Пока не закончатся звезды - Инма Рубиалес

– Ты просто чудо, – говорю я, и Лиза улыбается мне.

– Я знаю. – Отстранившись, она вытирает мои слезы большим пальцем. Это очень заботливый жест. – Ты уверена, что хочешь вернуться домой одна?

Я киваю.

– Через полчаса мне надо быть на работе.

– Хорошо. Позвони мне, если что-нибудь понадобится. Что угодно, – добавляет Лиза, бросив на меня прощальный взгляд.

Затем она открывает дверь машины. Я сжимаю губы, раздумывая, стоит ли произносить слова, которые так и норовят сорваться с языка.

– Лиза, – окликаю я ее, прежде чем она уходит. Лиза поворачивается ко мне, и я тут же выпаливаю: – Я люблю тебя. Очень сильно.

Вместо того чтобы посмеяться, она просто улыбается.

– А я тебя, крутышка.

Подмигнув мне напоследок, она захлопывает дверь. Я смотрю вперед, прикусывая губу, и завожу двигатель.

Я не соврала Лизе: моя смена начинается через полчаса, но я решила сначала заехать домой, чтобы занести вещи. Я паркуюсь у входа и в несколько приемов переношу все коробки и чемоданы к двери. Убедившись, что машина заперта, достаю ключ от дома. В отличие от прежних времен, когда мама еще встречалась со Стивом, внутри не царит мертвая тишина, а слышится слабый рокот телевизора. Значит, она дома.

Не потрудившись поздороваться, я хватаю самый большой чемодан и тащу его по коридору. Проходя мимо гостиной, я даже не смотрю на маму, но улавливаю движение, как будто она только что встала с дивана. Я иду прямо в свою комнату и слышу ее голос прежде, чем успеваю закрыть дверь.

– Тебе нужна помощь?

– Нет, – сухо отвечаю я.

Я оставляю чемодан в спальне, поворачиваюсь, чтобы принести остальные вещи, и чуть не сталкиваюсь с ней нос к носу. Не знаю, что я ожидала увидеть; наверное, ту растрепанную женщину, которую я забрала накануне из трейлерного парка. Но нет. Мама изменилась. Она выглядит по-другому. Приняла душ, переоделась в чистую одежду, и, судя по лицу, она не пила. Однако я ей не доверяю. Мама столько раз подводила меня.

– Ты пьяна? – прямо спрашиваю я.

– Что? – удивляется мама. – Конечно нет!

Теперь она явно возмущена.

– Отлично, – отвечаю я, огибая ее. – Мне пора на работу.

– Майя, я хотела бы поговорить с тобой.

– Я опоздаю.

– Дорогая…

Я замираю на месте. С меня хватит.

– Ты бы вернулась? – спрашиваю я, повернувшись к ней лицом. – Если бы Стив тебя не бросил, ты бы вернулась ко мне?

Стук сердца отдается в ушах. Я ожидала, что она будет защищаться, но мама всего лишь кивает.

– Конечно да. Ты моя дочь.

– А почему тебя не было рядом, когда я нуждалась в тебе?

Я не хочу плакать, но это выше моих сил. Вчерашние и сегодняшние эмоции и все, что связано с Лиамом, разом обрушиваются на меня. И тогда в ее глазах что-то меняется: она словно впервые видит меня такой, какая я сейчас, словно только осознает, как сильно я изменилась, какие жертвы мне пришлось принести.

Мама пытается подойти ко мне ближе, но я сопротивляюсь. Сделав шаг назад, я скрещиваю руки, чтобы она меня не обняла.

– Я знаю, что подвела тебя, – говорит мама негромко. Она не двигается с места, и в ее глазах я читаю боль от моей отстраненности. – Я совершила множество ошибок, Майя. Но я могу измениться. Я хочу измениться. И я сделаю это ради тебя. Ради нас.

Я так давно мечтала услышать эти слова. И теперь, когда ее голос наконец-то звучит твердо и решительно, я вдруг в полной мере осознаю, как же сильно этот год изменил меня. Потому что прежняя Майя поверила бы ей. Доверилась бы ей.

А нынешняя – нет.

– Посмотрим. – С этими словами я поворачиваюсь и выхожу из комнаты.

То, о чем я никогда никому не рассказывала (//)

На самом деле я не думаю, что я черная дыра.

