Сколько волка ни корми - Карина Сергеевна Володина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужей…
«Это чё?» – моргнул Зоран, когда Вран в землянку стариковскую вернулся, серьгу в его ухе заметив.
«Чегой-то это, Вран?» – озадаченно и Горан на него посмотрел.
«Это что за?..» – давясь собственным дыханием вперемешку со слюной, зашипел Бушуй.
«Ох», – только и сказала Лада.
«Ох», – подхватил её ропот других стариков.
«Ох». Да, лучше и не скажешь.
Начинает Гордана рассуждать, где лучше всего новое место собраний устроить, присоединяются к ней остальные главы – перестаёт их слушать окончательно Вран.
А Бая, единственная, кто занимает мысли его, кажется, наоборот, со всем усердием к ним прислушивается. Сидит Бая вместе с другими будущими главами и знахарями, вместе со старшими и младшими дочерьми и сыновьями, не отрываясь на эту Гордану смотрит, от Искры отмахивается, то и дело на уши ей шёпотом наседающей, другим лютицам молодым головой слегка качает: не сейчас, занята я.
А на Врана совсем не смотрит.
Зато кое-кто другой взглядом его пристальным прожигает: Лесьяра.
Поспешил Бушуй к Лесьяре, как только задыхаться от негодования перестал. Да только опередила его Бая: сама решила на рассвете мать навестить да о решении ей своём сообщить. Сказала Врану: ты меня подожди, я с ней поговорю – а потом сразу же к тебе приду и расскажу, что да как.
И Вран ждал. Весь рассвет прождал, упрямо в землянке стариковской на расспросы Горана с Зораном отмалчиваясь, всё утро уже снаружи прождал, по разрешению Лады «по своим делам» отправившись. Не было дел у Врана – не было и Баи. Присоединился к Горану с Зораном Нерев не удержавшийся – долго Нерев терпел, долго молчать пытался, но не выдержал.
Вышла из землянки общей и Зима…
Утро сменилось днём, потом – вечером, потом уже и к кургану выдвигаться время пришло…
А Бая так и не появилась.
Очень хорошо Вран уже этот подход Лесьярин знал – и не удивился даже, когда только рядом с ней Баю и увидел у границы уже. Отделяли Врана от Баи сама Лесьяра, Радей, Искра с Сивером, ну и Бушуй, разумеется, – и не стал Вран даже пытаться к ней прорваться. Лишь зубы стиснул и подумал: ладно. Всё я тебе на кургане твоём выскажу.
Всё выскажу…
Надеялся Вран, что хоть на собрании этом проклятом ему с Баей побыть немного удастся – но, конечно, не тут-то было. Подхватили Баю тут же друзья из племён соседних, подлетела к ней дюжина лютиц высокородных, все, как одна, на Искру почему-то похожих, – не то из-за пустоты вперемешку с любопытством в глазах их тёмных, не то из-за колец блестящих, на волосы нанизанных. Увлекло, закружило Баю в вихре волчиц этих пустоглазых – и её глаза, умные, глубокие, всё на свете выражающие, лишь вскользь по Врану мазнули.
А вот глаза Лесьяры…
– Не, дохлая попытка, – бормочет справа от Врана Горан, тоже, видимо, не слишком-то к радостям и горестям чужих племён прислушивающийся.
– Не, попытка-то хорошая, – говорит слева Зоран. – Но Лесьярка у нас…
– …лютица такая…
– …неуступчивая, неуступчивая, во. Она и нам-то места в доме общем не уступила, к старикам забросила – чегой-то вы с Баей подумали, что она дочь собственную тебе уступит? Тем более – старшую.
– Да, старшая – это вообще не смотреть, не трогать. Вот если бы на Искру ты посмотрел…
– Да, Искра – это совсем другое дело, не Искре главой рода становиться. Куда ей? Хотя сама-то по себе она забавная – я как-то её аж до колик рассмешил: шкуру оленью надел и говорю ей…
– Да заткнитесь вы, – раздражённо Нерев говорит. – Вы что, не видите – не до этого ему?
– Вран, не время тебе сейчас с ней в игры эти играть, – обеспокоенно Зима хмурится. – Я ведь всё понимаю, не дура ведь я – ничего между тобой и Баей нет, просто Лесьяру ты хотел на место поставить. Верно же? Но не любит она, когда с ней так обходятся. Ты лучше серьгу эту сними, когда на курган подниматься будешь, не рань чувства Лесьярины, а то она совсем жизни тебе не даст. Хорошо вы с Баей всё придумали, но… придумали же, правда?
Бедная, глупая, наивная Зима. Ничем её не пробьёшь, никак её не переубедишь – всегда оправдание для Врана найдёт, всегда надежду новую для сердца своего болезного сыщет.
– Что мне говорить-то на кургане этом, Зимушка? – спрашивает Вран, делая вид, что не расслышал большую часть её слов. – Или мне молча на нём стоять да головой кивать?
– Ну я не… – теряется Зима.
– На курган только волчата обычно поднимаются, Вран, – со вздохом Нерев поясняет. – И волчата, как ты можешь понять, ничего особо и не говорят. Впервые у нас такое, чтобы бывший взрослым человек перед племенами представал. Может, они и ждут, что ты что-то скажешь, но ты прав – с Лесьярой лучше помолчать. Безопаснее будет.
– Что, – криво усмехается Вран, – так уж выйти и помолчать? Вот вам Вран с Белых болот – посмотрите да забудьте?
– Да, – без улыбки Нерев отвечает, в глаза Врану глядя. – Посмотрите да забудьте. А серьгу тебе и впрямь надо снять – чтобы Лесьяра и о ней забыла.
– Вот как.
– Ха, да так уж и забудет, – ухмыляется Горан.
– Да на всю жизнь она это запомнит, чай, не старуха ещё, памяти её любой знахарь позавидует!
– А мы однажды к ней подошли, спросили: а чего, долго нам ещё у стариков торчать?
– А она на нас холодно так посмотрела и как
