Сеанс в Преисподней - Глеб Лютаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом, словно сказала какую-то обыденную вещь, девушка вернулась к своему занятию. Она снова схватилась за пулемёт и начала поливать подступающих мертвецов. Ошарашенный Рома попытался выкинуть из головы то, что только что услышал, и посмотрел в сторону поля.
Два огромных робота-андроида, управляемые сидящими внутри людьми, встали друг напротив друга и приготовились к рукопашной схватке. Рома не мог видеть лицо дочери, но знал, что она сейчас улыбается, глядя на соперника. Для неё всё происходящее оставалось игрой.
Тем временем солдаты и зомби продолжали сражаться, только теперь походили на абсолютно безмозглых дураков, не ведающих что творят, потому что ими теперь никто не управлял.
Зато управляли роботами. Рома увидел, как розовый киборг замахнулся, чтобы нанести удар. Вероника решила атаковать первой.
9
После первой волны обстрела, отлежавшись возле Трупа, Каскад нашёл в себе мужество встать. Он понимал, что офицерский долг требует от него действий. Каскад забежал в блиндаж, весь промокший насквозь и трясущийся от холода. Два солдата, живущие с ним, сидели экипированные и курили.
– Сигарета есть?
– Держи, командир.
Каскад закурил. Не обращая внимания на подчинённых, достал заначку и снова, как до обстрела, налил себе водки. Выпил.
Затем спросил подчинённых:
– На связь кто-нибудь выходил?
– Да. Планер, затем Дозор. Дозору мы сказали вести наблюдение, несмотря ни на что, Планеру – что по нам начала работать артиллерия и что ты пошёл на обход позиций.
– Понял. Дай «Азарт».
– Планер, Планер. Я Каскад, приём.
Комбриг ответил мгновенно.
– Каскад, я Планер, приём. Как обстановка, Каскад? Вопрос.
– Планер, нам тут насыпали немного. По потерям уточняю.
– Каскад, я Планер. Доклад мне. «Птичку» запустить не можем. Сам понимаешь. Надежда только на вас. Мне нужны координаты, если кого обнаружите.
– Принял.
Каскад бросил «Азарт» на стол, докурил сигарету и попросил новую. Затянувшись, ощутил лёгкое головокружение и взял другую рацию.
– Дозор, я Каскад, приём.
– На приёме.
– Как обстановка?
– Очко.
– Это я без вас знаю. Вы в порядке?
– Да.
– Наблюдаете кого?
– Нет. Ливень такой, что ни хера не видно.
– Верю. Но «птичек» нет. Глаза только у нас. Как принял?
– Да, смотрим. Пока никого.
– Хорошо.
Каскад накинул на себя бронежилет и каску.
– Оставайтесь здесь, приготовьте БК. Я пойду по окопам, «Азарт» оставляю. Вы сидите тут. Возьмите запасную рацию и будьте со мной на связи. Если понадобится помощь, позову.
Солдаты молча кивнули в знак согласия.
Каскад выскочил из блиндажа и, невзирая на неимоверную тягу взглянуть на Труп, проигнорировал это желание и побежал к ближайшим ячейкам. Один из блиндажей, где жили три солдата, оказался осыпанным. Из-под сырой земли торчали части тел, а рядом, в траншее, лежал раненый. Судя по трём пустым шприц-тюбикам, он вколол себе промедол, а потом ещё добился нефопамом и успел перетянуть турникетом ногу.
– Живой? – спросил Каскад.
– М-м-м…
Солдат был между жизнью и смертью, причём умереть мог от передозировки обезболивающим.
– Кузьмич! Кощей! Звук! Кто-нибудь! Есть живые?
– Да! Я, – послышался ответ. – Кузьмич. Мы целы.
– Готовь носилки на эвакуацию.
– Каскад, лучше укройся. Сейчас повторные прилёты пойдут.
«Конечно пойдут».
– Давай сюда, надо Белого оттащить.
Тишина. Кузьмич не очень-то спешил на помощь.
– Каскад, давай переждём. Все ведь подохнем.
