Перерождение - Джастин Кронин

— Санджей, что с тобой? Почему ты так разговариваешь?

Круглое лицо по-прежнему находилось в его поле зрения, но сосредоточиться на нем Санджей не мог.

— Все в порядке, я просто устал.

— Но сейчас-то ты выспался, отдохнул!

— Нет, я бы еще поспал.

— Джимми заходил. Спрашивал, как поступить с энергостанцией.

С какой еще энергостанцией?

— Что сказать, если он снова зайдет?

Тут Санджей вспомнил: утром на станцию следовало послать человека, чтобы решил возникшие там проблемы.

— Гейлин…

— При чем тут Гейлин?

Санджей едва слышал вопрос. Глаза закрывались, круглое лицо Глории таяло, превращаясь в другое, юное, бледное… Лицо девочки… Что таилось за ее полуопущенными веками?

— Санджей, при чем тут Гейлин?

— По-моему, это самое разумное решение, — проговорил чей-то голос. Одна часть сознания Санджея еще находилась в комнате, а другая уже погрузилась сон. — Пусть Джимми пошлет на станцию Гейлина.

Наступила ночь, а от Майкла новостей не было. Выбравшись из Больницы через черный ход, троица разделилась: Майкл отправился в Щитовую, а Питер с Алишей затаились в трейлерном парке, на случай, если вернутся Мило с Сэмом. Сара осталась с девочкой. Пока они могли только ждать.

Трейлер, в котором спрятались Питер с Алишей, стоял в третьем ряду от карцера — Охранники у входа их не заметят, зато им все прекрасно видно. По официальной версии трейлеры оставили строители, которые возводили стены и устанавливали прожекторы, но в самих вагончиках никогда не жили. Обшивку давно содрали ради проводов, сантехнику и бытовые приборы вынесли и распределили между колонистами. В каждом трейлере имелся спальный отсек: за раздвижными дверями — узкая полка с матрасом и спальные места вдоль стен; напротив отсека — встроенный столик и скамьи с лопнувшей виниловой обивкой, из которой торчал высохший, крошившийся при малейшем прикосновении поролон.

Алиша захватила с собой карты, и время коротали за игрой в сто одно. Между партиями девушка ерзала и смотрела в окно на карцер. Дейла и Санни сменили Гар Филлипс с Холлисом Уилсоном, который, судя по всему, выходные решил не брать. Ближе к вечеру Кип Даррелл принес Охранникам ужин, но больше никто не появлялся.

Питер снова сдал карты. Алиша отвернулась от окна, взглянула в свои и нахмурилась.

— Чума вампирья, что за дрянь ты мне сдал?

Оба разложили карты по мастям, и Алиша выложила бубнового валета. Питер ответил в масть, затем зашел с восьмерки пик, которую Лиш перевела. Пик у него больше не осталось, и пришлось брать карты из колоды.

— Может, хватит? — раздраженно спросил он, когда Алиша в очередной раз повернулась к окну. — Жутко на нервы действует!

Она промолчала. Питеру катастрофически не везло: пики попались только на пятой карте. В результате на руках оказалось чуть ли не полколоды! Питер сходил с двойки, которую Алиша перевела двойкой червей, затем поочередно выложила четыре карты, причем последней — даму пик. Пришлось снова брать карты из колоды. Питер чувствовал: Алиша собрала чуть ли не все пики, но поделать ничего не мог: его прижали к стенке. Он сыграл шестеркой, Алиша ответила в масть, затем перевела его девятку бубновой и избавилась от последней карты.

— Ты постоянно так играешь! — вздохнула девушка, сгребая карты. — Первый ход слабейшей мастью делаешь!

Питер внимательно разглядывал свою сдачу, будто партия не закончилась.

— Правда? Не замечал…

— Постоянно.

До Первого вечернего колокола оставались считаные секунды. «В кои веки не на Стене его слушаю!» — подумал Питер.

— Что сделаешь, если Сэм вернется? — спросил он.

— Если честно, не знаю. Наверное, постараюсь его переубедить.

— А если не сумеешь?

— Ну, тогда перейду от слов к делу, — пожала плечами Алиша.

Тут начал бить колокол.

— Ты не обязан в этом участвовать, — напомнила она.

«Ты тоже», — хотел сказать Питер, но вовремя сдержался, потому что это было не так.

— Думаю, за ночь ничего не случится, — сказала девушка. — После вчерашних событий все по домам разбежались. Лучше проверь Сару, а заодно и Штепселя — вдруг он что-нибудь разнюхал?

— По-твоему, кто она?

— Просто испуганный ребенок, — пожала плечами Алиша. — Только это не объясняет ни вживленную в шею штуковину, ни то, что ее не тронули вирусоносители. Вполне возможно, ответы мы так и не получим. Хотя посмотрим, что нароет Майкл.