Они ведь никого не выпускают из своих недр, даже если знают, что этот человек им не подходит. А я отпустила Лиама. Потому что понимала, что не готова быть с ним.

Но я и не сверхновая, как он меня называет.

Скажем так, я нечто среднее: звезда, которая ничем не выделяется, пока кто-нибудь не посмотрит на небо и не направит на нее телескоп. Звезда со своими плюсами и минусами. И минусов сейчас больше, чем плюсов. Но все же звезда.

И, как у всех звезд, как у всех людей, у меня есть шанс стать лучше.

Я хочу начать сиять ярче.

32

Покрытая льдом

Майя

Я смотрю на календарь.

Десять дней. Прошло десять дней.

– У тебя хороший музыкальный вкус, но боюсь, мы распугаем всех клиентов, если продолжим в том же духе.

Вскочив, я оборачиваюсь и вижу Кларка, своего босса, который наблюдает за мной, опершись локтем о стойку. Мое сердце начинает тревожно биться, но при виде его дружелюбной улыбки я расслабляюсь. Тем не менее, откашлявшись, я переключаю плейлист на ноутбуке.

– Извините, – говорю я и выбираю трек повеселее. – Это не подборка для магазина. Я немного отвлеклась.

Я тут же жалею о своих словах: вряд ли признание в собственной невнимательности добавит мне очков в глазах босса, но Кларк не выглядит недовольным, он лишь поднимает брови. Как обычно, между пальцами у него зажата сигарета.

– Что случилось? – спрашивает он, прислонившись бедром к прилавку, и подносит сигарету к губам. – Все в порядке?

Я пожимаю плечами. Врать мне не хочется, как и делиться своими переживаниями. Как только в колонках звучит новый плейлист, я отхожу от компьютера.

Кларк все еще смотрит на меня с любопытством.

– Это из-за твоего друга? В последнее время он перестал захаживать сюда.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и он пожимает плечами.

– Я наблюдательный, – поясняет Кларк.

Черт, Лиам. Конечно, он помнит Лиама. Даже если они встречались всего пару раз, Лиам не тот человек, которого легко забыть. И я убедилась в этом на собственном опыте. Прошло уже десять дней с момента нашей ссоры, я больше ничего о нем не слышала, а его имя продолжает крутиться у меня в голове. Постоянно. А это значит, что я еще долго буду по нему скучать.

Я уже сбилась со счета, сколько раз я была на грани того, чтобы послать все к черту и позвонить ему.

– Все очень сложно, – отвечаю я, не вдаваясь в подробности. Наклонившись к стойке, я беру тряпку, чтобы вытереть пыль.

Кларк задумчиво кивает.

– Отсюда все песни о разбитом сердце?

Я смущенно прикусываю губу.

– Это настолько очевидно?

– И постоянно. Я видел, как несколько клиентов плакали.

– Простите, Кларк.

Он просто качает головой и снова улыбается.

– Все в порядке. – Кларк делает еще одну затяжку. – Разбитое сердце. Все через это проходят рано или поздно.

– Но от этого не менее больно.

Я больше не хочу об этом говорить. И мне не нравится его наставительный тон, потому что, хоть Кларк и исходит из хороших побуждений, он слишком напоминает мне папу. А мне и без того плохо. Я продолжаю протирать прилавок. Через несколько секунд он вздыхает.

– У тебя правда две работы? – спрашивает он. Понятия не имею, как он узнал, но я киваю. – Разве это не утомительно? Бегать из одного места в другое, переодевать форму?

– Мне нужно накопить на учебу в университете, – отвечаю, стараясь скрыть напряжение.

Закончив, я складываю тряпку пополам и беру чистящее средство. Я уже собираюсь обойти Кларка, оставив прилавок, чтобы начать протирать полки, когда он застает меня врасплох:

– Я хотел бы предложить тебе работу на полный день. После того как твой друг разрекламировал мой магазин, у нас появилось много новых клиентов, и мне нужен кто-то, кто будет заниматься им по утрам. Ты доказала, что подходишь для этой работы, так что, если хочешь, она твоя. Дай мне знать, когда примешь решение. – Кларк затягивается сигаретой, указывая на ноутбук, затем на меня. – Но никаких грустных песен.

Он возвращается в подсобку, а я все еще нахожусь под впечатлением от его