Сеанс в Преисподней - Глеб Лютаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Плевать.
«Я сделаю то, что должен».
Вспомнилась вдруг цитата Лиама Нисона из «Схватки»: «Я ринусь в бой, достойный схватки, последней на моём пути».
Слова воодушевили, они помогли собраться и вспомнить, что на плечах у него по-прежнему офицерские звёзды и что, как ни крути, достались они тяжело.
Несколько раз глубоко вдохнув, Каскад выполз из «лисьей норы» и помчался по сырому окопу к себе в блиндаж. Ботинки промокли насквозь, порывы ветра с дождём хлестали по лицу, ноги стали ватными настолько, что никакой адреналин уже не помогал. Первый поворот он преодолел легко, но на втором споткнулся о корягу и упал, в очередной раз вывалявшись в грязи.
«Да будь всё проклято!»
Каскад обернулся посмотреть, что это ещё за коряга, но вместо неё увидел человеческую ногу, торчащую из-под земли. Она принадлежала одному из тех, кто сейчас был похоронен в том блиндаже, на который пришёлся удар артиллерии. Парень даже не успел обуться. Куда он спешил? Зачем вылез из укрытия? Ответа теперь они не узнают.
А если кто-нибудь из них оставался жив и в страшной агонии задыхался под завалами в надежде, что его откопают?
Нет. При всём желании Каскад не может позволить себе бросить людей на раскопки. Потерял троих, но может потерять и остальных.
Офицер встал на ноги, отхаркнул сопли, что скопились в горле, и побежал вновь. Перед самым блиндажом, уже когда собрался войти внутрь, остановился.
А что ему терять?
Каскад вылез из окопа, подошёл к Трупу и попытался пнуть эту тварь. Когда правая нога оттянулась назад для размаха, левая вдруг начала скользить по земле, и вновь Каскад оказался распластанным на сырой почве. Ощутив на лодыжке чьё-то прикосновение, истерично заорал, брыкая ногами что есть мочи. Весь грязный, как чёрт, одетый в бронежилет, со сползшей на глаза каской, он с трудом отполз от Трупа и посмотрел, не тянет ли тот к нему свои кости.
Труп лежал точно в том же положении, что и раньше. Его рука безвольно покоилась на прежнем месте и вроде как даже не шевелилась. Фантомные ощущения хватки ещё больше разозлили Каскада. Уж лучше бы Труп и правда попытался на него накинуться, тогда можно было бы сразиться с ним по-честному.
– Командир! – послышался рядом голос.
Офицер повернул голову в сторону своего блиндажа. Вставать не имело смысла. Пусть видят, как он никчёмно припал к земле, не сумев причинить вреда даже жалкому беспомощному скелету.
Из окопа выглядывал солдат. В руках он держал рацию.
– Дозор срочно на связь вышел! Он две группы увидел.
«Это конец».
– Где?
– И справа, и слева. По лесополкам соседним идут. Только вошли, говорит.
«Пиздец».
– Он стрелял?
– Без твоей команды не стал.
Каскад упёрся руками в землю, аккуратно встал, пытаясь не поскользнуться, чтобы ещё больше не упасть в глазах подчинённых. Он спустился в окоп и вслед за солдатом зашёл в блиндаж. После промозглого дождя здесь царила райская атмосфера.
– Дай сюда.
Офицер выхватил рацию и вышел на связь с наблюдательным постом:
– Дозор, что видишь, говори.
– Две группы пехоты. Одна по правой лесополке, примерно сто метров вглубь. Идёт медленно. В тепляке наблюдаю десять человек. Но видимость хреновая, возможно, их больше.
– А слева?
– То же самое. Только они стоят почему-то. Не двигаются. Метров тридцать-сорок от опушки.
– Стрелкотни не слышно? В левой же наши сидят.
– Не слышно. Либо они ушли, либо их разъебали.
«Их разъебали, а потом они ушли. Наверняка именно в такой последовательности».
– Я понял. Сейчас арту вызову. Наблюдай разрывы и корректируй.
– Да, принял. Жду.
Каскад прервал связь, посмотрел на карте координаты тех мест, где, по словам Дозора, находилась вражеская пехота.
– Планер, я Каскад. Срочно!
– Каскад, я Планер. Говори.
– Две группы пехоты. Называю координаты. Готовы корректировать?
– Каскад, я Енисей. Диктуй, записываю.
Командир взвода продиктовал координаты, после чего ещё раз продублировал задачу наблюдательному посту. Парни были начеку, и теперь их собственная судьба зависела от точности ударов артиллерии по наступающему противнику.
10
Воздушная тревога продолжала зловеще реветь за окном, нервируя Артура и женщин ещё больше, чем мигающий свет. Ко всему прочему добавилось переживание за Алису. Если Рома с дочерью чуть постанывали во сне, то девушка умудрилась даже заплакать и при этом не проснуться.
Вера тревожилась больше остальных. Было видно, как тяжело ей даётся видеть страдания дочери. И всё же, хоть и с неким чувством замешательства, Артур начал понимать, почему Рома решился призвать на помощь дочь. Артур не знал ни Алисы, ни Веры до этой ночи, но даже за те часы, что провёл с ними, успел убедиться, что они хорошие люди, которые попали в жуткую ситуацию.
А если Ника настолько сильна, как говорил Рома, то привлечение её к этому процессу не вынужденная мера, а скорее, необходимая.
Свет в коридоре моргал всё чаще, и Артур предложил Вере его выключить. На улице ещё не рассвело, но зародыши солнечных лучей скоро пробьются из-за горизонта, так что без ламп можно обойтись.
Вера отошла и выключила свет. Она сделала это почти бегом, опасаясь, что именно в этот момент дочери может понадобиться её помощь. Тем временем за окном раздался новый взрыв, и снова все машинально дёрнулись.
– Боже, что-то сегодня сильнее чем обычно. Дай бог, чтоб всё сбили, – проговорила мать Алисы так, словно читала молитву.
– Обойдётся, – сказал Артур, потому что чувствовал за собой долг хоть что-то сказать.
Они замолчали, вновь слушая только звуки сирены.
Неожиданно Ника вскрикнула, но то был не испуганный крик, а скорее восторженный. Будто она чему-то радовалась во сне. Артур посмотрел на девочку и убедился, что она по-прежнему спит.
«Интересно, что же там сейчас происходит у них?»
Щёлк!
Артур подпрыгнул, а с ним вместе Вера и Надя. Он повернул голову в сторону коридора, где теперь снова горел свет. Артур перевёл взгляд на испуганную Веру.
– Я выключила, – сказала та.
– Я знаю, – недоумевал мужчина.
Ни Вера, ни её сестра не пошли выключать свет заново. По их лицам даже в сумраке было видно, что они боятся.
Артур посмотрел на спящую рядом Нику и встал. Проследовал к выключателю и щёлкнул его вниз. После убедился, что тот не отскочил под действием неисправного пружинного механизма. Артур вернулся и сел возле Ники. Женщины в напряжении молчали, будто ожидали того, что свет опять включится. Если бы не обстановка, которая сложилась здесь, Артур наверняка бы отвесил шуточку по поводу их глупых
