Обитатель лесов - Габриель Ферри

— Мы могли бы зажечь лес, — заметил Розбуа, — но, к несчастью, между этими индейцами есть люди, жизнь которых для нас драгоценна.

— Морской Цветок находится там, — добавил Палящий Луч. — И недалеко от нее сын Орла.

— Энцинас, — сказал канадец, обращаясь к охотнику на буйволов, — если бы вы на минуту выпустили и второго вашего бульдога, он мог бы нам оказать большую услугу и помочь спасти жизнь, хотя бы одного христианина.

— Бедный Озо, я им очень дорожу, — сказал Энцинас, — пустить его в эту чащу, значит, предать на верную гибель. Однако я рискну!

С этими словами охотник на буйволов отвязал ремень, которым был привязан бульдог.

— Ищи, Озо, ищи, мой верный пес! — крикнул охотник, и смелая собака шмыгнула в чащу.

Однако Озо вскоре потерял след. Некоторое время бульдог безуспешно обнюхивал траву, выставляя морду по ветру. Вдруг охотники увидали издали, как он, сделав круг, выскочил из лесу.

— Как ты думаешь, понял ли он, чего от него ожидают? — спросил канадец товарища.

— Без сомнения. Фабиан с другой стороны заходил с индейцами в лес, и потому собака снова пустилась отыскивать след, по которому гналась сначала.

Напав на след, бульдог вновь бросился к берегу реки. Вскоре в конце тропы вновь послышался его лай. В том месте трава становилась реже. Трое охотников, спешивших за собакой, остановились разом по зову канадца.

— Не трогаться дальше! — сказал он. — Собака открыла тайный проход, но дальше продвигаться бесполезно. Мы станем прекрасными мишенями для спрятавшихся в засаде индейцев.

Пока Энцинас опять привязывал вернувшегося бульдога, Хозе прокрался к Розбуа.

— Через этот проход бездельники проскочили на своих лошадях, как через ворота, — заметил Хозе.

— Нечего понапрасну терять время, — возразил канадец. — Нам надо прокрасться и постараться посмотреть, где находится Фабиан и чем занят неприятель. А вы, Энцинас, уймите вашу собаку и бегите уведомить Палящего Луча и дона Августина, что мы отыскали проход. Затем спешите сюда с несколькими смельчаками.

Канадец продолжал двигаться вперед, пока, наконец, лес не стал редеть и можно было расслышать шум людей и ржание лошадей.

Канадец не мог видеть ни Фабиана, ни Розариты и никого из предводителей. Розбуа заключил из этого, что они оставались между прудом и бобровыми домиками. Хозе тоже ничего не видел. Оба они стали тревожно прислушиваться в надежде услышать голос Фабиана или Розариты.

Вдруг со стороны плотины, где находился предводитель команчей, грянул выстрел, а за ним последовал рев индейцев. Раздались несколько выстрелов, и вскоре глазам канадца открылось зрелище, при виде которого кровь застыла в его жилах.

Глава L

Метис, стоя над пленным Фабианом, воскликнул:

— Пусть воин, которого апахи называют «Темное Облако», а команчи «Палящий Луч», откроет свои уши!

— Палящий Луч никогда не слышал такого имени «Темное Облако»! — отвечал молодой воин. — Чего хотят от него и кто призывает его?

— Это я — Метис! — отвечал сын Красной Руки. — Я желаю пожать руку друга.

— Если Метис желает только этого, пусть он лучше молчит, голос его мне ненавистен, как и шипенье гремучей змеи, — возразил Палящий Луч.

— Это не все! Метис держит в своей власти сына Орла и Белую Голубку Озера, которых он предлагает отпустить.

— На каких условиях хочет Метис их отпустить?

— Он объявит их свободными тогда, когда одна его рука пожмет руку Орла снежных гор, а другая руку Палящего Луча. Предводители не привыкли вести между собой переговоры, не видя друг друга в глаза.

— Орла здесь нет, а Палящий Луч никогда не пожмет руку Метиса, разве только для того, чтобы раздробить ее.

— Хорошо же! — возразил Метис. Его сверкавших ненавистью глаз команч не мог видеть. — Разве нет еще кого-то из вождей позади бобровой плотины?

— С вашего согласия я готов вести переговоры, — объявил Педро Диац, обращаясь к команчу. — Эй, Метис! Здесь находится предводитель мексиканских золотоискателей, я заменю вождя.

— Мы будем вести переговоры между собой, — объявил Метис. — Могу ли я, полагаясь на слово, подойти один без оружия и только с одним вооруженным спутником? Согласны ли вы со своей стороны сделать то же самое?

— Да, — ответил честный авантюрист, — я ручаюсь вам моей честью и первый подам пример.

Метис кивнул своему отцу, и они обменялись многозначительными кивками.

— Не зевать! — тихо произнес Метис.

— Мой брат слишком доверчив, — заметил команч, — ядовитая змея бывает гораздо опаснее тогда, когда поет жаворонком.

— Вильсон! Вы стреляете, как Вильгельм Тель, — сказал англичанин, — сопровождайте этого молодого человека и охраняйте его.

Послышался треск кустарника. Оба степных разбойника появились на опушке леса в ту минуту, когда Диац и Вильсон, тоже одни, ступили на плотину. Метис подвинулся вперед от опушки шагов на шесть, между тем как Диац отошел вдвое дальше; американец остановился на плотине, опершись на свое ружье, почти в том же положении остановился Красная Рука у лесной опушки.

Твердым шагом приблизился Диац к Метису и пожал протянутую ему руку.

— Стреляй! — крикнул вдруг громко Метис, хватая другой рукой плечо авантюриста.

Ружье Красной Руки поднялось, раздался выстрел, пуля, просвистев мимо Метиса, поразила Диаца в грудь. Несчастный готов был упасть, но сильная рука Метиса удержала его, и разбойник, прикрываясь им, как щитом, стал отступать, пристально следя за ружьем Вильсона, который безуспешно старался прицелиться. Метис уже почти достиг опушки, когда Диац сделав последнее усилие, вытащил свой кинжал и воткнул его в плечо Метису. Раненый разбойник отскочил назад и, бросив бездыханное тело наземь, воскликнул:

— Вот вам труп предводителя!

Он исчез в лесной чаще, а пуля Вильсона лишь зря полетела ему вслед.

Смущение, овладевшее зрителями этой сцены при виде такого вероломства, еще не миновало, когда оба степных разбойника были уже далеко. Слышен был лишь голос Метиса, кричавшего:

— Кто из вас посмеет приблизиться, чтобы вырвать из рук Метиса дочь белого и сына Орла?

— Клянусь именем генерала Джаксона, я не побоюсь разбойника! — воскликнул Вильсон и бросился вслед.

Молодой команч с быстротой молнии успел опередить его и кинулся в чащу. За ним последовали его воины, держа в руках ружья и ножи.

Метис, знавший местность лучше их, успел добежать до просеки задолго до них.

Кровь лила струей из его плеча, но его необыкновенная сила, казалось, не слабела. Когда он достиг берега, апахи уже сидели на лошадях в ожидании сигнала для вылазки.