— Ты мне веришь? Ну, тому, что я про молл рассказывал?

— Конечно, верю! — нахмурилась Алиша. — С какой стати мне не верить?

— С той, что все это ненормально!

— Если ты говоришь, что так случилось, значит, так действительно случилось. Никогда прежде в твоих словах не сомневалась и теперь не стану. — Она заглянула Питеру в глаза. — Только ведь ты спрашивал не об этом!

— Что ты видишь, когда на нее смотришь? — после небольшой паузы поинтересовался Питер.

— Не знаю… А что я должна видеть?

Начал бить Второй колокол.

Судя по пристальному взгляду, Алиша по-прежнему ждала ответ. Увы, Питер не мог облечь свои мысли в слова, по крайней мере, так, как ему хотелось.

За окном полумрак сменился ярким светом: зажглись прожекторы. Питер поднялся и размял затекшие ноги.

— Неужели ты бы в Сэма выстрелила? — спросил он.

Свет прожекторов падал на Алишу сзади, и лицо оставалось в тени.

— Трудно сказать. Скорее всего, да. Потом наверняка бы об этом пожалела.

На полу лежал рюкзак Алиши — провизия и спальный мешок, рядом — арбалет.

— Ну, давай, иди! — Она кивнула на дверь.

— Ты одна справишься?

— Питер, а когда я не справлялась? — со смехом переспросила Алиша.

Майкл Фишер решал другие проблемы. Самой страшной из них казался царивший в Щитовой запах.

Потные подмышки, сальные волосы и грязные носки в сумме давали нечто сырно-луково-прогорклое. Жуткая вонь мешала сосредоточиться.

— Чума вампирья, Элтон, шел бы ты отсюда! От тебя несет!

Слепец, как обычно, сидел у пульта справа от Майкла — вцепился в поручни старого инвалидного кресла и чуть наклонил голову. После того как зажгли прожекторы — раз индикаторные полосы исправно зеленели, значит, станция, что бы там ни творилось, по-прежнему работала, — Майкл снова занялся передатчиком. Он уже разобрал «паучка»: миниатюрные детали теперь расплывались под увеличительным стеклом на кронштейне, которое Майкл вынес с поста Аварийной бригады. Вдруг явится Санджей и спросит про аккумуляторы? Если что, можно быстренько сунуть «паучка» в ящик стола…

Вопреки опасениям Майкла единственным «официальным» посетителем стал Джимми. Молино явился поздно вечером какой-то отрешенный, с нездоровым румянцем на щеках. Неужели заболел? Джимми спросил про аккумуляторы так робко, словно напрочь про них забыл и теперь стеснялся спрашивать. Из-за жуткого запаха или по какой-то другой причине дальше чем на ярд от двери он не отошел и явно не заметил ни вскрытый разъем на панели управления — цветные проводки и блестящую схему увидел бы даже слепой Элтон, — ни паяльник, ни лупу на кронштейне.

— Элтон, я серьезно, если в сон клонит, хотя бы у пульта не сиди!

Элтон вздрогнул, автоматически вцепился в подлокотники и повернул к Майклу неподвижное слепое лицо.

— Прости, прости… — Он потер кулаками заспанные глаза. — Ты уже припаял схему?

— Сейчас займусь. Элтон, сколько можно повторять, ты же здесь не один! Тебе давно вымыться пора!

Слепой не ответил. В принципе Майкл и себя не назвал бы эталоном аккуратности, а Элтон всегда был таким — немытым, потным, «летящим». Элтон медленно потянулся к пульту, нащупал наушники, только почему-то не взял.

— Ты… как себя чувствуешь? — спросил Майкл.

— А?

— Просто вид у тебя… не слишком здоровый.

— Прожекторы горят?

— Уже целый час. Похоже, ты без задних ног спал!

Элтон облизал запекшиеся губы. Чума вампирья, что у него между зубами застряло?

— Да, пойду, наверное, прилягу… — Шаркая по грязному полу, Элтон побрел в подсобку. Через пару минут заскрипели пружины: он лег на грязный матрас.

«Хорошо, хоть не спит прямо у пульта!» — подумал Майкл и вернулся к работе. Он не ошибся насчет «паучка» в шее Приблудшей: передатчик соединялся со схемой памяти. Разве схемы бывают такими крохотными? Где порты? Зачем нужны два золотых штифтика, один из которых соединялся с передатчиком, другой — с закругленными усиками? Значит, либо усики служили антенной, а контролировала передатчик схема памяти, либо сенсорами являлись сами усики, а схема лишь фиксировала получаемые ими данные. Первый вариант казался маловероятным, но, чтобы убедиться, данные следовало считать, а для этого — припаять схему к плате памяти мэйнфрейма.