быть. Это бывает в непроглядной темноте: перед глазами вдруг возникают какие-то световые пятна.

— Это не то… Смотри прямо перед собой!

Гектор всмотрелся и тоже увидел. В том направлении, где они не так давно видели мерзкие фигуры пещерных карликов, качалось в пустоте, становясь все яснее, тусклое пятно света.

— Что это такое? — прошептал царь Трои, чувствуя, как на его лбу и щеках разом выступает пот. — Или, в самом деле, проклятые уроды хотят нас вытащить отсюда, или проверяют, живы ли мы?

— Это они и так знают! — отозвался Ахилл, тоже почему-то шепотом. — Здесь же все слышно… А если вытащить, то как? Сверху что-нибудь спустят? Или это еще один паук ползет сюда за добычей?

— У пауков другое свечение! — возразил Гектор. — Зеленое, как у гнилушки. Это не то. И на факел не похоже…

Их сомнения тут же разрешились. Невидимый до сих пор проем коридора, по которому они вышли к проклятому мосту-ловушке, очертился световым контуром, и затем в нем возникла и замерла человеческая фигура. Но это была не уродливая фигура карлика — держа в поднятой левой руке тускло горящий светильник, над краем пропасти стояла женщина в короткой тунике. Правая рука была опущена, но свет полумесяцем мерцал на острие боевой секиры.

— Пентесилея! — не прошептал, а простонал Ахилл.

Она вся напряглась, вслушиваясь, не издавая ни звука.

— Мы здесь! — громко сказал Гектор.

Амазонка не вздрогнула, не шелохнулась. Рукой, в которой была секира, она два раза коротко взмахнула и вытянула руку вперед. Оба героя знали, что означает этот жест на тайном немом языке амазонок: это означало — подай голос снова.

— Мы здесь, Пентесилея! — крикнул Ахилл. — Мы по другую сторону пропасти, на выступе стены. Нас заманили в ловушку. Факел погас, но у меня есть огниво и трут. Сейчас ты нас увидишь.

Щелчок железа о кремень, и рыжее пламя на недолгое время высветило фигуры мужчин, стоящих над бездной. Ахилл опустил горящий трут ниже, чтобы Пентесилея увидела как следует, на каком крохотном островке они с братом стоят.

Молодая женщина кивнула головой, потом опустила секиру к своим ногам и снова сделала несколько жестов уже свободной рукой. Эти жесты означали: «Я вернусь меньше, чем через час. Ждите».