Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Он сидел на лошади в течение некоторого времени, рассматривая деревню и её жителей, что копошились в рассветном тумане. Он сидел там достаточно долго, пока Вильгельм, наказанный за то, что спал на дежурстве у сарая, не зазвонил в огромный бронзовый колокол. Этот колокол был последним свидетельством времён, когда деревня была связана с гномами-шахтёрами, за исключением ярко окрашенных перекладин в овечьих загонах. Первоначально он использовался, чтобы предупредить караваны, покидавшие горные тропы, что дорога была слишком размытой для безопасного прохождения, и что им следовало дождаться сухого дня. Теперь из колокола, украшенного печатью шахтёров в виде перекрещенных топора и молота, извлекали звук с помощью молотка, так как паровой механизм давно уж приказал долго жить.

Я — змея. Я — червь. В моей крови яд. Я не могу умереть мирной смертью. Я сгорю сейчас, как я сжигал тогда.

Гюнтер услышал звон, когда уже в пятый раз осматривал место, где было найдено тело Грегора. Он знал — здесь были знаки, которые можно прочесть, ответы, написанные на земле, столь же ясные, как освещённый огнями манускрипт.

Так же как он не мог прочесть нацарапанные чернилами завитки на страницах отцовских книг, точно так же он не мог прочесть знаки в грязи, застывшей и растрескавшейся со времени убийства Грегора два дня тому назад. Он нашёл глиняные осколки от разбитой бутылки, но это только лишь ещё больше всё запутало. Единственные знаки, которые он мог с уверенностью прочесть — это глубокие отпечатки его собственных ботинок, четыре комплекта.

Он отвернулся и выпрямился, поворачиваясь лицом к той катастрофе, что в данный момент надвигалась на Куртбад.

Аня выглянула между занавесок гюнтерова дома. Человек молча сидел на лошади, словно скульптура, отлитая из чёрной кожи. Она подумала, что тот скверно выглядит. Он балансировал, подобно пьянице, и, когда она в очередной раз бросила на него взгляд, пошатнулся в седле, словно молодое деревце на ветру. Аня достала башмаки, купленные ей Гюнтером в подарок во время одной из его поездок в Нульн, и отперла дверь.

Она была первым человеком в деревне, кто решился подойти к нему, поэтому поправила волосы, пока осторожно подходила к незнакомцу. Он не показал ни единого признака, что заметил её, так что Аня обошла его лошадь и встала перед ней. Большие карие глаза жеребца критически посмотрели на неё, но голова человека осталась склонённой. На правом запястье мужчины, поверх кожаной перчатки, Аня заметила пятно засохшей крови, опознав её по цвету. Аня видела, что человек был жив: его грудь поднималась и медленно опускалась.

Она набралась-таки смелости и решила обратиться к нему, не обращая внимания на то, что понятия не имела, как следует обращаться к охотнику на ведьм.

Гюнтер перевёл дух и задержал дыхание, пока всё его хорошее настроение улетучивалось. Охотник на ведьм. Только этого им и не хватало.

Он оценивающе оглядел человека. Аня помогла мужчине слезть с коня, который в настоящее время пасся на пышной траве общинного луга Куртбада, прежде чем Гюнтер смог прогнать её в дом. Глупая девчонка. У этих охотников на ведьм не было иной цели, кроме выслеживания и искоренения Хаоса, и он понимал, что, несмотря на то, что где-то в округе разгуливает опасный убийца, (может даже какой-то монстр) человек в чёрном был не менее опасным. Разве она не понимает этого? Конечно, понимает.

Даже сейчас она продолжала наблюдать за тем, что происходит в округе, пока подогревала воду для гостя. Она вцеплялась за любую возможность соприкоснуться с внешним миром, окружавшим Куртбад. Почему она не может довольствоваться им одним? Гюнтер знал, что, скорее всего, только его образование и контакты с армией Империи, были основной причиной, которая позволила привести Аню к нему домой, и это была хрупкая сделка, которую он был полон решимости защитить.

Он обратил своё внимание на охотника на ведьм. Человек сидел, прислонившись к стене его дома, словно увядший цветок, за исключением того, что Гюнтер знал, что единственные цветы, хотя Гюнтер не знал цветов расцветки Смерти. Гюнтер обратился к нему, соблюдая все формальности, приветствуя его в Куртбаде и интересуясь, какие дела привели столь достойного джентльмена в их деревеньку.

Когда человек заговорил, то голос, вышедший из его рта, был слишком слаб, словно горло его было слишком мало для слов, которые он хотел произнести. Но даже это небольшое усилие заставило его поморщиться от боли и закрыть глаза. Его имя было Дагмар, и он действительно был охотником на ведьм, и он знал о бедах, свалившихся на Куртбад. Так что у Гюнтера не осталось иного выбора, кроме как предложить ему гостеприимство своего дома.

Дагмар лежал в чужой постели и размышлял о стропилах. Они были из дуба, и они были стары. Словно крепкие рёбра, что удерживали соломенную кожу крыши от разрушения, они встречались в могучей балке из большого круглого ствола, на котором до сих пор ещё виднелись в некоторых местах остатки коры. У одного края он заметил висевший на стене арбалет, хорошо смазанный и поддерживаемый в рабочем состоянии. Другой конец занимали горшки для приготовления пищи, а также различные травы, пучки корней и специи.

Дагмар повернулся в постели и посмотрел на девушку, которая что-то мешала в горшке. Словно резкий удар кнута, боль пронзила его ребра, когда он пошевелился, так что Дагмар ограничился лишь мимолётным взглядом, прежде чем вновь вернуться к созерцанию соломы над головой. Серый солнечный свет проникал сквозь прорехи в соломе и ложился на него, словно резаные раны.

Он позволил девушке снять с него ботинки, но в остальном он был одет в ту же, неподходящую для охотника на ведьм одежду, в которой прибыл в городок. Бой в лесу прошлой ночью чуть было не стал последним в его карьере, и лишь самоуверенность его противника спасла охотника на ведьм. Дагмар терпеливо ждал девушку и рагу, которое она делала, и спрашивал себя, могла ли удача изменить ему.

Ане пришлось кормить мужчину, так как он сам не мог нормально сесть. Гюнтер не стал говорить ей его имя, объяснив это тем, что некоторые вещи ей знать не стоило. В данный момент он отсутствовал, занимаясь лошадью, или отправившись за дровами или чем-нибудь ещё.

Она терпеливо кормила человека, отметив, что он был довольно-таки вежлив. Он сказал ей своё имя, пытаясь в ответ узнать её. Так она узнала, что его зовут Дагмар, и назвала своё имя в ответ. Какой от этого мог быть вред? Из того, что она знала про охотников на ведьм, это были достойные люди, которые охотились на монстров по всей Империи. Она никогда в жизни не видела одного из них, но Гюнтер иногда упоминал о них в своих многочисленных рассказах о путешествиях по Империи. Если он пришёл сюда, чтобы поймать убийцу Грегора — разве это было плохо?