Обрекающие на Жизнь - Анастасия Парфёнова

— Эй…

— Присаживайся, о божественная.

Она села рядом, положила голову ему на плечо.

Раниель-Атеро улыбнулся, без труда вслушиваясь в миллионы разговоров, которые доверчиво прижавшееся к нему существо вело сейчас в этом Зале.

— Ты и вправду повзрослела.

Богиня промычала что-то нечленораздельное и, кажется нецензурное. Потом спросила:

— Может, ты всё-таки согласишься стать королём Эль-онн, а?

— У народа (на древнем языке это многозначное слово передавалось звукосочетанием «in») только один король, и ты прекрасно знаешь, что это не я.

Она его ударила. Не слишком сильно, но чувствительно. Раниель-Атеро понимающе хмыкнул:

— Он опять создаёт вокруг себя трудности?

— Этот твой, твой… — Богиня, казалось, не могла найти подходящий сен-образ, который бы выразил и степень родства двух бледных черноволосых мужчин, и её отношение к тому из них, глаза которого сияли адским пламенем. — Он невыносим!

— Угу.

— Отвратителен.

— Несомненно.

— Груб, и невоспитан, и слишком много о себе воображает. Он заносчив.

— Точно. — И этак задумчиво: — Где-то я эту литанию уже слышал.

— Я и так знаю, что не оригинальна! — Потом уныло: — Я его совсем не понимаю.

— Уверен, — синеглазый чуть отстранился, предвидя ещё один удар. — Это вполне взаимно.

Удара не последовало.

— Если не хочешь быть королём, может быть, согласишься стать Хранителем?

— Не глупи.

— Ты ничуть не лучше его!

— Только при Даратее смотри такого не ляпни.

— Я что, похожа на самоубийцу?

Теперь она легла, устроив голову у него на коленях. Древний осторожно провёл чёрными когтями по густым волосам:

— Что с девочкой?

Она сразу поняла, о ком речь.

— Обидно. Потерять её так рано. Смертные выбрали чудовищно неудачный момент, чтобы напустить на нас Эпидемию. Хотя… она не стала бы тем, кем стала, если бы не прошла через всё это.

— И всё же, что ты решила?

— Дам мальчишке шанс. Может быть, у него получится.

— Стоит ли?

— Если выгорит, они получат ещё несколько столетий, такая пара за это время успеет очень и очень многое. Он даже может уговорить её на детей. А если не получится… Я в любом случае получаю их обоих. Можно будет дать им второй шанс. Хотя при реинкарнации столь многое теряется…

Раниель-Атеро помолчал. Затем кивнул своим мыслям. Король прав. Она всё ещё была слишком молода. Но она быстро училась.

— Аррек арр-Вуэйн.

Дарай-князь резко вскинулся, выпрямился. От эмоционального и энергетического истощения арра шатало. Проклятый танец не прошёл для риани даром, но, похоже, Даратея выполнила свою часть. По крайней мере то, что он был всё ещё жив, неопровержимо об этом свидетельствовало.

Видящему Истину не потребовалось много времени, чтобы сообразить, кто перед ним и что из этого следует.

— Ты позволяешь нам попытаться?

— Да. Остальное зависит от тебя.

Повинуясь разрешающему жесту богини, вперёд вышли Тэмино тор Эошаан и Смотрящий-в-Глубины. Встали рядом с Арреком, исполненные и уважения, и собственного достоинства. Дарай-князь усилием воли сдержал вздох облегчения. Рано. Самое сложное ещё даже не начиналось.

— Смертный! — голос Многоцветной хлестнул жаром и холодом. — Помни. Она должна принять решение сама.

— Рад бы забыть, — процедил он сквозь зубы, стараясь уследить за сложнейшим узором, который уже начали плести стоящие рядом, — но вы с Антеей, без сомнения, найдёте способ напомнить!

— Лейруору…

— Моя богиня.

— Пора.

Сноп света, лишь на долю мгновения задержавшийся в воздухе между двумя женскими фигурами, устремился в ожидающий его юный сосуд. На этот раз воссоединение произошло легко и естественно: точно рука нырнула в сшитую на заказ перчатку. Ни в теле, ни в разуме новой жрицы не пришлось производить излишних изменений. Даже глаза девушки остались всё того же насыщенно-фиалкового цвета.

Предназначенное свершилось.

— Мамааааа…

Первый крик издала Лейруору тор Шеррн, юная Хранительница Эль-онн. Звук и сопровождающий его образ взмыли в бескрайнюю вышину Зала и упали, точно прикованные к земле невыносимым грузом. Крик затих, но за ним тут же последовал второй, третий — сотни и тысячи наполненных болью стонов, пока душераздирающие звуки не слились в музыку — одинокую, прекрасную, трепещущую симфонию невосполнимой потери, одиночества. Дисгармоничным звоном разлетелись на мелкие осколки сдавленные в ладонях чаши с водой, разом потухли все свечи. Капли крови срывались с израненных пальцев и падали в никуда.

Серые глаза. Плоский, пустой мир, в котором уже не осталось даже боли.

Меня поддерживали знакомые руки. Из теней соткалось его лицо, глаза цвета горного льда наполнены горечью и неприятием. Прости… пожалуйста…

Говорить я уже не могла, но, кажется, сумела передать Арреку этот последний неуклюжий сен-образ.

А потом всё вокруг затопила тьма. И я падала, падала в холодные, равнодушные объятия вечной ночи.

Я была мертва.

Танец пятнадцатый,

Сарабанда

Пустота.

Пустая тишина.

Пустая тишина нарушена.

Пустая тишина нарушена так грубо.

— Она сопротивляется.

— Вы же не думали, что она нам ещё и поможет?

Боль.

Пришла боль.

Пришла боль, которой не должно быть.

Пришла боль, которой не должно быть, и это неправильно!

— Ауте, вот эта силища!

— Это не сила, это упрямство. Ослиное. Ещё раз, Тэмино тор.

Беспокойство.

Причиняет беспокойство.

Причиняет беспокойство то, чего быть не должно.

— Держу… Держу… Так, почти… Небо, никогда ещё не видела, чтобы кто-то так страстно стремился к растворению в абсолюте.

— Последние несколько десятилетий были для неё не самыми спокойными. Естественно, что эль-леди хочет отдохнуть. Ваша ветвь развития вообще довольно хилая. Не жизнеспособная.

— Заткнитесь и фокусируйте, тёмный лорд.

— Уже.

— Хорошо. Теперь вы, дарай-князь. Кинжал. Хорошо. Поднесите рану к её рту. Теперь начинайте речитатив… Хорошо.

Эмоции.

Появляются эмоции.

Появляются и исчезают эмоции.

Я мыслю?!?

— Готово.

— Что-то не похоже.

— Не понимаю… Она должна уже осознать себя.

— Она не очень любит делать то, что должна. Что-то вроде аллергической реакции. Позвольте, Тэмино тор…

— Благодарю вас.

Ощущение нежного, но весьма чувствительного толчка.