Виа Долороза - Сергей Парфёнов

– Игорь! В этом районе живет почти полмиллиона евреев и почти у каждого есть черный сюртук и черная шляпа…

Но Игорь уже не слушал, – он хлопнул дверью и быстрым шагом подошел к старику, замер перед ним в нерешительности, мучительно осознавая, что его бледный английский не позволяет ему задать даже простейший вопрос.

– Простите, чем обязан? – спросил старик на чистом русском, близоруко поправляя очки.

– Извините… – замялся Игорь. – Вы меня не узнаете? Белый дом? Путч?

– Ах… Да, да… – старик растерянно закачал головою. – Помню… Как же… Белый дом… Нда-с… Конечно… У вас там друг погиб… Если не ошибаюсь, вы певец Игорь Таликов? Правильно?

Игорь облегченно улыбнулся и развел руками:

– А я уже подумал, что ошибся… Извините… Не могли бы вы подождать… Буквально секунду… – он стремительно метнулся к замершему у бровки тротуара желтому такси, но автомобиль, простужено фыркнув мотором, укатил, оставив одиноко стоять на тротуаре Наташу. Увидев ее, Игорь успокоено провел рукой по длинным волосам. Подойдя, произнес сконфуженно:

– Наташа, простите… Я хотел расплатиться сам…

– Да, бросьте, Игорь, – Наташа улыбнулась. – Ну что? Это действительно, ваш знакомый?

– Да… Пойдемте я вас познакомлю…

Когда они подошли, старик, наклонив голову, внимательно оглядел спутницу Игоря.

– Здравствуйте, здравствуйте… – пробормотал он надтреснутым голоском. – Какими судьбами?

При этом он принялся попеременно переводить взгляд на стоявших перед ним молодых людей, так, что было совершенно непонятно, к кому же адресован вопрос.

– У меня здесь гастроли, – на правах старого знакомого произнес Игорь. – А это Наташа… Работает на радиостанции "Голос Америки"…

– Очень, очень приятно, – старик протянул Наташе сухонькую ладонь. – А меня зовут Самуил Яковлевич… Самуил Яковлевич Шварц… Нда-с! Ну, что же мы стоим? Если вы не против, я готов угостить вас чаем… Пойдемте, пойдемте, молодые люди…

Сидя за широким столом, Самуил Яковлевич настойчиво подталкивал Наташе вазочку с густым малиновым варением.

– Берите, берите… Это мое, домашнее… Я для дочери специально из Москвы привез… Она у меня программист… Нда-с! Очень хороший программист… Тут с мужем живет… Вот с ее матерью выбрались посмотреть на их житье-бытье…

Наташа взяла в руки чашку с чаем, но больше так, для порядка, – сладкого ей не хотелось, как впрочем и есть вообще, – последние несколько дней аппетит у нее совсем пропал. ("Может это, конечно, и ничего не значит, – подумала она, – но, пожалуй, стоит обследоваться… Вот только закончу с этой передачей…") Чтобы отвлечь хозяина от настойчивого ухаживания, она спросила:

– Самуил Яковлевич, а где вы с Игорем познакомились?

– Как? Разве он вам не рассказал? – на лице у Самуила Яковлевича отразилось неподдельное изумление.

– Нет… Наверное, ещё просто не успел…

Самуил Яковлевич перевел укоризненный взгляд на Игоря – "как так?", а потом с солидностью произнес:

– Мы с ним ходили защищать Белый дом…

Но вдруг его лицо приняло жалостливое выражение и уже совсем другим, потухшим голосом он закончил:

– Был, знаете ли, в моей жизни такой эпизод… Очень захотелось поверить, что живу в другой, в свободной стране… А вот теперь чувствую себя полным идиотом… Поделом, что называется, старому дураку… Нда-с!

Наташа недоуменно вскинула тонко очерченные дуги-брови и растерянно поковыряла ложечкой в вазочке с вареньем.

– Самуил Яковлевич… Ну зачем вы так?

Но старик вдруг ощетинился, забулькал, как закипевший чайник:

– Я, знаете ли, молодые люди, уже старый человек, но мне не очень нравится, то, что сейчас происходит в Союзе… Нда-с! Вы простите меня, но я не настолько глуп, чтобы впасть в оргазм от вакханалии, происходящей в нашей стране… Я вам так скажу – экстаз хорош в постели… С красивой женщиной!.. (Игорь и Наташа смущенно уткнули взгляды в чашечки с чаем.) Но в экстазе нового общества не построишь… И вы зря улыбаетесь! – закончил он насуплено. Последние его слова, видимо, относились к тому, что Игорь с Наташей уже с трудом сдерживали улыбки. Ситуацию от неминуемого конфуза спас раздавшийся в прихожей звонок. Услышав его, Самуил Яковлевич завертел головой, как проснувшийся сыч, и растерянно пробормотал:

– Это, наверное, Фирочка пришла…

Неловко поднявшись, он прошаркал по длинному коридору к входной двери. Из коридора, который в общем-то и коридором было назвать нельзя, потому как через широкую арку он превращался в комнату, донесся его дребезжащий голос:

– Арончик, дорогой! Заходи, мой милый, заходи… Как хорошо, что ты пришел… А у нас как раз гости из Москвы…

В ответ послышался густой, насыщенный бас – словно кто-то прогудел в огромную тубу:

– Муля, я, наверное, некстати… Давай, я в другой раз зайду…

А затем опять голос Самуила Яковлевича:

– Ароша, брось! К чему эти церемонии? Пойдем я тебя познакомлю… Вот только надень мои тапочки…

