Двери во Тьме - Андрей Круз

— Того самого.

— Сам видел? — Он даже пальцами забарабанил по столу в нетерпении, ожидая ответа.

— Сам, как вот тебя сейчас. Нужен он тебе?

— Валиев всем нужен, — усмехнулся Тенго. — Не знаю, что там по твоим делам, но вопросов к нему тут очень много. Увезти его оттуда можно? Где это, кстати?

— В Алексине.

— Охрана?

— На первый взгляд никакой, просто прячется там. Если чуть последить и потом приехать внаглую, с вышибанием дверей, то проблем увезти нет. Я так думаю.

— Как ты в деревне проследишь?

— В деревне никак — надо в самом Сальцеве, за определенными людьми. Чтобы осложнений не было.

— А кто его прячет? — насторожился он.

— Болотов, похоже.

— Хм… ну ты глянь… — Тенго откровенно удивился. — А их-то что связывать может?

— Думаю, что как раз «мой вопрос», как-то так, — предположил я. — В какой-то форме.

— Ну да, ну да… Надо сильно думать. И надумавши… Дом покажешь?

— Без проблем.

— Без проблем, говоришь…

Задумался он глубоко, очень. Я даже заопасался, что у него сейчас мозги перегреются, но безосновательно: не перегрелись. Он попыхтел, закусив губу, покачался в кресле, поставив его на две ножки, потом принял решение:

— Завтра. Под утро. Едешь?

— Еду. Ты его куда планируешь? В Углегорск?

— Нет, туда пока нельзя, — покачал он головой. — Сюда привезем, если поймаем. Алексино, Алексино… если быстро смыться, то никто и не хватится. А если предъявлять начнут, то… то он наш, и в розыске вообще-то. Они нас не извещали.

Между Углегорском и Сальцевом было некое соглашение, регулирующее статус беглецов. Если город готов был взять на себя ответственность за беглого из другого города, то он уведомлял администрацию того, что человеку присвоен статус резидента и выдано новое удостоверение личности. И тогда беглец уже считался в качестве добычи труднодоступным. А вот если не извещали, то охотиться на такого можно было свободно. И со слов Тенго выходило, что не извещали. Впрочем, если бы извещали, то Валиев и в розыске бы не числился.

— Сегодня бы неплохо, но утрясти кое-что надо, — добавил он, после чего перевел разговор на другое: — Ну что, дом смотреть поедешь? А?

— Естественно, — поднялся я и потянулся за дубленкой. — Настя у тебя сейчас?

— Или у меня, или у… тебя уже, так правильно, — тоже поднялся он и снял куртку с вешалки. — Пошли.

На выходе он попрощался с секретаршей, а разведбатовцев в приемной уже не было. Думаю, что они с кем-то из посетителей приехали. Высокий мужик в свитере раскочегаривал примус в маленькой кухоньке — видать, на ночное дежурство остается.

— Тенго, не возражаешь, если я доджа придержу немного? — спросил я, когда мы спустились с крыльца. — Поездить надо будет, а так куда незаметней получается.

— Да без проблем, он у меня все равно на посылках катался, так что твой «кюбель» поездит. С утра пришлю кого-то забрать. Годится?

— Вполне.

— Давай за мной следом, — сказал он, забираясь на высокую подножку «штайра».

Уже совсем стемнело, лишь редкие фонари местами освещали улицу — заборы, сугробы вдоль них, темные силуэты домов за заборами. Однако выглядело все вовсе не мрачно — в домах свет горел, где-то голоса были слышны, а где-то и вовсе баян наяривал. Нормальный такой деревенский вечер, никаких депрессивных ассоциаций, по фигу темнота.

Затем потянулись заборы «помоднее», из новых, показался участок Тенго, который мы проехали, потом свернули направо и остановились у других ворот — высоких, новых, из добротной доски. Одна створка была приоткрыта, и с дороги во двор вели следы машины.

— Вот здесь, — крикнул Тенго, выпрыгивая из кабины. — Пошли, посмотришь, они здесь как раз.

«Кюбель» обнаружился сразу за воротами. Участок не был расчищен, дальше машинка протолкаться не смогла, и от нее в сторону дома вели две цепочки следов. Точно, они здесь, обратных следов не видно.

Участок оказался небольшим — соток десять, но вполне, на мой взгляд, достаточным. У меня под Москвой двадцать, так, может, даже и излишек ощущается, когда надо за всем этим следить и газоны стричь. Вместо гаража просто навес, сарайчик имеется, ну и дом… симпатичный. Явно заметно, что архитектор тот же самый, что и для Червонца дом сочинял… теперь для Тенго, получается. Разве что размеры разные — этот раза в два меньше. По чину, так сказать, Червонцев тут все планировал, четко показал, кто главный.

— Тут жил кто-нибудь?

— Собирался, — фыркнул Тенго, поднимаясь на крыльцо и сметая снег с сапог веником, стоявшим у стены. — Начальник ментовки должен был жить, но резко планы поменял — теперь в тюрьме живет.

К моему удивлению, стучать пришлось с помощью самого настоящего дверного молотка, бронзового и добротного, причем виден был явный новодел. Звук получился громким, по двору аж эхо пошло. Потом за дверью послышались шаги, лязгнул засов.

— Явились, — сказала Настя. — Проходите.

Вид у нее был очень довольный, так что я теперь действительно поверил в то, что ее удастся уговорить остаться.

Сам дом, естественно, особой роскошью не поражал — дерево и дерево, просто свежее, покрытое лаком, с видимой фактурой. Мебель тоже проще некуда, но хоть современной формы, удобная, без той печати казенной убогости, которая видна почти на каждом предмете. Один этаж, гостиная, кухня, две спальни. Все. А что еще нужно? Странно все это видеть без телевизора и прочей электроники — в такой дизайн вроде сам просится, — но отсутствие телевизора можно и благом считать, наверное.

А вообще жилье, уже настоящее.

Из кухни вышла Катя с чашкой чаю, подошла к Тенго, и он обнял ее за плечи.

— Видишь? — спросил Тенго, зачем-то топнув по полу. — Мы в такие весь город переселить можем. И это если только Углегорск брать, а при налаженном производстве такие наборы будут везде закупать. Но не надо никому, не надо, понимаешь.

Ночевали пока в гостинице: в доме не было ничего — ни посуды, ни постельного белья. Но Настя была новым местом воодушевлена так, что ни о чем больше говорить не могла. Она даже мое предупреждение об опасности пропустила мимо ушей, а на сообщение о том, что летать пока не будем, только кивнула.

— Ну ты понимаешь? Настоящий дом, нормальный, не эрзац, — она толкнула меня, лежащего рядом, в плечо, явно не понимая, почему я не прыгаю от восторга.

— Я все понимаю, солнце мое, — обнял я ее. — Все понимаю. Но ты заметила, что финансовая сторона дела пока вообще не обсуждалась? Почему, как думаешь?

— Ну… не знаю, — пожала она плечами. — Ты же ему нужен, верно?

— Нужен, это точно, — я повернулся к ней. — Тенго планирует весь этот городок подмять под себя, ну и под семью, и тех, кто за семьей стоит. Ему нужны будут свои люди, причем такие свои, которые бы не были раньше связаны друг с другом. Та самая система, которую Леонов в масштабе всего Углегорска остановил.