«Ну, сука, ты уж точно у меня сдохнешь».
– Давай сюда, я говорю. Гондон! Он здесь загибается, а вы сидите! – Каскад проорал так громко, как мог. Даже гром, дождь и ветер не помешали донести до подчинённых его мысль.
– Идём! – прокричал Кузьмич.
Каскад присел рядом с Белым.
– Белый, держись. Сейчас мы тебя ко мне затащим, а потом на эвакуацию.
Белый по-прежнему бессвязно мычал.
К ним подбежал Кузьмич. По пути он упал и теперь весь с ног до головы был вымазан в грязи.
– Где остальные? – спросил Каскад. Его злоба ещё не прошла.
– Там. В укрытии.
– Какого хера?
– Пусть сидят. Вдвоём справимся.
– Кто с тобой?
– Кощей и Звук. А что с этими? – Кузьмич указал на засыпанный блиндаж.
– Пиздец им по ходу. Давай Белого к тебе оттащим. Там положим.
– Надо эвакуировать.
– Не сможем сейчас.
– Белый долго не протянет.
– Знаю. Бери за руки.
Кузьмич с Каскадом потащили солдата к блиндажу. Там Звук с Кощеем перехватили раненого и затащили внутрь.
– Кузьмич, лезьте лучше в «лисьи норы». Там шансов больше.
– Их подтопило. Не вариант. Да и если пидоры пойдут, нам конец. Мы в блиндаже. Как затишье, я просмотрю. Оставайся с нами, они вот-вот повторят.
Каскад и сам знал. Труп ему подсказывал.
– Мне на связь выйти надо с комбригом. Давайте, вооружайтесь.
– Уже, – ответил Кузьмич.
Как только он отошёл от блиндажа, ударил снаряд. Короткий свист сменился мощным взрывом, и Каскад упал. Его лицо окунулось в лужу на дне траншеи, отчего офицер выругался в полный голос.
«Я всё равно доберусь к себе».
Второй снаряд упал почти сразу и гораздо ближе. На голову Каскаду посыпались земля и ветки. Он присел на корточки и пошёл гуськом. Когда третий снаряд разорвался в нескольких метрах, Каскад встал на четвереньки и, наплевав на то, что превратился в поджавшего хвост пса, добрался до ближайшей «лисьей норы», забился туда, как жалкая, трусливая, избитая хозяином дворняга.
Сидя в тесной подтопленной землянке, Каскад считал прилёты. После трёх был залп, который почти не задел лесополосу, но наверняка хорошенько продырявил прилегающее поле. Он жалел, что не взял с собой «Азарт». Неожиданно вспомнил, что прихватил рацию внутренней связи.
– Кузьмич, я Каскад. Целы?
– Да.
– Дозор, а вы?
– Да.
– Диспетчер, у вас как?
– Целы.
– Планер не выходил?
– Выходил.
– Скажи ему, что два двести, один триста. Тяжёлый. Вытащить пока не можем.
– Принял.
Каскад чувствовал, что вылезать из «лисьей норы» пока нельзя. На улице светало, и теперь только дождь ухудшал видимость.
– Дозор, никого не наблюдаете?
– Пока нет.
– Повнимательнее там.
– Плюс.
Каскад прокашлялся в грязный кулак, прикусив его. Он рычал, не в силах понять, что делать дальше. Ещё немного, и он сойдёт с ума. Так бы и сидел, если бы не пакет градов, посыпавшихся на их опорный пункт. Пока сверху доносился грохот разрывающихся реактивных снарядов, офицер мог кричать не стесняясь.
Когда всё утихло, сжавшись в комок, Каскад ушёл в себя. Снова вспомнил маленького сына, молодую жену, родителей и друзей, даже бабушек-дедушек и тех вспомнил. Что будет с ними, как они воспримут его потерю? Сын его любит, хоть и не всё пока понимает. Жена, может, и отчитывает иногда, но теперь, когда он на СВО, когда уже чуть не лишилась его однажды, оставила все обиды