Через несколько секунд Самуил Яковлевич ввел в комнату немолодого полноватого мужчину артистической внешности. У нового гостя был крупный, великолепно очерченный нос, резко выпирающий массивный подбородок и богатая, откинутая назад, кудрявая шевелюра – все это делало его похожим на старого светского льва. Импозантное впечатление лишь несколько портили широкие стариковские помочи, переброшенные через покатые плечи, и пузырящиеся на коленях брюки, давно забывшие о том, что такое утюг. Самуил Яковлевич ухватил товарища за руку и, подтащив его к столу, произнес торжественно, словно представлял члена королевской фамилии:

– Вот, молодые люди… Позвольте вам представить… Аарон Натанович Штимель… Бывший советский профессор и один из руководителей Госплана…

Бывший профессор снисходительно пророкотал:

– Ну-ну! Муля… Ну какой я, к черту, руководитель Госплана? Так… Был когда-то… руководителем среднего звена…

Но Самуил Яковлевич, упрямо сверкнув старомодными очками, повторил:

– Бывший руководитель Госплана… А ныне обыкновенный американский пенсионер…

Стареющий светский лев решил за благо не спорить, – то ли посчитал это ниже своего достоинства, то ли давно уже убедился, что спорить с Самуилом Яковлевичем бесполезно. Он перевел взгляд на Игоря и Наташу и снисходительно произнес:

– Здравствуйте, молодые люди… Насчет руководителя Госплана – это, несколько преувеличено… А насчет пенсионера согласен… – он тряхнул густой гривой. – У меня, как и Самуила Яковлевича, дети здесь живут… Американцы, знаете ли, на редкость практичный народ! Они готовы платить пенсию родственникам ценных специалистов, лишь бы эти специалисты оставались у них работать…

Сказав это – точнее протрубив (у Наташи даже создалось впечатление, что в старом светском льве погиб нераскрытый Шаляпин) он с независимым видом уселся за стол. Самуил Яковлевич тут же принялся его обхаживать, – наклонился и спросил:

– Ароша, дорогой… Варенье я тебе не предлагаю – у тебя диабет… Может чайку?

Профессор благосклонно кивнул:

– Чайку, Муля, давай… Чай у тебя замечательный…

Придвинув к профессору чашку со свежезаваренным чаем, Самуил Яковлевич решил все же завершить процедуру знакомства:

– Аарон, разреши я тебе представлю… – витиевато начал он. – Это Игорь Таликов. (Он ткнул ладошкой в Игоря.) – Известный в Союзе музыкант… Ты помнишь – я тебе рассказывал… Вместе с ним я – старый дурак, ходил защищать Белый дом… А это его спутница, очаровательная Наташа…

Светский лев учтиво приподнялся, взял за кончики пальцев Наташину руку и коснулся ее теплыми сухими губами. Наташа постаралась скрыть неловкость, – забавно было наблюдать за ухаживаниями этих двух давно постаревших чудаков. Сказала:

– Ну, что ж вы так себя ругаете, Самуил Яковлевич? Ну, перестаньте же в самом деле! Это даже некрасиво…

Маленький Самуил Яковлевич в ответ лишь близоруко прищурился – было заметно, что он чувствует себя неловко рядом со своим большим и импозантным товарищем.

– Наташенька, вы, конечно, можете считать меня старым сумасбродом… – затряс он своей маленькой растрепанной головой, словно ему было зябко. – Но вот Аарон Натанович… Он умнее меня, он вам быстро все растолкует…– и повернув голову к Аарону Натановичу, Самуил Яковлевич попросил. – Аароша, расскажи, пожалуйста, молодым людям про путч… Ну, то, что ты мне рассказывал…

Уступив таким образом слово своему внушительному другу, он скромно притулился рядом на металлическом стульчике. Импозантный профессор поняв, что оказался в центре внимания, приосанился и воодушевлено пробасил:

– Хорошо, Муля… Я расскажу… Путч, конечно, был липовый… Липовый был путч, друзья мои… А я ведь всю жизнь занимался планированием и анализом и худо бедно, а анализировать меня научили… Вот, вам, Игорь… Вам никогда не приходило в голову, почему это Бельцина так и не арестовали?… Вы спросите – откуда вдруг такой странный вопрос? Хм!… Я вам сейчас объясню!.. Помните, что, например, в своё время сделали в Польше? Там, перед тем, как ввести в стране чрезвычайное положение взяли и арестовали всю верхушку "Солидарности"! Всю! Подчистую… И с точки зрения логики, поступили абсолютно правильно! Оппозицию необходимо обезглавить – это закон борьбы! А Бельцина, который демонстративно порвал и с партией и с центральной властью – почему-то никто не трогает! Странно?… Действительно, странно… Но смотрите дальше! Когда Бельцин приезжает в Белый дом и делает там свои громкие заявления, – фактически объявляет путчистов вне закона, – никто не устраивает ему там блокаду, не отключает в Белом доме связь, свет… Словно от него ждут совсем другого… Не понятно? Конечно, не понятно… Против всех законов логики! Но все это, друзья мои, кажется удивительным и странным, если только не предположить, что Бельцин просто всех обманул! Ну, подумайте сами! Режим-то чрезвычайного положения на местах должны осуществлять, как раз местные органы власти, которые напрямую подчиняются Бельцину! Не идиоты же, в самом деле, путчисты, чтобы объявлять в стране чрезвычайное положение, не имея при этом возможности реально его осуществлять? А раз так – значит, они заранее должны были согласовывать свои действия с Бельциным! Так, что остается только констатировать, что без согласия Бельцина этот путч и не мог бы начаться… А уж как там он этим воспользовался – это уже другой вопрос!