Сколько волка ни корми - Карина Сергеевна Володина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прочитал я недавно, – перебивает её Вран, кое-что вспомнив – кое-что очень важное, – позаимствовал я недавно у Радея… «книгу» одну любопытную, в которой как раз о Хозяине всё, что знаете вы, рассказывалось. О хозяевах. Правда ли, что не всегда у леса один Хозяин? Что на круги лес разделён, что у каждого племени, у земли каждой свой Хозяин есть? На Белых болотах один правит, на Красном перевале – другой…
Кривит слегка душой Вран – не одну книгу он у Радея взял, а дюжину, если не больше. Ответы хоть какие-то на бересте искал, про Хозяина, про Солна, про слабость собственную, помощь любую – и нашёл.
Да только тот же Солн как-то ему сказал, что не все книги эти правду содержат, где-то она с вымыслом смешана – а Солна-то рядом и не было, чтобы спросить его, что быль, а что – небылицы.
– Ну… да, – озадаченно Бая отвечает. – Да, думаю. Насчёт кругов я не уверена, но как одна волчица не может всеми племенами управлять, так и один Хозяин не может за всем миром след…
– Значит, – снова Вран её перебивает. – Если, допустим, не нравлюсь я этому Хозяину, то у другого ко мне нареканий нет – и…
– …и не туда мысль твоя пошла, – хмыкает Бая. Крепче руки его сжимает. – Вран. Ты слушаешь, что я говорю? Чужой ты в лесу этом, как и все, кто не здесь родился – и, судя по всему, не признаёт Хозяин ни ножа твоего, ни пояса, предками тебе подаренного. Но я как-то рассказывала тебе, как обычно мы с неприятностями подобными справляемся. Когда мужья наши…
– Да, но ведь не муж я никому, Бая, – мягко Вран головой качает. – Или ты Зиме меня отдать какой-нибудь собираешься? Нет уж, уволь – на такое я ради всех чудес на свете не пойду. А скажи мне, а знаете ли вы точно, какого размера круг силы Хозяина вашег…
Тоже Бая головой качает – и смотрит на Врана почему-то как на дурака полного.
– Нет, совсем ты меня не слушаешь, Вран с Белых болот, – говорит она. – Ну, может, хоть почувствуешь.
Суёт Бая руку в сумку небольшую поясную, достаёт оттуда что-то крошечное, с мизинец размером, – ножик маленький, узенький, на железной леске подвешенный.
– Не дёргайся, – приказывает она Врану.
И, конечно же, Вран дёргается – потому что в следующий миг Бая вонзает леску ему в ухо, обжигая мочку резкой и внезапной болью.
– Ну вот. – Бая делает шаг назад, склоняя голову набок – словно изучая дело рук своих. – Уж, наверное, поймёт Хозяин, что я сказать ему хотела – не добрались мы с матерью ещё до тонкостей этих, это Искра у нас любительница подобного.
«Чего – «подобного»?» – хочет спросить Вран, ничего не понимая, – какие-то серьги, какие-то тонкости – но потом вдруг доходит до него.
Серьги. Серьга. Из кусочка ножа жены… для мужа… выкованная. Чтобы принял лес мужа этого, из другого леса в племя пришедшего, – и правда Бая ему об этом рассказывала.
Когда спрашивал он её, на другое совсем намекая, об обычаях свадебных лютьих.
Давным-давно спрашивал. Ещё в прошлой жизни, когда мало его обычаи эти волновали, когда и не думал он в них спасения для себя искать – да и сейчас ему в голову такое не пришло.
А вот Бае пришло.
– Так что же мы… – начинает Вран.
Замолкает. Нет, возможно, не так он что-то понял?
– Так а как же ты… – снова он пытается.
И плещется смех в глазах Баиных тёмных, глубоких, невозмутимостью привычной прикрытых, – как сквозь туман густой искорки смешливые пробиваются.
– Так ведь не принято… – в третий раз он тщится.
Пожимает Бая плечами беззаботно.
– Что не принято? Слов громких я не произносила, обряда полного не совершала – да и не знаю я обряда этого. Так, что-то… по верхам самым наскребла. Может, это глупость юношеская – а может, и настоящее что-то, кто же меня разберёт? Но Хозяин знает, что я хотела – а дома обо мне что угодно могут думать. Да и в чём я не права? Нож ты мой держал, часть его я тебе отдала – и не из нашего племени ты, в деревне человеческой родился, а мне здесь пригодился. Всегда те, кто недоволен чем-то, сказать мне могут, что неправильно я всё сделала, что не в силе выбор мой – и пусть говорят, если им легче так будет. Главное – это то, что я для себя решила, верно?
– И что ты для себя решила? – негромко Вран спрашивает.
Тук-тук – сердце его в ухе проколотом отдаёт. Тук-тук – в груди оно сильнее бьётся. Тук-тук – Бая только что, кажется, в мужья его взяла. Тук-тук – и так легко, так спокойно она это сделала, словно и нет в этом ничего особенного.
– Решила, что всё сделаю, чтобы тебе хорошо в лесу этом было, – вновь Бая плечами пожимает. – Что подожду, так и быть, когда душу ты мне свою откроешь, но не стану ждать, когда сами собой беды твои разрешатся. Что я тебя сюда привела – мне с тобой и при свете лунном, и во тьме затмения быть. Что не нужно мне благословение материнское – ведь и она, будем честны, не того в племя наше привела, кого для неё мать в своё время выбрала. Не только обязанности нам лес даёт, но и свободу. Сами мы решили, как в доме нашем всё будет устроено за границей лесной – не обижу я Хозяина самоволием своим небольшим. По его правилам я всегда живу, его законы я всегда соблюдаю. А закон о том, чтобы людей бывших с собой навек не связывать, он и не устанавливал.
Тук-тук. Тук-тук, тук-тук, тук-тук…
– Давай сбежим, – выдыхает Вран.
Порывисто, не подумав, не успев себя остановить. Жжёт его ухо серьгой этой неожиданной, жжёт его грудь каждым словом о Хозяине, жжёт его взглядом Баи спокойным, всё уже для себя решившим. И решением этим жжёт – как всегда, доверчивым, и верой этой Баиной в него жжёт – как всегда, непоколебимой.
Вскидывает Бая брови.
Весело.
А вот Врану совсем не до веселья сейчас.
– Давай сбежим, – повторяет Вран.
Поднимает на него
