На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Спицын Евгений Юрьевич

К большому сожалению, эта встреча оказалась последней, так как в конце апреля 1974 года органы безопасности ФРГ неожиданно арестовали личного референта федерального канцлера Гюнтера Гийома, который оказался агентом (офицером) Министерства госбезопасности ГДР. Спустя две недели, в начале мая, В. Брандт взял на себя политическую ответственность за этот «инцидент» и объявил о своей отставке. А уже 16 мая был сформирован новый кабинет СДПГ/СвДП во главе с Гельмутом Шмидтом, который, по мнению известного советского американиста профессора С. М. Меньшикова, был «представителем правого и более проамерикански настроенного крыла партии»[710].

По свидетельству того же А. М. Александрова-Агентова, отношения с новым канцлером уже носили не столь близкий характер в силу разных причин, в том числе болезненного состояния генсека. Тем не менее они встречались не раз, и Л. И. Брежнев еще дважды — в мае 1978 и в ноябре 1981 годов — посещал ФРГ с официальными визитами, в ходе которых они обсуждали целый комплекс проблем как двусторонних, так и международных отношений[711]. Но об этой новой странице советско-западногерманских отношений мы поговорим чуть позже.

Кстати, надо сказать, что, по мнению ряда зарубежных авторов, в частности известной немецкой исследовательницы С. Шаттенберг, 1974 год стал своего рода Рубиконом внешнеполитических усилий Л. И. Брежнева по созданию по аналогии с «Большой тройкой» так называемой «Большой четверки» лидеров СССР, США, ФРГ и Франции[712]. Однако трагический уход из жизни президента Ж. Помпиду, а затем неожиданные отставки В. Брандта и Р. Никсона поставили жирный крест на этом брежневском «проекте», что, в свою очередь, привело к затуханию, а затем и окончанию эры «разрядки».

2. Ближневосточный конфликт 1967–1973 годов и его итоги

В середине 1960-х годов в очередной раз произошло резкое обострение арабо-израильских отношений, которое, как считают большинство экспертов, дипломатов и историков (Г. Г. Косач, Д. В. Кузнецов, Р. С. Черчилль, У. С. Черчилль, Б. Тененбаум, Ю. А. Кнутов[713]), было просто неизбежно. Не в последнюю очередь это обострение было связано с созданием в 1964 году Организации освобождения Палестины (ООП) во главе с Ахмедом Шукейри и очередным военным переворотом в Сирии, в результате которого в феврале 1966 года к власти в Дамаске пришло правительство баасистов во главе с генералами Салахом Джадидом и Хафизом Асадом. С этого момента новое сирийское руководство, открыто провозгласив курс на строительство социализма, выступило за усиление сотрудничества с Москвой и Каиром. И уже в ноябре 1966 года оно подписало договор о военно-политическом союзе с лидером Египта Гамаль Абдель Нассером, что неизбежно привело к резкой эскалации всего арабо-израильского конфликта.

В западной, израильской и отчасти российской историографии основную вину за эскалацию этого конфликта всегда возлагали только на арабов, прежде всего террористическую деятельность военизированной группировки ООП «Эль-Фатх» во главе с Абу Джихадом и Ясиром Арафатом, которую очень активно финансировали Каир и особенно Дамаск. Причем в качестве неопровержимого доказательства вины арабов всегда приводили выступление израильского премьер-министра Леви Эшколя в Кнессете в конце мая 1967 года, в котором он дословно заявил, что за последние два года именно Сирия и финансируемые ею боевики несут прямую ответственность за 113 инцидентов на всей территории Израиля, в том числе диверсии, теракты и «возмутительные артиллерийские обстрелы». Хотя ряд известных специалистов, в частности профессор Нью-Йоркского университета Алон Бен-Меир, ссылаясь на интервью тогдашнего израильского министра обороны Моше Даяна, уверяют, что «около 80 % подобного рода инцидентов были спровоцированы именно Израилем»[714].

Между тем, как уверяют ряд авторов (А. В. Окороков[715]), еще в апреле 1967 года президент Г. А. Насер получил от советской стороны особое предостережение о возможном вторжении израильских войск на сирийскую территорию, которое затем было официально подтверждено 13 мая во время визита в Каир советской партийно-правительственной делегации во главе с Первым секретарём МГК Н. Г. Егорычевым. Именно он лично проинформировал Г. А. Насера, что 17 мая израильская военщина готовит нападение на Сирию и с этой целью на ее границе сконцентрировала от 11 до 13 смешанных бригад. Как считает тот же А. В. Окороков, эта информация стала самым веским козырем в политической игре вице-президента и главкома египетских войск маршала Абдель Хаким Амера, посчитавшего, что всему арабскому миру наконец-то представилась уникальная возможность «раз и навсегда уничтожить Израиль». Сам Г. А. Насер, вероятно, не был так уверен в боеспособности египетской армии, но он был вынужден считаться с мнением своего давнего соратника, который мог перехватить инициативу в свои руки и поставить под серьезную угрозу его личную власть.

Поэтому в день выступления Л. Эшколя по указанию Г. А. Насера начальник египетского Генштаба генерал-майор Мухамед Фавзи срочно вылетел в Дамаск для консультаций с главой сирийского военного ведомства генералом X. Асадом. А на следующий день в зоне Суэцкого канала была проведена мобилизация египетских войск, которые уже через день были переброшены на Синайский полуостров, где стали ускоренно концентрироваться вдоль всей израильской границы[716]. Одновременно по требованию Каира Генеральный секретарь ООН У Тан дал указание вывести с израильско-египетской границы войска безопасности ООН, которые еще со времен Суэцкого кризиса патрулировали линию прекращения огня.

Тем временем 17–21 мая 1967 года в Египте, Сирии, Ираке, Иордании и Кувейте, а чуть позже и в самом Израиле была объявлена мобилизация, а каирское радио «Голос арабов» открытым текстом заявило о том, что после вывода всех международных сил ООН с египетско-израильской границы арабские страны «более не будут проявлять сдержанность в отношении Израиля и обращаться на него с жалобами в ООН», так как «единственным методом воздействия на Израиль может быть тотальная война», по итогам которой это «сионистское государство наконец-то будет уничтожено».

Затем 22 мая 1967 года под давлением маршала А. Х. Амера Г. А. Насер отдал приказ ввести в Шарм-эш-Шейх египетские войска, заблокировать Тиранский пролив и морской порт Эйлат, через который Израиль имел выход к Красному морю. В итоге уже на следующий день официальный Тель-Авив заявил, что все «помехи, чинимые израильскому судоходству в Тиранском проливе», равно как и подписание «военного пакта между Египтом и Иорданией», будут рассматриваться им как акт объявления войны[717].

Тем временем 25 мая египетский военный министр полковник Шамс эд-Дин Бадран срочно вылетел в Москву для проведения переговоров с высшим советским руководством[718]. Надо сказать, что информация об этом визите и его итогах до сих пор носит неоднозначный характер и остается предметом жарких споров между историками, политиками и дипломатами. Например, Л. И. Брежнев в своем докладе «О политике Советского Союза в связи с агрессией Израиля на Ближнем Востоке», который он произнес 20 июня на Пленуме ЦК[719], утверждал, что миссия полковника Ш. Э. Бадрана состояла «только в обсуждении вопроса о дополнительной военной помощи Египту» и что в тот же день советское руководство направило «президенту Г. А. Насеру спецпослание, в котором настоятельно рекомендовало ему сделать все возможное, чтобы предотвратить очередной военный конфликт в регионе».